– А я ещё в этом году ни разу в школе не была, – ответила новенькая. – Так вот получилось…

– Это как? – ещё больше удивилась Зоя, и многочисленные пластмассовые серьги в ушах и резинки с заколками на её тоненьких косичках мелко-мелко задрожали.

– Да… Сначала мы переезжали, потом отдыхали, а потом как-то что-то… – развела руками Арина Балованцева.

– Ух ты! – восхищённо вздохнула Зоя.

На улице стоял конец сентября…

Даша Спиридонова, которая тоже хорошо слышала весь этот разговор, тут же разнесла по классу весть о том, что новенькая – очень наглая. И отдельную парту ей подавай. И хочет учится, хочет отдыхает.

Вряд ли кто-то отказался бы от такого счастья – целый сентябрь не учиться. Но никому в седьмом «В» этого, к сожалению, не выпало, а потому многие просто вздохнули, немного позавидовали. Да и продолжили спокойно жить и учиться дальше.

На следующий день новенькая появилась на первом уроке – физкультуре, весёлая, бодрая, вела себя, как все, – бегала, прыгала, рекордов не ставила. После урока, правда, перепутала раздевалки – сунулась в мальчишескую. её хотели показательно обсмеять. Но не успели. Потому что после урока Пётр Брониславович появился возле раздевалок с бумажкой в руках и потребовал обязательной сдачи денег на обеды. Вот тут-то все и началось…

Седьмой «В» отправился к своим вещичкам. И весь класс обнаружил, что денег, которые они послушно принесли из дома, чтобы сдать Петру Брониславовичу, ни у кого нет. Были, точно были, ребята же не дураки. А тут нету…

– Наверно, кто-то пробрался в раздевалки, когда мы на физкультуре были, и нас обчистил! – предположил расстроенный Костик Шибай.

– Кто-то знал, что мы на обеды деньги принесём, – добавил не менее расстроенный и грустный Владик Федюшов. – Хоть и деньги-то небольшие, но странно, странно…

Все переживали потерю денег, но сделать ничего не могли. Хоть и за скамейками шарили, и во все углы заглядывали, и вещички свои по десять раз перетряхивали.

Перемена кончалась, взбудораженные семиклассники носились со своими вещами и что-то кричали. Пётр Брониславович, за которым пришла завуч Маргарита Алексеевна, быстро отдал свой список кому-то из ребят и потребовал, чтобы они сами собрали деньги и принесли ему в учительскую вместе с этим списком. И ушёл вслед за завучем.

Но напрасно он долго сидел в учительской после уроков, ожидая своих гавриков. Никто так и не пришёл и не сдал ни денег на обеды, ни списка.

«До чего же они у меня разболтанные и несобранные… – с горечью подумал Пётр Брониславович. – Ничего поручить нельзя. Плохо, наверно, я их воспитываю… Надо в понедельник не забыть и обязательно разгон им устроить».

Но он всё-таки забыл. С понедельника в школу на практику пришли студентки – будущие учительницы по разным предметам. В этом году их принесло как-то особенно рано, но руководство педагогического института объяснило, зачем так делается – чтобы всем студенткам в течение года практики хватило. Причём практики в разных классах – и в младших, и в средних, и в старших. Чтобы они умели работать с разными возрастными категориями учеников.

Не сказать, чтобы все студентки-практикантки были очень красивые и замечательные, но та, которая досталась седьмому «В», чем-то заинтересовала Петра Брониславовича. Вернее, так он для себя решил. Преподавала практикантка Светлана Юрьевна историю, детей очень любила, чем те немедленно и стали пользоваться.

Когда на уроках Светланы Юрьевны присутствовала строгая комиссия, все сидели примерно, и Пётр Брониславович улыбался с последней парты. Когда же, наконец, и стационарная учительница истории, и преподаватели самой практикантки перестали бывать на уроках, наглые дети начали вести себя, как на вокзале.

Вокзал каждому представлялся по-своему, а потому кто-то галдел, как цыганский табор, кто-то носился со своими вещами, как будто они стали представлять вдруг особенную ценность, а какие-то молодцы решили, что они террористы и взорвали что-то дымное и вонючее. Собирались взорвать ещё – получилось совсем не так громко, как хотелось, однако внезапное появление Петра Брониславовича всё сорвало. И спасло нервы практикантки.

Всю эту неделю седьмой «В» не посещал обеды в столовой. Особенно никто не расстраивался по этому поводу. Тем более что по четвергам в столовой пекли вкусные пирожки. С самого утра по школе витал сладостный запах пирожков с повидлом, дети принюхивались и замирали в предвкушении… После третьего урока пирожки начинали продавать. В столовой возле окошка раздачи выстраивалась обычно длинная очередь. И все ученики, от мала до велика, бились за жизнь в этой очереди.

Седьмой «В» ничем от других не отличался. Едва по школе поплыл прелестный пирожковый дух, ребята с нетерпением дождались окончания урока и навострили лыжи в столовую.

Но в очереди снова выяснилось, что у многих из карманов и сумок пропали деньги. Не у всех, но пропали – как корова языком слизнула.

– Да что же это такое! – возмущался громогласный Костик Шибай. – Что за свинство!

– Какой гад это делает? – кричал расстроенный Владик Федюшов.

– Я пирожок так хотел скушать… – лепетал, рассеянно приглаживая чубчик, Антоша Мыльченко.

– Ишь, Гуманоид, чего захотел – пирожок! – зло бросила Даша Спиридонова, выворачивая свои карманы в поисках пропавшей денежной купюры, на которую она возлагала большие надежды. О чем и сообщила своим одноклассникам. – А нету тебе пирожков! Дулю тебе…

Лишь несколько ребят из седьмого «В» купили себе пирожков, остальные печально побрели прочь из столовой.

На большой перемене грустно слоняющимся по коридорам ученикам седьмого «В» бросилась в глаза наглая новенькая, которая в одиночестве сидела на подоконнике и основательно подкреплялась – ела бутерброды в ярких бумажных обёртках, запивала их газировкой из большого фирменного стакана с крышкой и трубочкой. Недавно в городе открылся ресторан быстрого питания под названием «Колокольчик», так что было понятно, что вся еда Балованцевой именно оттуда.

– Ишь, накупила… – вздохнули голодные девчонки и мальчишки из седьмого «В», проходя мимо своей новенькой.

– Её-то не обокрали, видимо… – проворчал Владик Федюшов.

– Да уж, видно, при деньгах осталась, – подхватили одноклассники.

Новенькая заметила, что на неё пристально смотрят, вскочила, собираясь предложить ребятам бутерброды. Но натолкнулась на несколько неприязненных взглядов и, не став выяснять отношений, села на место.

Пётр Брониславович стал регулярно появляться в своём классе на уроках истории. Так произошло и на этот раз – за минуту до звонка Пётр Брониславович оказался в кабинете и уселся за последнюю парту ряда у стены.

– Посижу, за порядком погляжу, – прокомментировал он практикантке свой визит. – А то они, бывает, шалят.

Все, конечно, перестали шалить. Будущая учительница продолжила опрос заданного на дом параграфа, и поневоле некоторым пришлось уткнуться в книжки.

У доски грустно маялся Мамед Батыров и мучительно вспоминал то, чего он никогда не знал.

«Нужно назначить свидание, – подумал Пётр Брониславович, глядя на муки Мамеда. – Я должен действовать решительно».

При Петре Брониславовиче Светлана Юрьевна постеснялась ставить двойку, хотя Мамедка не мог даже ответить внятно на вопрос, в середине чего же были Средние века. И ушёл на место с тройкой. Тогда Пётр Брониславович тяжело вздохнул, ласково глядя на Светлану Юрьевну.

– Слушай, глянь, Пётр Брониславович влюбился! – зашептала тут Даша Спиридонова на ухо своей соседке. – Я тебе точно говорю, уж я-то разбираюсь.

Известие быстро распространилось по классу.

Стало весело. Практикантка не догадывалась, почему с таким интересом все вдруг начали смотреть на неё и слушать её рассказ, но заметно приободрилась и почувствовала себя настоящей учительницей. Даже голос её стал громче и звонче.