- Трофим, у тебя неприятности будут?

       Тот мотнул головой, пробурчал в ответ:

       - Да какие могут у меня быть неприятности? Погомонят, едрит их всех, а Дуся особенно, да и успокоятся. Народ у нас тут в деревне быстро отходчивый. Так что ты, господин, на них сильно не серчай. Не со зла они, к тебе сюда пришли. А так, щоб парок чуток выпустить. А то понимаешь, оно как? Сколько убивец этот нас домотал. А тут ты, господин, хлоп, по словам дуры этой толстой, такой же, убийцу зубами хвать. Вот и народ в панику. А тут, глядь, а ты человек, такой же как они. Так что ничего мне не будет. А то... - неопределенно закончил говорить Трофим, при этом сжимая свои огромные кулаки. Посмотрел в след убегающим, смачно сплюнул, вздохнул горько - горько и пробормотал:

       - А вчера-то как хорошо было. - и потом уже ко мне. - Пошли, господин, позавтракаем, а там будем решать, когда тебе в замок возвращаться.

       У меня от такого предложения сразу призывно заурчало в животе, я с радостью согласился, уходя посмотрел на то место, где вчера оставили труп оборотня. Его никто не убрал, только накрыли холстиной, как бы показывая, что к оборотню никто и не собирается приближаться, считая его проклятым существом. Что впрочем не было лишено смысла. В том разрезе, что заразиться и нельзя, оборотнем можно было только родиться, но и стать в принципе можно, но для этого нужно столько всего, что становится страшно только при мысли о длине списка, в котором будут записаны все нужные градиенты и другие условия, такие как, время суток, положение небесных светил и так далее.

       Пройдя в дом и сев за стол, который заботливая жена старосты уже накрыла, я углубился в поглощение, незатейливой, но от этого не менее сытной пищи. Насытившись и вежливо срыгнув, показывая хозяйке, что стол она накрыла отменный, про себя в очередной раз удивляюсь какие все-таки странные обычаи бывают среди людей. Взяв кружку с водой, сделал большой глоток, потом поставил кружку на стол и спросил:

       - Трофим, а где Зося?

       Староста перестал есть, отложил в сторону не обглоданный до конца кусок куриной ножки и удивленно посмотрел на меня:

       - Как где? Дома у себя, собирается. Вы же вчера, за столом за все с ним договорились. - в голосе старосты сквозило неподдельное удивление.

       Я откинулся от стола, предостерегающе поднял руки вверх:

       - Так, подожди, Трофимушка. Ты не торопись, а по порядку. А о чем я договорился вчера, с Зосей? А то понимаешь, такое дело, выпито вчера больно много было, да и закусь отменная так в желудке легла, что соображалось с трудом. Вот сейчас и не могу вспомнить, о чем мы это с Зосимом говорили?

       Староста тоже отодвинулся от стола, откинулся на лавке, прислонившись спиной к стене, почесал свой живот, потом лицо, когда же рука его переместилась на центр мысли, то есть на затылок, изрек.

       - Ну ты даешь, с правым проворотом, господин...

       - Так, Трофим, мы с тобой водку вчера кушали? - перебил я старосту.

       Тот озадаченно воззрился на меня.

       - Ну, кушали.

       - Ну, если кушали, то и обращайся ко мне по имени, а то уже, если честно, задолбал ты меня со своим господином. Когда ты ко мне так обращаешься, то меня, если честно, аж подкидывать начинает и мурашки по спине величиной с кулак по спине бегать начинают. Поэтому, во избежание травм моего бренного тела, обращайся ко мне по имени. Договорились?

       Староста прокашлялся, схватил кружку с водой, сделал огромный глоток, смущенно спросил, стараясь при этом не смотреть мне в глаза:

       - А звать тебя как?

       Я рассмеялся, во блин дал, даже не представился. Пришел тут, руками помахал, злодея в капусту порвал, водки ведра два выпил, в вечной дружбе клялся, а имя свое так и не сказал:

       - Зовут меня, Трофим, Валерой.

       - А?

       - Просто, Валерой, без всяких приставок. Усек?

