Бой длился недолго. У боргов не было ни единого шанса.

– Как ты узнал, что они спрятались за барханом? – спросил Олесь.

– Оливийцы – не дураки, – ответил Тино, склоняясь к высокому, широкоплечему мутанту с длинными волосами. – На открытом пространстве мы бы просто расстреляли отряд. Идти дальше – равносильно самоубийству. Тасконцы решили вступить с противником в рукопашную схватку. Машинам по такому склону наверх не подняться.

Самурай обыскал мертвого борга, но ничего не обнаружил.

Сзади послышалась частая стрельба. Видимо, аланцы заметили новую группу оливийцев. Аято на это не отреагировал. Он приблизился к коренастому оливийцу и бесцеремонно перевернул его на спину. Осколки гранат буквально изрешетили грудь мутанта. Одежда покойника обильно пропиталась кровью. Японец достал кинжал и вспорол рубаху тасконца.

– Матерь Божья! – невольно вырвалось из уст Храброва. В лучах Сириуса сверкал Конзорский Крест. Изящная, изогнутая форма, плавные линии, на гладкой поверхности – витиеватый рисунок, в центре пылает огромный ограненный рубин. В длину драгоценность достигала двадцати сантиметров.

Тино разрезал грязную веревку и взял крест в руки.

– А он тяжелый... – довольно улыбнулся самурай.

– Невероятно, – произнес русич. – Я ведь не верил, что мы его найдем. Странные видения, пыльные каталоги, кровавые надписи на стенах – цепь безумных совпадений...

– Любые случайности обладают определенной закономерностью, – возразил Аято. – Реальность часто бывает куда удивительнее и страшнее вымысла. В мире все предопределено.

– На северо-западе около полусотни боргов! – выкрикнул молодой десантник, спускаясь с вершины бархана. – Сержант послал меня предупредить вас об опасности...

Парень остановился в трех метрах от наемников. Он не мог оторвать взгляда от оливийской реликвии. Ничего подобного десантник раньше не видел. Древние произведения искусства хранились в аланских музеях, доступ туда непосвященным закрыт.

– Твой сержант кретин, – зло процедил сквозь зубы японец. – Яже приказал ему оставаться у машин. Теперь у меня нет выхода... Солдат, иди сюда, помоги мне перевернуть мутанта.

– Слушаюсь, – отчеканил пехотинец, склоняясь к тасконцу, заколотому Тино.

Самурай поднял с песка меч борга и наотмашь ударил десантника по шее. Парень беззвучно рухнул рядом с оливийцем. На всякий случай Аято проверил пульс бедняги.

– Ты сошел с ума! – изумленно выдохнул Олесь. – Он же мертв!

– Конечно. О Конзорском Кресте не должен знать никто. Требовать сохранения тайны от аланца – величайшая глупость. Служба безопасности вытряхнула бы из юнца всю правду, до мельчайших подробностей. Я не могу позволить себе такой риск.

Храбров лишь бессильно развел руками. На убитого пехотинца русич старался не смотреть. Несчастный парень поплатился жизнью за ошибку командира.

Тино вложил меч в руку мутанта и, прихрамывая, направился к бронетранспортерам. Олесь устало брел сзади. Настроение было отвратительное. Подобной развязки русич никак не ожидал.

Не обращая внимания на солдат, самурай жестко отчитал сержанта и пригрозил, что обязательно доложит о случившемся майору Ходсону. Ответственность за гибель десантника Аято целиком и полностью возложил на аланца.

Низко опустив голову, пехотинец молча слушал наемника, даже не пытаясь возражать.

Вскоре солдаты погрузили тело мертвого товарища на машину, и отряд двинулся в сторону Аклина. Диск Сириуса уже коснулся песчаных дюн, окрасив их в оранжево-красный цвет.

Под курткой японца была надежно спрятана древняя реликвия Оливии. Легенда оказалась права. На протяжении всей истории Конзорский Крест собирал обильную кровавую жатву. Сегодня его жертвой стал простой аланский парень. Кто следующий?

Спустя два месяца небольшая группа землян вошла в сектор гетер Морсвила. Кроме Стюарта, на этот раз высокой чести побывать в Нейтралке удостоился Дойл.

