Достигнув двадцатилетнего возраста, каждый из детей, вооружившись широчайшим спектром полученных в школе знаний в различных областях науки и техники, обогатившись глубокими познаниями по истории и культуре человечества Земли, вступал на путь стажера, чтобы, с честью пройдя все испытания, в дальнейшем пойти избранной дорогой, внося свой неоценимый вклад в общее дело.

Я подошел ближе. Девушка-воспитатель обернулась; глаза ее озорно блеснули из-под пушистой пепельно-русой пряди волос, упавшей на высокий лоб.

– Чистого вам неба! – поприветствовал я ее и улыбнулся: – Что? Трудно с такими непоседами?

Она выпрямилась, убрала с лица волосы, с интересом разглядывая меня. Помедлив, улыбнулась в ответ:

– Ой! Вы не представляете, сколько с ними хлопот! Раньше, когда я еще училась, воспитание детей казалось мне самым заурядным делом. Что тут уметь?.. Теперь я понимаю, как сильно тогда ошибалась и была беспечна!

– И давно вы это поняли? – поинтересовался я.

Воспитательница нагнулась, останавливая малыша, шагнувшего было на движущийся тротуар. Снова улыбнулась, щурясь на солнце.

– Как только осознала, что воспитание детей – это мое призвание, – два года назад. А до этого кем я только не работала: и контролером на фабрике по производству одежды, и дизайнером, и лаборантом на плавучем заводе по изготовлению растительного белка. Даже егерем в заповеднике работала, в Центральной Африке!.. Что, не верится? – спросила она, перехватив мой взгляд.

– Нет. Но вам, должно быть, совсем немного лет?

– Двадцать четыре, – с охотой ответила она. – Все свои дела я успела переделать, будучи стажером. И все же так мало сделано в жизни, хотя впереди еще столько лет труда и свершений!

– Не расстраивайтесь, – успокоил я ее. – На нас с вами еще хватит и великих открытий, и грандиозных свершений. Целый бесконечный мир перед нами, где тысячи миров ждут наших с вами заботливых рук.

Я замолчал, почувствовав, как кто-то тянет меня за рукав куртки. Посмотрев вниз, увидел большие карие глазенки, с любопытством смотрящие на меня, – симпатичный карапуз в голубых шортах и желтой маечке доверительно подошел ко мне вплотную и задрал вверх голову. Я присел на корточки возле него, и он тут же осторожно коснулся маленькой теплой ручонкой моего лба. Затем изрек деловито и серьезно:

– Дядя! Ты такой большой! Тебе должно быть видно, что там, за теми деревьями? Посмотри, пожалуйста, – и он указал в сторону аллеи кленов.

Я взглянул на девушку-воспитателя. Та, прикрыв ладонью рот, прыснула со смеху. Глаза ее возбужденно блестели на разрумянившемся лице.

– Вот Эоли говорит, – тем же тоном продолжал мальчик, имея в виду своего приятеля – кудрявого белокурого мальчугана, стоявшего позади него важно подбоченившись, – что если подняться высоко-высоко, над этими деревьями, то можно увидеть озеро! А я так думаю, что никакого озера там нет и он все придумал. Ведь мы никогда здесь раньше не были, так откуда ему знать про озеро?

– А вот и есть! – не сдавался Эоли, смело выходя вперед. – Я знаю, я видел по визиофону. Ты, дядя, посмотри, пожалуйста, и скажи нам. Ведь взрослые никогда не обманывают!

– А хочешь посмотреть сам? – спросил я, обращаясь к первому мальчику.

– Конечно, хочу! Но я маленький, и мне не видно! Придется ждать, когда я вырасту таким же большим, как и ты, -огорчился он. – А Лума не разрешает подниматься так высоко.

– Зачем же ждать так долго? – улыбнулся я. – Давай попросим Луму сделать для тебя исключение? А? – Я посмотрел на девушку. – Ведь она добрая тетя?

– Точно! – подтвердил малыш.

На губах девушки заиграла улыбка.

– Вот видишь? Ну-ка! – Я осторожно поднял мальчика и усадил его у себя на шее.

Он обхватил мою голову маленькими ручонками, торжествующе глядя на своих сверстников, оставшихся на тротуаре. Дети обступили нас со всех сторон, взволнованно следя за своим товарищем.

– Ну как? Видишь озеро? – весело спросил я.

