– Не видел он Бойда в Цинци. А если и скажет, видел, чтоб тебе угодить, ты все равно знаешь, что не видел. Да и зачем ему говорить? Из так и так сядет за траву.

Они провели Бойда по коридору, поставили в ряд с тремя полицейскими в штатском и тремя агентами БАТ и выключили в кабинете свет. Он был выключен минут десять. Рэйлен заметил, что за это время только Бойд не пошевелился ни разу и не проявил нетерпения. Потом вышел Арт с агентами, которые сидели внутри с Израэлом, и отпустил Бойда. Бойд увидел Рэйлена и подошел:

– Сейчас поеду поговорю с моим адвокатом. Они обыскали мой дом под предлогом того, что там могло храниться оружие. Разорвали мои плакаты и побросали в мусорную бочку вместе с вьетнамскими ушами. Сожгли мое личное имущество.

– Оно не твое, – сказал Рэйлен. – Дом принадлежит федеральной полиции. Можешь понять – им не нравится, когда у них на стенах висит нацистское говно.

– Ничего себе правительство, которое отбирает у человека дом, – сказал Бойд. Он посмотрел в конец коридора, где его ждали Дьявол и Кроу, потом опять на Рэйлена. – Вчера вечером этот ваш начальник рассказал нам, как ты дал кому-то двадцать четыре часа, чтобы он убрался из города, иначе застрелишь его при первой же встрече.

– Был гангстером. На моих глазах убил безоружного, – сказал Рэйлен. – Я не считал, что он заслуживает особого обхождения. Я предложил ему выбор – он отказался.

– Ты меня так достал, – сказал Бойд, – что я тебе сделаю такое же предложение. Или ты завтра до полудня уберешься из округа Харлан, или я приду за тобой. Правильно?

Рэйлен сказал ему:

– Вот это разговор.

Когда он сообщил Арту Маллену об ультиматуме Бойда, Арт нахмурился и сказал:

– Это у вас уже что-то личное? – Ему не понравился такой оборот дела.

– Да, похоже что так, – ответил Рэйлен, – тем более мы старые знакомые. Но дело не в этом. Вы сами вчера подали ему идею, когда обыскивали его дом.

– Наш дом, – сказал Арт.

Был полдень, они обедали бифштексом с глазуньей в "Скворчащем стейке" на 421-й объездной дороге.

– Вижу, вы одного поля ягода и родились на сто лет позже своего времени.

Арт это уже сказал однажды, и Рэйлен вспомнил, как то же самое, только другими словами, ему сказала женщина по имени Джойс. С Джойс он встречался в ту пору, когда застрелил гангстера в Майами-Бич, и ей трудно было примириться с тем, что он намеренно убил человека. Она сказала ему, что он видит себя шерифом – имея в виду шерифов Дикого Запада, – только без больших усов, и он подумал, что где-то в глубине души, пожалуй, так себя и видит. А в другой раз Джойс сказала: "По твоим словам получается, что ты его вызвал. Ты что, думал, это кино?" Вопрос застиг его врасплох, потому что временами он так себе это и представлял – как нечто заимствованное из вестерна. Он очень любил вестерны.

Когда они хорошенько поработали над бифштексами и макали тосты в желток, Арт обрисовал положение Рэйлена.

– Мы сейчас охотники на крупного зверя, вы понимаете? И вы – приманка, вроде привязанной к столбу козы. От нас требуется только держать вас в поле зрения. – Арт замолчал, прожевывая кусок вырезки. – Что он в точности сказал – он за вами придет или они придут?

– Сказал, он придет.

– Но мы не знаем, намерен он стрелять, или взорвать вас, верно?

Рэйлен протер тарелку хлебом и не ответил, предоставив Арту развлекаться самому.

– Возможно, Бойд задумал фальстарт, – сказал Маллен. – Сделать это раньше срока, когда вы не ожидаете. На вашем месте я проверил бы машину раньше чем повернуть ключ.

Потом, когда занялись пирожками, он сказал:

– Я знал, что вызвать вас сюда было правильной мыслью.

Бойд ненавидел Рэйлена не больше, чем тех мертвых гуков с отрезанными ушами. Убрать Рэйлена было военной задачей, решать ее лучше с холодной головой, чем распалившись. На Сьюки-Ридж он сказал скинхедам, собравшимся для налета на Виргинию, что операцию откладывает, сперва ему надо покончить с одним делом.

