— Грязная вымогательница!
Оскар подошел к мини-бару и плеснул себе коньяку в стакан. Мне он не предложил выпить. Оскар считал, что больше не было смысла придерживаться хороших манер. Я не испытывала и тени страха. Этот мужчина привык терпеть поражения и извлекать из них поучительный опыт. Взяв лежавшее на столе портмоне, я достала из него деньги. Почти пять тысяч марок. Оставив Оскару двадцать марок, я положила остальные деньги в свою сумочку. Оскар наблюдал за мной, в бессильной ярости сжимая кулаки.
— Верни деньги, или я заявлю на тебя в полицию, стерва!
Он не был изобретателен.
— Я взяла только наличные, Оскар, на большее я не претендую. Если хочешь вызвать полицию, пожалуйста, вот телефон. Один, один, ноль. Пока ты будешь звонить, я спущу деньги в унитаз. И разорву на себе одежду, чтобы больше походить на жертву…
Он пальцем указал на дверь:
— Вон отсюда! Убирайся, и чтоб я тебя больше не видел!
Я не двинулась с места.
— На твоем месте я переехала бы в другой отель. Мне будет неприятно сталкиваться с пытавшимся изнасиловать меня человеком в коридоре или в лифте. Пока, Оскар. Рада была познакомиться с тобой.
— Я еще доберусь до тебя! — крикнул он мне вслед. — Прежде чем переехать в другую гостиницу, я расскажу о тебе директору. Пусть знает, кто живет в его отеле.
Остановившись на пороге, я обернулась, пожала плечами и помахала его визитной карточкой с адресом.
— Не советую этого делать, Оскар. Иначе придется написать твоей жене о том, как ты ведешь себя в командировках. Иногда лучше отказаться от мести.
Я пребывала в приподнятом настроении. Хотелось отпраздновать триумф и поделиться своей радостью с Кларой. Мне следовало знать, что мой рассказ не понравится ей. И действительно, в результате мы поссорились и весь вечер ругались. В конце концов мы решили, закончив очередное дело, на какое-то время расстаться. Предложение исходило от Клары, и я поддержала его.
Наши планы были близки к осуществлению. Бруно давно уже созрел, и можно было начинать атаку на его банковские счета. Он был слегка влюблен в меня и полностью доверял мне. Я ошиблась, решив, что он жаден. Бруно был просто очень бережливым, так как боялся растратить оставшиеся ему в наследство от родителей деньги. Он заказывал шампанское только бокалами, а не бутылками, и никогда не покупал дорогих вин. Бруно был хорошим человеком, только я никогда не относилась к тому типу людей, которые могли бы по достоинству оценить это.
Клара называла его обывателем. Она была невысокого мнения об адвокатах, после того как один из них не смог защитить Вондрашека. У Клары все кругом были виноваты. А в особенности адвокаты, врачи, чиновники, политики, управляющие и диктаторы. Одним словом, преимущественно мужчины. Единственным ни в чем не виновным мужчиной в жизни Клары был Вондрашек. Потому что она любила его. Женщины способны жить, обманывая себя.
Клер посетила Бруно в его адвокатской конторе. От ее визита зависело многое. Я выполнила подготовительную работу, и теперь Клер предстояло осуществить наш замысел до конца. Она была прекрасной мошенницей, ученицей самого Вондрашека, настоящим чудовищем, не знающим страха и сомнений и прикрывающим низменные поступки высокими словами. Конечно, Бруно был удивлен и заинтригован ее приходом. Я подготовила его к тому, чтобы он рискнул своими сбережениями, но не знала, сумеет ли он переступить через себя и пойти на авантюру.
Сидя в холле гостиницы, я нервно курила, поджидая Клару. Взяла газету со столика, но была не в силах читать ее. Я заказывала кофе, затем коньяк и, наконец, пиво. Стеклянная дверь открывалась и закрывалась, люди входили и выходили, а Клара все не появлялась. Вондрашек говорил, что было бы ошибкой вести себя любезно со всеми без всякой причины. Если ты мил и любезен с людьми, они считают тебя слабаком и используют. Любезность и добродушие нужно использовать как оружие для сближения с людьми с целью личного обогащения. Живя с Геральдом в Мюнхене, я усвоила, что сердечность и приветливость — своеобразный щит, защищающий тебя от врагов. Таким образом, живя среди людей, оставаться самой собой просто невозможно.
