— Давно не виделись, Брам, — понизив голос, сказал он.

«Не хочет, чтобы его слышали остальные, — догадался Гаунт, — потому что не знает, кому и что я рассказал. Хотя он даже не знает, сколько знаю я сам».

— Да, давненько, — согласился комиссар, рассматривая непроницаемое лицо шпиона в тусклом свете фонаря. — И как мало у нас времени для разговора.

— Прямо как на Пашене.

— Да, похоже на то. — На лице Гаунта мелькнула улыбка. — Мы с тобой всю жизнь влипаем в неприятности.

— Как ни жаль, но в этот раз все серьезно, Брам, — покачал головой Ферейд. — По сравнению с этим Пашен Девять-Шестьдесят покажется тебе тренировкой в тире. Признаться, мы с тобой работали над этим делом бок о бок не один месяц. Просто ты не замечал.

— Без твоих указаний я бы никогда не разобрался. Первый раз ты связался со мной на Пирите, когда выбрал меня хранителем этого проклятого кристалла.

— Ты недоволен?

— Нет, — процедил Гаунт. — Я не уклоняюсь от своего долга перед Золотым Троном, даже если он требует вступить в грязную подковерную возню. Но ты нашел мне еще ту работенку…

— Я знал, что ты с ней справишься, — с улыбкой заверил его Ферейд. — Для нее нужен был кто-то надежный, кто-то…

— Кто-то, кто входит в твой близкий круг доверенных друзей, который ты собираешь, где бы ни оказался?

— Это жестокие слова, Ибрам. Я думал, мы с тобой друзья.

— Так и есть. Ты знаешь своих друзей, ты ведь сам их выбирал.

Молчание.

— Что ж, тогда расскажи мне все… с самого начала, — испытующе взглянул Гаунт.

— Но ты ведь уже все узнал сам, разве нет? — искренне удивился Ферейд.

— У меня в руках только обрывки сведений, которые я смог обнаружить… связать их догадками и логическими выводами… Теперь я хочу услышать все от начала до конца, во всех деталях.

Ферейд отставил к стене лазган, снял перчатки и стал задумчиво разминать пальцы. Гаунт улыбнулся этому жесту. Специалист по тактике Вейланд и пашенский фермер Ферейд были двумя совершенно разными людьми. Они ничем не напоминали друг друга. Но этот жест, этот легкий штрих индивидуальности не могла скрыть даже идеальная маскировка. И Гаунт был рад этому.

— Так уж повелось, что каждый военмейстер создает собственную сеть тайных осведомителей, следящих за высшими военными чинами крестового похода. Эта обычная практика. Макарот осторожен, как истинный наследник Императора. Ему есть чего бояться среди теней. Не все одобрили выбор Слайдо. Многие генералы не приняли его, в особенности — Дравер. Обретенная власть развращает. Сильнее ее только искушение возможной властью. Человек есть человек, он подвержен порокам. Я стал частью агентурной сети Макарота, через которую он следил за высшими офицерами. Дравер — гордый человек, Брам. Он не потерпит подобного оскорбления.

— То же самое ты говорил и раньше. Черт возьми, я даже цитировал тебя своим людям.

— Ты им рассказал? — вскинулся Ферейд.

— Только офицерам. Чтобы удостовериться, что они на моей стороне и понимают, что происходит. Честно говоря, я рассказал им почти все, что знал, а это не так много. Сокровище цвета Вермильон… Ведь поэтому все изменилось, да?

— Именно. Подумай, даже при наличии преданных войск Дравер ни за что не смог бы свергнуть благородного военмейстера. Но если бы у него было еще что-нибудь, чего нет у Макарота, козырная карта…

— Вроде оружия.

— Могучего оружия. Восемь месяцев назад один из моих собственных соглядатаев узнал, что агенты Дравера напали на след какого-то древнего сокровища. Где и как они получили эту информацию — нам неизвестно. Мы знаем только о тех усилиях и жертвах, которые пришлось принести его оперативникам. Немалых, нужно сказать. Но цена была уплачена. Крупица древней силы, найденная в темном, запретном уголке Вселенной. Спрятанное под кодом уровня Вермильон, знание о ней переходило от одного псайкера к другому, от агента к агенту, пока не попало бы в руки верховного лорда-генерала Дравера. Конечно же, это сообщение нельзя было послать в открытую, иначе Макарот узнал бы обо всем. Точно так же, как нельзя было передавать его напрямую генералу, так как сигнал исходил бы с враждебной территории, далеко от зоны влияния Империума. Уже на последнем этапе, при передаче из Нубилийского Пролива на Пирит, нам удалось вмешаться и перехватить информацию. И вот тогда она оказалась у тебя.

