Литмир - Электронная Библиотека

— У вас нет права быть здесь! — говорит муж, его голос от волнения срывается. — Мы не сделали ничего плохого.

— У нас есть сведения, что вы укрываете Дарклинга, так что заткнись, — произносит Оцарапанная шея, — Обыщите дом — приказывает он двум кадетам.

Они отходят от остальных и начинают обыскивать дом, переворачивая мебель, проверяя шкафы. Один из кадетов пытается открыть дверь в туалет. Дверь закрыта. Супруги в панике переглядываются.

— Открывай, — приказывает Себастьян жене.

— Нет…

Он вытаскивает свой меч.

— Открой, — убеждает её муж.

Женщина поднимается на ноги, достает ключи и открывает дверь. На стиральной машине стоит ящик с Кровью Синт-1.

— Он упал с грузовика Стражей. Мы собирались продать его на Шантильи Лейн, — быстро проговаривает муж — Я был уволен. А нам нужно платить по счетам.

— Просто заберите его, — говорит жена, опускаясь на пол позади мужа — Пожалуйста, это все. Нам больше нечего скрывать.

Муж неосознанно бросает взгляд на коврик у его ног.

Это не осталось незамеченным Оцарапанной шеей. Он отбрасывает ковер подальше, чтобы освободить люк.

В комнате повисает всеобщее молчание.

— Это просто старая кладовка, — говорит жена.

Оцарапанная шея открывает люк и засовывает туда руку.

— Там ничего нет, я клянусь, — запинается она.

Оцарапанная шея усмехается.

Жена хватает мужа за руку.

- Там пусто, клянусь!

— А это тогда что? — Оцарапанная шея поднимает маленького мальчика из отверстия, как кролика из шляпы волшебника.

Моё сердце замирает.

Мальчик — полукровка, как я.

Он бледный и худой, как червяк, с вьющимися волосами до плеч. Он смотрит на меня, и на долю секунды он улыбается, и я знаю, о чем он думает — я больше не один. Затем этот беглый взгляд солидарности сменяется обвиняющим в предательстве. Я хочу сказать ему, что я на самом деле не Ищейка, но это было бы ложью. Впервые я должен признаться перед самим собой, что я — предатель.

Его бросают на деревянный пол.

— Что это у нас здесь? — говорит Себастьян, пиная мальчика ногой.

— Оставь его! — рычу я.

Себастьян смотрит на супругов.

- Так кто из вас предал нашу расу?

Муж смотрит на жену.

Мальчик хнычет.

Оцарапанная шея злобно улыбается мне, предлагая свой меч.

- Покажи нам, на чьей ты на самом деле стороне, Фишер. Убей кровососа.

— Нет! — говорю я.

— Не причиняйте ему боль. Он же всего-навсего ребенок, — говорит жена.

Полукровка поднимает на меня взгляд своих сверкающих глаз.

Я делаю шаг назад.

- Я не буду этого делать.

Оцарапанная шея поднимает свой меч.

— Мама! — плачет мальчик-полукровка.

— Пожалуйста, не надо! — просит жена.

В тот же момент Оцарапанная шея перерезает женщине горло.

Несколько курсантов кричат. Натали прячет голову у меня на груди.

— Просто заберите проклятого кровососа! — говорит муж, его лицо забрызгано кровью жены.

Оцарапанная шея тянет мальчика наружу, и мы спешим за ним.

— Отпусти его! — бросаюсь я на Оцарапанную шею.

Себастьян блокирует меня и отбрасывает на землю. Я оказываюсь на мостовой рядом с мальчиком

— Оставь их! — вопит Натали.

— Я собираюсь забрать тебя отсюда, — говорю я мальчику, беря его за руку.

Себастьян приставляет меч сзади к моей шее.

Паника охватывает меня.

— Кто умрет? — спрашивает он у меня.

Он приподнимает свой меч и тычет им вместо меня в мальчика-полукровку.

— Себ, не надо! — кричит Натали.

— Кто это будет, Фишер? Ты или он? — говорит он.

Ручка мальчика сжимает мою. Пот капает с его лба, стекая прямо в его сверкающие черные глаза. Такие же глаза, как и у меня.

— Я, — отвечаю.

— Нет! — выкрикивает Натали.

Себастьян поднимает свой меч и размахивается. Я закрываю глаза, ожидая боль. Раздается ужасный звук погружения металла в тело. Что-то горячее и липкое заливает мое лицо и волосы.

Я открываю глаза. Безжизненные глаза мальчика-полукровки смотрят прямо на меня, в них только один вопрос: почему я?