Гигант с нескрываемым восхищением разглядывал уцелевшие кварталы города. Даже в таком виде оливийский мегаполис производил неизгладимое впечатление. Мануто стал полноправным членом сплоченного отряда ветеранов.

В «Грехах и пороках» наемники закатили настоящий пир.

Пиво лилось рекой. Кроме Весты, никто не заметил, как из зала исчезли Тино и Олесь.

Воины не спеша двинулись в сторону единственного морсвилского кладбища. На улицах города быстро темнело. Лишь кое-где, разгоняя мрак, горели смоляные факела.

Впереди показались знакомые очертания домов. Еще один поворот – и...

Перед землянами неожиданно выросла сгорбленная уродливая фигура мужчины.

– Вы сегодня что-то припозднились, – угрюмо произнес Кошмарный Дол.

– Обстоятельства, – вымолвил самурай, приближаясь к тасконцу.

Вытащив из-за пояса кинжал, Аято протянул его смотрителю кладбища и тихо добавил:

– Мы опасаемся слежки. Нам необходимо всего пять минут.

– Можете не беспокоиться, – оскалил зубы оливиец. – Мимо меня не проскользнет ни человек, ни мутант. На этой территории Нейтрального сектора я полноправный хозяин.

Наемники тут же растворились в вечернем сумраке. Огибая могильные камни, воины шли на северо-восток.

Вскоре Храбров остановился возле небольших песчаных холмиков. Ошибиться русич не мог. Именно здесь погребены Агадай, Ридле и Кайнц. Кажется, это случилось совсем недавно, словно вчера...

Маленькая, измотанная погоней группа достигла Морсвила. Прорыв через кварталы Чистых, несколько дней отдыха – и решающий рывок к космодрому. Из двенадцати разведчиков уцелело лишь пятеро...

А ведь с тех пор минуло почти два года. Невероятно! Японец осмотрелся по сторонам, прислушался, достал из-под куртки саперную лопатку и начал быстро копать возле камня. Когда яма достигла в глубину метра, Тино взглянул на товарища, требовательно протянул руку и едва слышно сказал: – Давай!

Олесь молча подал самураю металлическую коробку из-под патронов.

В ней лежал Конзорский Крест. Более надежного места для хранения оливийской реликвии земляне не нашли. Оставлять драгоценную вещь в лагере на «Центральном» наемники не решились.

Во время боевых операций служба безопасности частенько производит обыск бараков. Иметь огнестрельное оружие воинам категорически запрещено. Автоматы землянам выдают только перед походом.

Не исключено, что аланцы знают историю Конзорского Креста и захотят им завладеть. Носить реликвию постоянно при себе чересчур рискованно. Альтернативы Морсвилу нет.

Доверить ценную вещь Сфину? Он в неоплатном долгу перед наемниками. А если кто-то увидит Крест? Тогда за жизнь Орэла воины не дадут и ломаного гроша. Искушение слишком велико.

Веста? Этот вариант Храбров отмел сразу. Подвергать девушку опасности русич не станет ни при каких обстоятельствах.

Идея превратить могилы погибших разведчиков в тайник пришла в голову Аято. Кошмарный Дол никому не позволит копаться в останках покойников.

Аккуратно заровняв холмик, японец встал, отряхнул с колен песок и грустно заметил:

– Надеюсь, Освальд сбережет нашу добычу. Чтобы заполучить ее, мы пролили немало крови.

Земляне покинули кладбище и направились к «Грехам и порокам».

Заведение Броуна было озарено огнями многочисленных факелов. Ночное веселье там только начинается. Из зала доносились возбужденные крики подвыпивших посетителей.

Обнимая двух полуобнаженных женщин, Дойл горланил какую-то песню. Разобрать слова Олесь не сумел. Де Креньян спал, уткнувшись головой в стол. Рядом с Жаком сидела Веста.

Заметив возлюбленного, тасконка радостно улыбнулась и двинулась к Храброву. Никаких вопросов девушка не задавала.

– Пойдем наверх, – вымолвил юноша. – У меня сегодня тоскливое настроение.

– Конечно, – произнесла оливийка. – Наедине нам будет гораздо лучше.

– Это верно, – согласился с Вестой русич, прикасаясь губами к ее щеке.

Олесь стоял возле окна и задумчиво смотрел на пробуждающийся от сна город.