Он уже поставил двух местных, братьев Шпик, на холме за мотелем "Маунт-Эйр", где жил Рэйлен и остальные федеральные агенты. У братьев были русские бинокли, охотничьи винтовки, АК-47 и сотовый телефон; им было сказано держаться за деревьями и следить за Рэйленом Гивенсом. Звонить и сообщать, когда уезжает и приезжает его "таун-кар", большой блестящий "линкольн", немного потерявший глянец. Один из братьев спросил: "А если удобно будет его подстрелить?"

Бойд не был уверен, что они попадут в мотель с двухсот метров, но это навело его на мысль. Как устроить Рэйлену западню, застигнуть его одного. Он велел братьям сидеть тихо и ждать указаний.

Дьяволу Эллису и скину с аллигаторовыми зубами, Дьюи, он сказал, что попробует разобраться с Рэйленом сегодня ночью. Дьявол сказал:

– Я думал, ты дал ему двадцать четыре часа.

Бойд объяснил: это означает – в первый же раз, когда ты его увидишь, а не на следующий день, минута в минуту, а то заляжет и будет тебя подстерегать. Он сказал:

– Я знаю, что Рэйлен не уедет, поэтому могу ударить, когда хочу. – Дальше он объяснил им, что сначала думал караулить за дорогой напротив мотеля и, когда "линкольн" подъедет, разнести его к чертовой матери из РПГ. – Но там никакого укрытия, близко торговый центр, – сказал Бойд, – и лучше я встречусь с ним с глазу на глаз.

И Дьявол, и Дьюи сказали, что хотят быть при этом, и Бойд удивил их, сказав: да, они будут его прикрывать. Они обрадовались до смерти, но он их остудил:

– Учтите, Рэйлен приедет со своими людьми, – и увидел, что на это они не рассчитывали. Тогда он сказал: – Как мы отвлекаем полицию, когда берем банк?

Тут они закивали, заулыбались, показывая, что по-прежнему хотят быть при нем.

– Я придумал, как убрать федералов со сцены, – сказал Бойд, – если правильно рассчитаем время. Важно отделить мистера Гивенса от этих пиджаков, чтобы он остался один.

О, до чего же им это понравилось, и как это сделать – взорвать какую-нибудь машину? Бойд сказал:

– У меня другой план. Вам сейчас надо найти Рэйлена и после этого все время докладывать мне, где он.

В конце дня, выйдя из кабинета Арта Маллена в здании суда, Рэйлен увидел шедшую по коридору Аву – днем, в бежевой юбке, бежевом свитере, с жемчугом, она выглядела лучше и подошла к нему с широкой улыбкой.

– Мой адвокат еще разговаривает с прокурором, и, кажется, все хорошо. Выйди со мной, я покурю.

Она вывела его наружу, увидела, что скамейки на Центральной улице заняты ("Тут вечно сидят охламоны", – сказала Ава), и они пошли к скамейке у памятника шахтерам: шесть трехметровых колонн с именами погибших горняков, среди них – имя отца Рэйлена. Он нашел его, пока Ава, дымя сигаретой, говорила ему, что скорее всего дело ограничится условным приговором.

– Я признала себя виновной в убийстве без злого умысла, и в тюрьму меня не посадят. Слушай, приходи ко мне на ужин. Я сготовлю чего-нибудь вкусненького.

Рэйлен сказал:

– Печеного опоссума?

– Его готовила только для Боумана. Однажды обозлилась на него и подсыпала тараканьего порошка. Он говорит: "Малышка, такого вкусного я сроду не ел". Не заболел даже. Поджарю пару хороших цыплят, сделаю соус, напеку печенья. – Она улыбнулась. – Вот, уже облизываешься.

Рэйлен сказал, что жареные цыплята – его любимая еда с детства, но держат дела, и он не знает, когда освободится. Ава сказала:

– Я все равно приготовлю. – Она посмотрела ему в глаза. – Ты взрослый мальчик, Рэйлен. Захочешь прийти – тебя ничто на свете не удержит.

Дьявол постригся и подровнял бороду в парикмахерской "Камберленд", через переулок от здания суда. Он надел шляпу и сел в потрепанный "кадиллак" Дьюи Кроу, стоявший перед парикмахерской. Дьюи сказал: