Их шаги уже становились медленнее. Домор слабел на глазах. Браг и Ларкин кое-как справлялись с тупой болью. Большая часть оружия не работала — голодная темнота опустошила их зарядные устройства. Шипомету Роуна она была не страшна, и майор возглавлял колонну. Рядом шел Маколл, в лазгане которого еще теплился заряд на дюжину выстрелов. Но и его энергия медленно утекала. Дордену, Домору и Ларкину оставалось рассчитывать на серебристые кинжалы. Благодаря простой механике древнего оружия винтовка Ларкина все еще работала. Проблема была в покалеченной руке снайпера, поэтому Гаунт отдал его оружие Каффрану, замыкавшему строй. Браг не хотел бросать свою автопушку, хотя в ней и осталось меньше барабана снарядов. К тому же комиссар сомневался, что гвардеец управится с ней в таком состоянии.

Гаунт совсем забыл о кромешной темноте туннеля и теперь тихо ругал себя за это. Фонари разрядились, и гвардейцы остановились у входа в темную часть лабиринта. Теперь они ждали возвращения Маколла и Каффрана, отправившихся в ближний резервуар искать дерево и ткань среди тел убитых ими сектантов. Вскоре у них было два десятка факелов из деревянных шестов и прикладов, обмотанных лоскутами одежды и облитых драгоценной сакрой Брага из последней оставшейся бутылки. Призраки вновь двинулись по туннелям, осторожно ступая в неровном свете факелов.

Проходя мимо смрадной массы трупов в резервуаре, Гаунт хотел было поискать примитивное кинетическое оружие, способное противостоять тьме, но запах гниющего мяса разнесся по коридорам, и гора трупов превратилась в кишащую массу насекомых.

Нет времени. Вперед, только вперед. Гаунт старался не думать о том, как Маколлу и Каффрану пришлось добывать материал для факелов.

Огонь быстро поедал ткань и дерево, а его света хватало едва ли на пару метров. Комиссар чувствовал, как усталость до краев наполняет его тело. Похоже, здешняя тьма всасывала не только энергию батарей. И если он так устал, что же творилось с Домором? Гаунт дважды останавливал отряд, чтобы Маколл и Роун не оторвались от остальных слишком далеко.

Сколько времени прошло? Хронометр остановился. Гаунт впервые задумался, сработает ли взрывчатка. Быть может, электроника их таймеров выдохнется раньше, чем подойдет время взрыва.

Старый, проседающий туннель поворачивал. Гаунт решил, что они идут уже часа три. Маколл и Роун исчезли из виду. Комиссар зажег новый факел и пропустил Брага и Ларкина, делящих одну тлеющую головешку на двоих.

— Идем, идем, — подбодрил он их, надеясь, что это правильный путь. — Просто продолжайте идти к выходу. Если встретите майора Роуна и Маколла, передайте, чтобы тоже выбирались.

Без острого чутья Маколла Гаунт чувствовал, что потерялся. Какой уже поворот по счету? Ларкин и Браг, похоже, не волновались об этом. Их выручали танитские рефлексы.

Два силуэта — огромная фигура Брага и узкая тень Ларкина — кивнули и скрылись за поворотом. Скоро исчез и тусклый огонек их факела.

Гаунт ждал. Какого феса, где остальные?

Время тянулось до отвращения медленно.

Свет. Из темноты вынырнул Каффран с винтовкой Ларкина наготове.

— Что-то не так, сэр?

— Где Домор с нашим знахарем?

— Я не видел… — озадаченно произнес Каффран.

— Ты был в арьергарде, боец!

— Я их не видел, сэр! — отчеканил гвардеец.

Гаунт стукнул себя кулаком по лбу с досады.

— Продолжай двигаться к выходу, я поищу.

— Я вас не брошу одного, сэр…

— Продолжать движение! — отрезал Гаунт. — Это приказ, боец! Я вернусь и поищу их.

Каффран медлил. В дрожащем свете факелов Гаунт заметил в его глазах отблеск обиды.

— Вы сделали больше, чем я мог требовать от вас, Каффран. И ты, и все остальные. Лучшие воины Первого и Единственного. Если даже мне суждено сгинуть в этой дыре, я буду рад, что спас всех, кого мог.

— Увидимся на поверхности, — твердо сказал танитец.

Гаунт побрел обратно, в глубину туннеля. Огонек Каффрана так и не двинулся с места, пока комиссар не скрылся из виду.

В лабиринте было сыро и душно. Дордена и раненого Домора все еще не было видно. Гаунт открыл рот, чтобы позвать их, но осекся. Здешняя темнота была слишком странной, слишком густой, чтобы позволить ей слышать свой голос. И Железные Люди могли вырваться из своих камер, разбрестись по лабиринту, прислушиваясь к малейшему шороху.

Дорога шла налево. Гаунт с трудом подавил приступ паники. Он не помнил этого поворота. Должно быть, он где-то сбился с пути и потерялся. «Потерялся», — шептал голос в его голове. Чей? Ферейда? Дерция? Макарота? «Потерялся, безмозглый, бесхребетный дурак!»

Факел тихо зашипел и погас. Тьма обступила Гаунта. Постепенно глаза привыкли к ней, и он заметил тусклый свет впереди. Комиссар зашагал к нему.

Уже осыпающийся под ногами туннель вывел его в глубокую пещеру. Ее потолок и стены поросли грибами и мхом, излучавшим мягкое зеленоватое свечение. Пол устилали каменные насыпи и небольшие озерца темной воды. Под ногами перекатывались камешки, и Гаунт изо всех сил старался не упасть. Справа в темноте затаилась бездонная яма. Еще несколько шагов, и он вовремя остановился на краю очередной пропасти. В кратерах вокруг кипела черная маслянистая жижа. Сумрак полнился жужжанием прозрачных крыльев. В пещере кружили большие уродливые насекомые с длинными тонкими лапами.

На одной из насыпей неподвижно лежал на боку Домор. Гаунт подобрался к нему. На затылке — рана от удара чем-то тупым и тяжелым. После всего пережитого этот удар был для него почти смертельным. Рядом лежали потухший факел и открытая медицинская сумка. Вокруг разбросаны бинты и медикаменты.

— Доктор? — позвал Гаунт.

Темные фигуры ринулись к нему со всех сторон. Чьи-то сильные руки схватили его. Отбиваясь, он заметил краем глаза цвета янтийской униформы. Внезапность нападения чуть не стоила ему жизни. Домор и разоренная аптечка предупредили его об опасности. Комиссар как следует пнул одного из нападавших. Что-то хрустнуло, хватка ослабла, и Гаунт скользнул в сторону. Серебряный росчерк танитского клинка. Короткий вскрик, а потом — гораздо более громкий, протяжный вопль. Раненый янтиец оступился и рухнул в темноту пропасти. Остальные немедленно осыпали Гаунта градом тяжелых ударов. Три пары рук. Значит, трое.

— Хватит! Эбзан, я сказал хватит! Он мой!

Патриции грубо поставили оглушенного Гаунта на ноги. Пытаясь сморгнуть пелену перед глазами, он увидел перед собой полковника Фленса. Тот стоял за спиной Дордена, держа пистолет у седого виска военврача.

— Гаунт.

— Фленс! Фесов кретин! Сейчас не время для этого!

— Напротив, комиссар-полковник, сейчас самое время. Наконец-то. Пора нам с тобой… разобраться.

Трое янтийцев подтолкнули Гаунта навстречу своему командиру.

— Если ты здесь ради сокровища, Фленс, то я тебя огорчу, — процедил сквозь зубы Гаунт. — Ты немного опоздал. Оно взлетит на воздух как раз в тот момент, когда ты доберешься до него.

— Сокровище? Сокровище, говоришь?! — Шрам на щеке Фленса искривила улыбка. — Да мне наплевать на эту дребедень! Пусть Дравер и этот уродец Хелдан возятся с ней. Клал я на их сокровище! Я сюда пришел исключительно для того, чтобы повидаться с тобой!

— Я тронут, — произнес Гаунт.

Один из янтийцев с силой ударил его по затылку.

— Хватит, Аваранч! — рявкнул полковник. — Отпусти его!

Патриции нехотя убрали руки от Гаунта и отступили. Стараясь не обращать внимания на дикое головокружение, комиссар выпрямился и посмотрел на Фленса и Дордена.

— Теперь я бы хотел решить наше дело чести, — выговорил Фленс.

На лице Гаунта появилась злая улыбка.

— Дело чести? Так ты все об этом? О вражде танитцев и янтийцев? Нет, Фленс, все-таки ты полный идиот. Ты хоть понимаешь это?

— Смеешься над старым долгом? — Фленс скривился от ярости и сильнее прижал лазерный пистолет к голове Дордена. — Хочешь, чтобы я на твоих глазах вышиб старикану мозги?

— Нет, продолжай, — пробормотал Дорден. — Пусть лучше он сразу пристрелит меня, чем я буду слушать эти бредни.