— И с тех пор клевреты генерала пытались ее у меня отобрать.

— Верно. Предвкушая такой приз, Дравер привел в движение немалые силы. Он уже знал, где искать и как туда добраться. Но, получив последний кусочек карты этого сокровища, мы не могли позволить Драверу им завладеть. Наше шаткое положение на тот момент не давало нам возможности самим вмешаться и получить его первыми. Поэтому мы приняли решение… хорошо, я принял решение оставить кристалл у тебя и позволить тебе самому найти эту древнюю силу до того, как до нее доберутся слуги лорда-генерала.

— Знаешь, Ферейд, твоя вера в мои силы пугает меня. Я ведь просто солдат, командир пехотного полка.

— Ты же знаешь, что это далеко не так. Ты — прославленный герой с безупречной репутацией. Верный, изобретательный, безжалостный… Ты — один из избранных Слайдо. Ты настолько обласкан славой, что Дравер не решается выступить против тебя открыто.

Гаунт расхохотался:

— Послушай, если последние попытки убить меня и моих солдат были не прямыми, я боюсь представить, что тогда это значит.

— Но ведь ты выжил! — Ферейд пронзительно взглянул на комиссара. — Ты зашел уже так далеко! Ты переломил ситуацию, и теперь сокровище почти в твоих руках, как я и надеялся! За кулисами мы делали все, что в наших силах, чтобы помочь тебе. То, что танитцев отправили именно на этот фронт, — тоже наших рук дело. И я рад, что мне удалось использовать свою новую роль тактика, чтобы оказаться здесь, вместе с тобой.

— Ну что же, мы и правда здесь, совсем рядом с нашей целью… — начал Гаунт, подняв лазган.

— Брам, можно мне взглянуть на то, что было в кристалле… Думаю, пора бы и мне узнать все до конца, если мы собираемся работать вместе.

Комиссар обернулся, и на его лице медленно проявилось понимание.

— Ты ведь не знаешь, да?

— Не знаю?

— Именно. Не знаешь, ради чего мы здесь рискуем жизнями.

— А ты думал, что знаю? Даже Макароту и его союзникам ничего точно не известно. Мы знали только одно: это сокровище может дать Драверу силу свергнуть верховное командование крестового похода. Ты — единственный, кому удалось вскрыть кристалл. Его тайны известны только тебе и тем людям, которым ты их доверил.

Под сводами туннеля прокатился громкий смех комиссара. Изумленные гвардейцы оглянулись на своего командира.

— Что ж, тогда я тебе все расскажу, Ферейд. Все еще хуже, чем ты ожидал…

Резко свистнул Маколл. Воцарилась тишина.

Гаунт развернулся и вскинул лазган. Уже тускнеющий луч фонаря уперся во тьму. Впереди что-то шевельнулось, заскреблось.

Из темноты неспешно вынырнул стальной шип. Пройдя в миллиметре над пригнувшимся Ларкином, он врезался в стену и брызнул острыми осколками. Домор с жутким криком упал на руки Каффрана. Острые чешуйки впились в его глаза и превратили лицо в кровавую кашу.

Комиссар дал очередь в темноту. Из-за спины послышался грохот автопушки Брага. Отряд занял оборону в изломанном туннеле.

«Вот и развязка», — успел подумать Гаунт.

Глубоко в недрах «Левиафана», в изолированной сфере под командирским мостиком, царила тишина. Ее нарушали едва слышные из-под марлевых масок врачей молитвы об исцелении. Облаченные в красные халаты, будто жрецы в церемониальных одеждах, они бесшумно двигались между медицинскими приборами.

Хелдан знал, что находится в руках лучших целителей Флота сегмента Пацификус. Едва узнав о тяжелом ранении инквизитора, генерал Дравер отрядил десяток лучших врачей из личного медицинского корпуса. Все это было напрасно. Хелдан умирал, полностью осознавая это. Выпущенная с такого близкого расстояния тяжелая ружейная пуля разорвала его левую щеку и горло, раздробила плечо и ключицу. Его тело все еще не остыло только милостью Императора и стараниями врачей, поместивших его в эту паутину медицинской аппаратуры. Он вытянул шею настолько, насколько позволяли путы трубок и игл, пронзавших его шею и грудную клетку. Сквозь полог койки он разглядел медные тележки, на которых деловито вибрировали аппараты жизнеобеспечения. Темная жидкость вытекала из его тела по рифленым трубкам на алюминиевом каркасе, проходила через фильтры и очистные колбы и возвращалась обратно. Каждые двадцать секунд маленький механизм серебристым скорпионом подбирался к его разорванному лицу и опрыскивал его раны антисептиком из жала на хвосте. Лампады окутывали его койку густым дымом благовоний.