Поняв, что задыхается, Джоан порывисто вздохнула. Грудь с упавшими на нее лепестками поднялась, и, сама того не желая, она еще больше привлекла к себе этот беспокоящий ее взгляд. Несколько лепестков попало в вырез платья.

— Я…

— Что ты?

Его как-то сразу обмякшие губы, странный блеск глаз заставили Джоан опять на мгновение задержать дыхание. Исходящий от него ток чувственности совершенно сбил ее с толку. Раньше она никогда не ощущала в его присутствии ничего подобного. Может быть, Харви скрывал это от нее, специально выжидал, пока… Закусив нижнюю губу, она постаралась прогнать прочь ненужные фантазии.

— Мне нужно отдохнуть, Харви, — сказала она неожиданно хриплым голосом и крепко сцепила пальцы, как будто ощущая потребность схватиться за что-нибудь. — Я немного устала.

— Допустим, — протянул он со сдерживаемым гневом в голосе. — Но сперва ты должна мне кое-что объяснить. Может, начнем с твоих чувств к Бруно?

В первый момент она даже не поняла, о чем он говорит, но потом вспомнила, как только что прошептала имя своего бывшего любовника с грустью, способной возбудить у Харви необоснованные подозрения.

Облизав пересохшие губы, Джоан попыталась объяснить:

— Я расстроена вовсе не из-за него…

— Разве? А мне показалось, что как раз наоборот. Забудь его. Он не стоит того, чтобы ты вспоминала о нем, — раздраженно возразил Харви.

От смущения она вся вспыхнула.

— Я стараюсь, поверь. Сама не знаю, как задумалась о прошлом, пожалела о совершенных ошибках, если это тебя уж так интересует. Мне нужно…

— Я знаю, что тебе нужно. Тебе нужна поддержка, нужен защитник, нужен отец для твоего ребенка.

Как это ни жестоко, но он прав, и, собравшись с духом, Джоан кивнула.

— Да, я вышла за тебя, потому что мне нужен был муж. Но не подумай, что я сожалею о своем решении.

— Ты сказала, что общество тут почти феодальное, пуританское. — Темные глаза Харви смотрели на нее в упор. — И что, будучи матерью незаконнорожденного ребенка, ты никогда бы не смогла жить здесь.

— Но это не единственная причина моего согласия на брак.

— Неужели? Что же тогда еще?

Джоан собиралась было упомянуть об их дружбе, о своей надежде на то, что между ними возникнут теплые сердечные отношения. Но какая-то нотка в его голосе заставила ее отказаться от этого намерения.

— Мы же хотели удобного для нас обоих брака без любви, не так ли? — спросила она немного неуверенно.

Если говорить честно, то когда-то Джоан полагала, что брак предполагает и любовь, и взаимные обязательства. Но судьба распорядилась иначе.

В лагере появилась холера. Осмотревший ее врач, обнаружив беременность, настаивал на немедленном возвращении Джоан домой. А она знала, что понадобится совсем немного времени, чтобы каждый человек в Хедер-хаузе узнал о ее грехе. Тогда ей придется покинуть любимый дом. Но это было выше ее сил. И тут Харви предложил выход.

— Никакой привязанности, никаких обязанностей — чего еще может желать убежденный холостяк? — пояснил он, прикрыв глаза ресницами.

Что же он прячет под ними? — подумала Джоан, нервно поигрывая цепочкой, а Харви меж тем продолжил:

— Я всегда считал, что для военного корреспондента вроде меня жена и ребенок были бы обузой. Какой дурак пойдет в опасную зону, под пули снайперов, если дома у него остались самые дорогие для него люди!

— Тогда как обо мне тебе думать не придется, ведь правда? Я знаю, что привычка к бродячей жизни сделала тебя более независимым, чем другие, и ты не терпишь ограничений и рутинной жизни. Не беспокойся: я тебя не свяжу.

— Ты меня успокаиваешь. — Харви криво усмехнулся. — Если уж мне нужно иметь жену, то предпочитаю быть ей другом. Друзья не мешают друг другу жить. Да и тебе от меня не много надо, что тоже меня устраивает. Не выношу надоедливых женщин. Наш союз просто идеален.

— Это потому, что тебе не надо будет притворяться, что ты меня любишь?

Он опять скривился.

