Мистер Маджестик объявил:

– Эй, сегодня вечером игра по телевизору. Детройт в Бостоне. Маклейн против Макдермота. По-моему, начинается в восемь или в восемь тридцать.

– Посмотрим, – отозвался Райан.

Он ни во что не ставил работу маляра, хотя и не возражал против нее время от времени. В коттедже было спокойно и тихо.

Райан покончил с дверцей стенного шкафа и слез со стула. Вспомнил лицо женщины, что жила здесь. Закурил сигарету, прошел в спальню. Сунув в рот сигарету, открыл оконную задвижку, толкнул вверх створку. Толкнул сильней, нажал на раму, стукнул по ней и еще раз толкнул. Окно не поддавалось. Потом увидел место, где засохшая краска скрепила раму с подоконником. Должно быть, окно не открывали с весны.

Вновь увидел ее: широко открытые глаза в дюйме от его лица. Для великого любовника этот взгляд означал бы дикую страсть. Но сейчас, в пустой комнате, понял – это была чистая паника. Бедной телке хотелось, чтобы окно открывалось, а он ее чуть не изнасиловал.

Хорошо бы с ней снова встретиться. Просто на одну минуту. Чтобы сказать: "Слушайте, мне очень жаль, мы друг друга не поняли. Понимаете, я подумал..." А может быть, и не так, но что-нибудь в этом роде. Надо бы что-то сказать.

Ничего он не скажет. Никогда больше ее не увидит.

Но мысленно Райан то и дело ее видел, пока красил, и каждый раз, когда видел, сильнее шлепал краску.

Она должна была оставаться еще на один день. Он мог бы мило с ней обойтись. Вежливо. Мог бы куда-нибудь пригласить, угостить "Томом Коллинзом"[19]. Это было бы величайшим событием в ее жизни.

А когда-то он мог чуть-чуть лучше обойтись с Билли Руисом.

Райан начал думать про Билли Руиса и про других, прикидывая, как они доберутся до дому, если не смогут заплатить Камачо за доставку автобусом.

Если дело с автобусом правда, Камачо пожелает содрать с них пятьсот долларов.

А Писарро хотел пятьсот долларов за бумажники. Что такое – все стоит пятьсот долларов? Если браться за дело всерьез, то перво-наперво надо пойти поговорить с Фрэнком насчет бумажников и выяснить насчет автобуса.

Вошел мистер Маджестик, осматривая свежевыкрашенные светло-зеленой краской стены.

– В шкафах тоже, – сказал он.

– Внутри? Кто это будет заглядывать внутрь?

– У тебя краски хватит?

– Наверное.

– Тебе по телефону звонят, – сообщил мистер Маджестик.

– Да? Кто?

– Как ты думаешь?

Он пошел за мистером Маджестиком к его дому, вытирая руки тряпкой, смоченной растворителем. В гостиной сунул тряпку в задний карман, взял телефонную трубку кончиками пальцев. Мистер Маджестик прошел к своему письменному столу, принялся выдвигать и задвигать ящики, потом начал рыться в стопке писем.

– Алло?

– Привет. Я утром проспала, – объяснила Нэнси. – После трудов.

– А я все ждал, – отозвался Райан. – А тебя все нет да нет.

– Придешь сегодня вечером?

– Наверное, смогу.

– В полдесятого, – предложила Нэнси.

– Так поздно?

– У меня для тебя сюрприз.

– Ничего у тебя нет, – возразил он. – Больше нет.

– Правда. Но ты должен прийти вовремя.

– Ну ладно.

– Придешь?

– Да, конечно.

– Рядом с тобой кто-то есть?

– Угу.

– Тот, кто мне отвечал?

– Точно.

– Он, по-моему, бесится, что приходится за тобой присматривать. Я ему сказала, дело срочное.

– Угу.

– Он считает, что мне невтерпеж.

– Ну, тогда ладно. Увидимся!

– В девять тридцать, – повторила Нэнси. – Поднимайся наверх. Дверь оставлю открытой. Идет?

– Идет, – ответил Райан. Нэнси повесила трубку.

Когда Райан клал трубку, мистер Маджестик, склонившийся над столом, выпрямился.

– Раз уж ты тут, – проговорил он, – может, возьмешь еще краски?

– Мне хватит.