Клара появилась только в полдень. Она выглядела усталой, и по ее виду я сразу же поняла, что ее мучают головные боли. Она заказала тройную порцию водки со льдом и тоником. Сев рядом со мной, Клара молчала до тех пор, пока не осушила свой стакан. Клара никогда не старалась быть любезной и приветливой.
— Он труслив, как все мужчины. За исключением твоего отца, разумеется.
— Значит, он наотрез отказался? — дрогнувшим голосом спросила я.
— Нет, но он колеблется. Хочет поговорить с тобой, прежде чем принять окончательное решение. Сегодня в восемь вечера он придет сюда, и вы вместе поужинаете. Я останусь в номере. Не хочу есть на ночь. За последнее время я прибавила три кило. Вообще-то меня не волнует мой внешний вид, но не хочется тратить деньги на новый гардероб.
Серый элегантный костюм действительно топорщился на животе и бедрах Клары.
— Я всегда думала, что алкоголики выглядят худыми и изнуренными, — добавила она.
— Ты не алкоголичка, а пьяница. И всегда хорошо закусываешь. Я отправлю тебя на лечение в какую-нибудь дорогую клинику, где ты пройдешь специальный диетический курс и восстановишь фигуру. А теперь расскажи мне подробно о разговоре с Бруно.
Бруно был, как всегда, пунктуален. Похоже, у этого мужчины был только один недостаток — он наводил на женщин страшную скуку. Бруно был в ресторане гостиницы завсегдатаем, и метрдотель приветствовал его как старого друга. Я заметила, что после разговора с Кларой Бруно сильно изменился, Он больше не видел в Марии де Лоркас богиню своей мечты. Она стала для него вполне земным созданием. Я сделала вид, что очень смущена.
— Я очень сержусь на Клер, ей не следовало ходить к тебе.
Бруно схватил мою руку, которая уже потянулась к меню. Неужели он не видит, что я умираю от голода?
— Нет, я очень рад, что Клер побывала у меня. Давай закажем жаркое из баранины!
Слава Богу, Бруно был разумным, трезво мыслящим человеком. Я кивнула, и мы заказали рыбный суп и жаркое из баранины, а также бутылку белого вина и бутылку недорогого бордо.
— Мне очень жаль, что ты не можешь добраться до своих четырех миллионов долларов, — переходя на шепот, промолвил Бруно.
Я пожала плечами. Клара рассказала Бруно, что в Каракасе в банковском сейфе хранятся принадлежащие мне четыре миллиона долларов. Но Мария де Лоркас не могла пересечь границу Венесуэлы. Дочери бывшего министра было запрещено въезжать в эту страну. Таким образом, я не могла добраться до банковского сейфа со своими деньгами.
Печаль, звучавшая в моем голосе, тронула сердце Бруно.
— Честно говоря, я не знаю, откуда у моего отца появились такие деньги. Может быть, он брал взятки. Обычное дело в том правительстве. В любом случае я уверена, это грязные деньги, Бруно.
— Деньги не пахнут. Каково бы ни было их происхождение, теперь они принадлежат тебе.
Клер рассказала Бруно, что прежде чем бывший министр умер в Майами, он передал мне ключ от сейфа в банке — и оформил соответствующие документы.
— Клер рассказывала тебе, что в Майами мы наняли частного детектива, который должен был забрать деньги в банке и оставить их нам?
Бруно кивнул.
— Этот человек оказался мошенником, — продолжала я. — Слава Богу, мы вовремя раскусили его.
И потому мы приехали во Фрейбург. По слухам, здесь жил некий Джон Мэйджор, бывший американский военный, дезертировавший с вьетнамской войны. Он брался за выполнение подобных поручений и считался надежным человеком. Но, к сожалению, Джона Мэйджора нам найти не удалось. В дороге мы сильно поиздержались и теперь находились на мели. Я сказала, что если мы с Клер не найдем выхода из создавшегося положения, то я потеряю дом в Майами.
— Боюсь, мы не сможем оплатить даже счет за проживание в гостинице. Если бы ты знал, как это унизительно!