Я бью кулаками об булыжники, когда горе захлестывает меня. Себастьян и не собирался позволить мальчику жить. Натали бросается ко мне и помогает подняться на ноги.

— Зачем ты это сделал? — спрашивает они у Себастьяна.

Он улыбается ей холодной, жестокой улыбкой.

- Потому что я могу.

Я обнажаю свои клыки на Себастьяна, ничего не желая так сильно, как оторвать этому засранцу голову.

— Не надо, — шепчет она мне.

— Вот что происходит с предателями своей расы, — говорит он Натали, а затем машет своим людям.

Одна из девушек-кадетов поворачивается к своей подруге, её голос дрожит.

- Ты думаешь, другие кадеты тоже подобным занимаются?

Другие кадеты…

Мое сердце перестает биться.

Мой мозг возвращается к разговору Себастьяна с Грегори у мистера Табса и о том, что его послали на охоту в Высотку.

— Мама! — говорю я, ужас охватывает меня.

Я хватаю Натали за руку и перехожу на быстрый бег, таща её за собой. Она старается не отставать, хотя несколько раз спотыкается.

— Подожди! Пожалуйста… — задыхается Натали.

У меня нет времени, чтобы ждать. Я беру её на руки и продолжаю бежать. Я не перестаю бежать, даже когда мы добираемся до моего дома.

— Папа! — кричу я, вбегая в склеп.

Но Грегори уже стоит в центре комнаты с обнаженным мечом. Даже в тусклом свете я могу видеть кровь, сочащуюся вниз по металлическому лезвию. Прямо за ним отец, сгорбившийся над скелетообразной фигурой на полу. Я не шевелюсь. Я не могу.

Отец встает и подходит ко мне.

— Сынок, — шепчет он.

Тогда я вижу её лицо, частично скрытое несколькими прядями черных волос. Я вижу эту гниющую плоть, тонкие черные губы, и представляю себе ту женщину, которой она была. Её голова склонилась на бок, как будто она спит.

Мама.

— Как ты мог? — говорит Натали Грегори — Ты — чудовище!

Я набрасываюсь на Грегори, швыряя его к стене. Его ноги пинают воздух, пока моя рука сжимает его тонкое горло.

— Эш, отпусти его. Ты не убийца. Твоя мама бы этого не хотела, — говорит отец.

Пальцы Грегори царапают мои руки.

— Ты убиваешь его, — говорит Натали, пытаясь оттащить меня от него.

— За что? — кричу я на него.

— Это… твоя вина… Крис мертв, — Грегори задыхается.

— Я не давал ему тот Золотой Дурман, Линус дал ему его, — рычу я.

— Но он… сначала просил тебя, но ты отказал. Если бы ты дал ему Дурман… ему бы не пришлось… ему бы не пришлось обращаться к Линусу. Это твоя вина, что он мертв, — говорит Грегори, его глаза наполнены болью.

— Эш, — раздается шепот.

Я бросил Грегори и повернулся кругом. Мама зашевелилась на полу. Я думал, она мертва!

Грегори выбежал из склепа прежде, чем я смог закончить то, что начал.

От мамы слышится скрипучее, болезненное дыхание, пока из раны в груди сочится кровь. Я становлюсь на колени рядом с ней и отчаянно хватаю её за руку. Я больше не вижу в ней Разъяренную, просто женщину, которой она была. Свою маму.

— Мне жаль, что я оставила тебя… — говорит она — Прости меня, мой любимый мальчик.

— Я прощаю тебя, — говорю я.

Она слабо сжимает мою руку.

— Не оставляй меня, мама. Пожалуйста…

Я чувствую, что она ускользает.

— Я люблю тебя, — говорю я.

Она выдыхает.

— Пожалуйста, не умирай.

Её пальцы выскальзывают из моих.

— Мама? — шепчу я.

Тишина.

— Мама?

Отец трогает меня за плечо.

- Сынок, её больше нет.

Натали обнимает меня и целует в щеку, не говоря ни слова. И мы стоим вот так, кажется, вечность. Я не хочу двигаться. Как только я пошевелюсь, мир оживет и тогда, все окажется взаправду. Я слышу, что откуда-то издалека раздается пение. Тоскливый, душераздирающий плач. Я знаю, что это Сигур. Должно быть, его двойное сердце перестало биться.

— Нам надо подготовиться к Со'Камур, — говорю я, подразумевая обряд Дарклингов для того, чтобы почтить мертвых.

57
{"b":"171932","o":1}