– Просто на всякий случай.

– У меня ее полно.

– Слушай, эта девка, что звонила... – начал мистер Маджестик.

– Ну? – перебил он его.

Мистер Маджестик неловко улыбнулся, показав идеально белые зубы. Потом пожал плечами:

– Ну, к чему мне что-нибудь говорить, да? Ты вполне взрослый.

– Я только сам собирался вам это напомнить, – хмыкнул Райан. Он повернулся, чтобы выйти, но остановился в дверях и оглянулся на мистера Маджестика. – Как звали ту телку из пятого номера?

После работы Джек спросил у мистера Маджестика, нельзя ли одолжить его машину, чтобы съездить поесть. Мистер Маджестик ответил, что можно поесть вместе с ним. Сегодня холодное мясо и салат из картошки. Райан поблагодарил и наврал, что ему в любом случае надо кое-что купить в аптеке, поэтому он вполне может заодно и перекусить в городе.

Райан не стал останавливаться в Джиниве-Бич, а направился прямо к сезонному лагерю и затормозил рядом с бараком.

Билли Руис, физиономия которого просияла при виде Райана, был один.

Джек огляделся, потом спросил:

– Почему ты не бросил пивную коробку там, где я тебе велел, за магазином?

На лице Билли Руиса застыло удивленное выражение, и Райан поинтересовался:

– Где он?

– Я же тебе говорил, его уволили.

– Я слышал, он собирается вести обратно автобус Камачо вместо него.

Билли Руис нахмурился:

– Зачем? У него свой грузовик.

– Я слышал, будто грузовик сломался.

– Он вечно ломается, да Фрэнк заставляет его бегать. Думаешь, он тут его оставит?

– Кто тогда поведет автобус?

– Не знаю. У нас новый бригадир, найдет кого-нибудь, кто умеет водить.

– Тогда у тебя все в порядке, – сказал Райан.

– Конечно, нам завтра заплатят, отправимся по домам. Приедем в будущем году, может, встретимся!

– Может быть, – откликнулся Райан. – Кто знает.

По дороге назад он подумал, почему бы не перекусить.

Остановился у "Эстеллы", потом пошел к бару "Пирс", выпил пару рюмок, наблюдая за заходом солнца. Весьма симпатичное заведение.

За несколько минут до девяти Нэнси разделась, надела пижаму – штанишки и блузу. Оставила лампу в спальне включенной, потом спустилась вниз и выключила свет на всем этаже, где находились гостиная и кухня; удостоверилась, что дверь черного хода заперта на два замка. Двери комнат отдыха внизу тоже заперты. Единственной в доме незапертой дверью осталась стеклянная раздвижная, та, что вела с площадки для загара в гостиную. Она тихо раздвинула и вновь закрыла ее.

Теперь большое кресло. Нэнси придвинула его ближе к двери, но так, чтобы оно по-прежнему оставалось в тени. Следом подтащила пуф-оттоманку. Он был большой, квадратный, тяжелый, без колесиков. Можно сесть в кресло, а ногами упереться в ближний край оттоманки, достаточно тяжелой, чтобы не сдвинуться с места.

Потом села, положила руки на столик у кресла. Подняла их, опять положила на стол, передвинула лампу на несколько дюймов.

Теперь Райан может явиться в любой момент. Она велела ему в девять тридцать. Он может опоздать, если зайдет в "Пирс" или если возникнут проблемы с машиной. С другой стороны, может прийти и раньше. Гораздо раньше. Нэнси не сомневалась, что он придет. После их последней вечерней встречи она решила, что Джек Райан крепко сидит на крючке. Пусть изображает из себя кого угодно и провозглашает себя независимым, а в принципе он точно такой же, как все остальные. Она просто не представляет, чтобы он упустил верный шанс.

Нэнси принялась думать о завтрашнем дне, пытаясь представить выражение лица Рея Ритчи, когда он услышит о том, что случилось. Она представляла его выражение, когда он войдет с мрачным видом. Трудно будет не рассмеяться или хотя бы не улыбнуться.

Впрочем, в данный момент лучше не расслабляться, надо быть наготове и не сводить глаз с двора за темными очертаниями плавательного бассейна. Снаружи горел только большой оранжевый фонарь. Подходя к дому, Джеки должен пройти мимо него.