– Ага, вижу! Вон оно, там! – Мальчик указал рукой куда-то поверх деревьев.

Я же с самого начала знал, что озеро там действительно есть, но решил дать ребенку самому насладиться этим открытием. Маленький человек Земли познавал мир, в котором ему предстояло жить бок о бок со своими друзьями, и собственные знания были для него сейчас намного важнее, чем подсказанные взрослыми.

– Ой! Смотрите! – неожиданно воскликнул он, указывая на юг, где в небе над Городом пролетала стайка серебристых точек – гравипланы.

– Смотрите, смотрите! Серебряные птицы! -радостно закричала девочка со смешными косичками, одетая в сиреневое платьице с желтыми цветочками.

Дети, как по команде, задрали головы к небу.

– И вовсе это никакие не птицы, а гравипланы! – авторитетно поправил свою подругу стоявший рядом мальчик в золотистых шортах и такой же майке. – Большая уже, а не знаешь!

– А вот и нет! Не гравипланы, а птицы! – возразила девочка. – Правда же, Лума? – обратилась она за помощью к воспитательнице. – Гравипланы большие и холодные, а эти маленькие и живые! Как в сказке, которую вы вчера нам рассказывали!

– Конечно, Чеди, ты права! – улыбнулась девушка. – Но и Кай тоже прав. Учитесь видеть мир каждый по-своему, ведь это замечательно здорово! Никогда не нужно подстраиваться под мнение других людей. Будьте независимы и уверены в своей правоте, но и не забывайте уважительно относиться к взглядам окружающих. Они имеют на них полное право. Если тебе в этих блестящих точках видятся сказочные птицы – это прекрасно. Значит, ты в душе мечтатель и творец. Возможно, когда ты вырастешь, то станешь хорошим писателем и напишешь много замечательных, интересных книг. А Кай станет лучшим конструктором, который придумает новую летательную машину, способную использовать для движения какие-то, еще не известные нам физические поля или передвигаться даже во времени! Так или иначе, этот мир, дети, открыт для вас, и только для вас. Не бойтесь выдумывать его таким, каким хотите, чтобы он был. Девушка взглянула на меня, ища поддержки. Я ободряюще кивнул ей, видя, как дети с замиранием сердца внимают каждому ее слову. Можно было не сомневаться, что она научит их быть настоящими людьми, жить честно и красиво. Вот на таких воспитателях, беззаветно преданных своему делу, душевно чутких и отзывчивых, и держится Трудовое Братство, а значит, мы пойдем далеко-далеко, до самых глубин Вселенной, неся к звездам теплоту своей души и вечную человеческую любовь!

От этих мыслей на душе стало светло и радостно, словно весь этот солнечный мир вдруг наполнил ее, заставляя сильнее биться сердце в груди.

– А меня подними! – попросил курчавый мальчик Эоли. – Я тоже хочу посмотреть.

– И меня! И меня! – загалдели наперебой со всех сторон дети.

– Что вы, что вы, ребята! – испугалась Лума. – Дяде, наверное, некогда. Он спешит!

– Ничего страшного, – улыбнулся я. – Смотрите, Лума, как светятся у них глаза! Было бы не справедливо лишать остальных этой радости.

Я по очереди сажал себе на шею детишек. Они с восторгом поднимались на эту «грандиозную» высоту, каждый раз издавая вздох восхищения. Когда последний из них, налюбовавшись вдоволь, был опущен мною на землю, я помог девушке-воспитателю вывести детей на тротуар и, узнав, что они идут в том же направлении, как и я, пошел вместе с ними.

– Я хочу показать им деодаровый парк с его ступенчатыми водопадами, – рассказывала Лума. – На мой взгляд, это одно из самых красивых мест в этой части Города, не считая, конечно, Открытых Оранжерей и Водного Стадиона. По-моему, нужно приобщать детей к пониманию прекрасного с самого раннего детства и учить их воспринимать красоту во всех ее оттенках не разумом, а душой, самим сердцем… Разве я не права? – Она вопросительно посмотрела на меня. Темные глаза ее возбужденно блестели.

Я согласно кивнул. В это время дети оживленно загалдели: по легкой ажурной эстакаде над нами промчался магнитный поезд. Снизу, сквозь полупрозрачное полотно магнитной дороги, было видно, как под плоскими днищами вагонов вращаются дисперсионные диски.