— Да, мне не надо будет притворяться…

Джоан всегда интересовало, что сделало Харви столь отличным от других людей. Скрытный по натуре, он привык доверять ей и поделился кое-какими моментами из прошедшей жизни. Это объясняло многое, но отнюдь не все в поведении Харви. Что же касается будущего…

Джоан внезапно представила его мертвым, лежащим посреди дороги, и побледнела.

— Ты, наверное, опять будешь рисковать жизнью, — тихо сказала она.

— Это моя работа. А моя работа — это моя жизнь. Я ощущаю насущную потребность сообщить миру о том, что творится вокруг, поведать ему правду и не позволить свершиться несправедливости. — Он коротко рассмеялся и снова встретился с ней глазами. — Я очень чувствителен к несправедливости.

Джоан улыбнулась.

— Я восхищаюсь этим твоим качеством, — сказала она. — Оно накладывает отпечаток на все твои поступки. Родители, должно быть, очень гордятся твоими успехами.

— Гораздо меньше, чем известием о том, что я наконец женился, — пожаловался Харви.

Джоан рассмеялась вместе с ним. Родителей Харви мучило его положение холостяка. И она вспомнила, как порой встречала Харви после его звонка домой, в Венесуэлу, и он раздраженно признавался, что родители спрашивали его только об одном — не нашел ли он себе хорошую девушку.

— Тебе было бы полегче, если бы ты имел братьев или сестер, — сочувственно сказала она.

Харви пожал плечами.

— Теперь уже поздно об этом говорить.

— Жаль, что твои родители не смогли приехать.

— Им помешал приступ малярии у отца, — сказал он, усмехнувшись. — Но я не сомневаюсь, что, узнав о твоей беременности, мать сейчас же засядет за вязание, а отец вновь обретет смысл жизни. — Его лицо приняло очень серьезное выражение. — Джоан, я очень люблю их обоих. Им пришлось нелегко в жизни. И мне хочется увидеть их счастливыми.

Джоан чувствовала, что его любовь к ним была неподдельной, и это ей нравилось. Человек, так относящийся к родителям и настолько заботящийся об их благополучии, должен стать хорошим мужем.

Внезапно она почувствовала резкую боль в животе и зажмурила глаза. Ей совсем не хотелось, чтобы с ней что-нибудь случилось прямо здесь, на глазах у Харви. Да еще в день свадьбы.

— Тебе нехорошо? — Оказывается, он заметил перемену в ее состоянии.

Джоан слышала, как Харви подошел к ней ближе, и ощутила прикосновение холодных пальцев к своим вискам. Открыв глаза, она встретила тревожный взгляд мужа — он был слишком близко, чтобы можно было чувствовать себя спокойно.

— Пожалуйста, не трогай меня! Со мной все в порядке! — попросила Джоан предательски сорвавшимся голосом. — Только оставь меня ненадолго одну!

— Я не могу этого сделать, когда ты в таком виде. Что с тобой? — спросил он нахмурясь и начал смахивать лепестки роз с ее обнаженных плеч.

Джоан словно окаменела — легкие прикосновения его пальцев походили на нежную ласку.

— Не надо! — резко отстранилась она. К горлу тут же вновь подступила тошнота, и, прежде чем продолжить, она торопливо сглотнула. — Ничего страшного. Просто я…

— Не лги. С тобой что-то случилось. Расскажи мне, — потребовал он.

— Ну ладно.

Она отбросила все мысли о том, что Харви вовсе не так безразличен к ней, как это казалось вначале, и постаралась сконцентрироваться на своей грусти по поводу отъезда Патрика.

— Я расстроилась, потому что Патрик покидает Хедер-хауз, — пробормотала Джоан, и Харви не смог сдержать раздраженного вздоха.

— Ага. Теперь еще и Патрик!

Она озадаченно посмотрела на угрюмое лицо Харви.

— Они с Изабел снова собираются пожениться, — объяснила Джоан. — И будут жить на Доминике.

С явным облегчением Харви выпрямился.

— Оно и к лучшему, — заметил он.

— Как ты можешь так говорить? — запротестовала Джоан, поднимая на него глаза. — Сайлас страшно расстроится! Патрик будет теперь жить за тысячи миль от отца.

— Оттуда всего девять часов лета, — сухо подчеркнул Харви. — Кроме того, ты же говорила, что они никогда не были особенно близки. Похоже на то, что Сайлас Толбот любит тебя больше, чем родного сына. Не смотри на меня так удивленно! Это истинная правда.