       - Усек. - староста облегченно выдохнул и его можно было понять, окажись я благородных кровей, то обращение ко мне по имени, было для Трофима сродни прямого приказа и чего уж там говорить, чревато последствиями. А вдруг я потом передумаю, а тут прямое оскорбление дворянского сословия, прямой путь на плаху. А так моя просьба прямое подтверждения моих самых дружеских намерений.

       - Ну, если с формальностями покончено, может тогда доскажешь, что я там вчера с Зоськой поделил. И до чего договорился, а то спьяну можно много чего наболтать, а я человек слова или хотя бы пытаюсь им быть. Говори, в общем не томи.

       - Так это... Валера, ты разрешил Зосиму себя сопровождать. - староста наморщил лоб припоминая, процитировал: - В делах в твоих славных, чтоб приобщился Зосим к великому и прекрасному. Чтобы было что рассказать нам тут темным, а то, понимаешь, сидим мы тут горемычные ни хрена не видим, кроме грядок и свиней, а там где-то столько всего. И ты - самый великодушный на свете наемник возьмешь парня с собой. Вот в общем и все. Мы потом, правда, еще долго бухали по этому поводу. Да и ты о странствиях много чего рассказывал, особенно мне понравилось, как ты девок лесных гонял, интересная история была, да еще все время какого то Макса все время вспоминал.

       - Да дела... - протянул я, про себя лихорадочно соображая, что если пообещал, то обещание свое обязан выполнять, кодекс моей семьи на эту тему совершенно не допускал иносказания. За любое решение, особенно это касается дачи слова, член семьи несет ответственность. Если он не может выполнить данное решение в связи со своей безвременной кончиной, другой уважительной причины просто не существовало. Тогда другие члены семьи должны взять на себя обязательства по выполнению решений или слова. За любое отступление от данного правила грозит наказание, какое сам себе придумает член семьи. Я знал случай, когда мой двоюродный дядя наложил на себя наказание в виде пребывания в течении пяти лет в своей второй сущности. Все бы ничего, но после пяти лет дядя, уже находясь в человеческом обличии, постоянно чесался и искал у себя блох. Но и это не самое страшное, он постоянно бегал за человеческими женщинами в их слабые дни с попыткой склонить к сношениям, мотивируя это тем, что в природе все должно быть естественно, при этом иногда поглядывал и на собак особенно крупных пород, чем-то они его сильно привлекали. В общем вел себя немного неадекватно, хотя и считался одним из лучших убийц клана, даже когда находился в своей звериной ипостаси.

       Поэтому я и тянул с разговором, недоверчиво косясь на старосту. Тот, поняв, что я вчера так скромно сказать дал маху, вдумчиво сказал:

       - Слушай, Валерий, а может, ну его, через колено, этого Зосима? Просто, прям сейчас свалишь отсюда, а я ему скажу, что про него забыли. - и видя, как я скривился, поспешно договорил: - Не, ты не подумай, чего-то там. Зося у нас отходчивый парень. Чуток пообижается и забудет. Я тебе обещаю, работой его загружу, так что не переживай ты. Ему до тебя и дела не будет. Ты же прав, разве пьяному можно верить? Будем считать, что сболтнул лишнего и все.

       После этих слов я вообще загрустил, уже так для проформы спросил:

       - Трофим, а что у Зоськи не семьи, никого нет? Он что один тут живет?

       - Не-а. Сирота он у нас. Причем великовозрастный. Уже поди лет двадцать ему стукнуло, а он у нас все ищет, блин горелый, забыл слово. Слушай, подскажи.

       Я тяжко вздохнул знал я такую породу мужиков и знал, что они ищут. Поэтому, даже не задумываясь, сказал:

       - Идеал.

       Староста улыбнулся:

       - Во! Правильно сказал. Идеал он шукает. Задолбал тут всех, такие девки к нему подкатывались, а он, типа не то. А вчера ты как сказал, что заберешь собой Зоську, так тот сразу в низком полете побежал домой собираться. И самое главное протрезвел поди сразу, еще правда калитку слегка сбил, но это пустяки на пути достижения поставленной цели.