— Уходи! Уходи! — кричит он.

Рычание привлекает мое внимание к человеку в тени. У его ног — Разъяренный, его желтые глаза буравят мои, с его клыков стекает яд. Я кричу и падаю назад в объятья Полли. Разъяренный помечает меня Взором, намереваясь съесть меня. Он жадно нюхает меня, чтобы понять, что я за еда. Он наклоняет голову, а затем, не заинтересовавшись мной, пятится назад.

— Кажется мне, Джонатан, что ты не был полностью откровенным со мной. Возможно, тебя нужно чуть подтолкнуть? — говорит мужчина. Я мгновенно узнаю этот вкрадчивый голос. Пуриан Роуз.

Он поднимает руку в белой перчатке и указывает на охранников, стоящих в углу комнаты — я их даже и не заметила. Она набрасываются на меня с Полли и ставят нас рядом с отцом.

Волчьи глаза Пуриана Роуза наблюдают за нами из темноты.

- Итак, которая девочка это будет? — Он смотрит на мою мать. — Эмиссар, почему бы Вам самой не выбрать?

Я пинаюсь и борюсь со своим похитителем, пока мама смотрит то на меня, то на Полли.

— Не заставляй меня выбирать. Не надо… я не могу, — умоляет она.

— Выбирай, или умрут обе, — приказывает Пуриан Роуз.

— Полли! Берите Полли! — торопливо говорит мама, подбегая ко мне и притягивая меня в свои объятья.

* * *

— Они пытали Полли до тех пор, пока отец не признался в сотрудничестве с Фронтом Легиона "Освобождение", — в оцепенении говорю я. — А потом, когда Пуриан Роуз получил все, зачем пришел, он натравил на отца Разъяренного. Нам посчастливилось сбежать.

— Мне так жаль, — говорит Эш.

— Сигур Марвик обещал защитить моего отца, когда он перешел на сторону Дарклингов, но так и не сделал этого. Он бросил его на произвол судьбы. Он бросил всех нас, когда мы больше всего в нем нуждались.

Эш хмурится.

- Да, похоже на Сигура. Он отправил на смерть свою племянницу.

— Не знаю, почему Пуриан Роуз оставил нас в живых. Мама не любит говорить об этом, кроме того, что мы считали бы это своим благословением. Она никогда не позволит мне забыть, что это моя вина в том, что Полли пострадала. Если бы я убежала, как велел мне папа, то…

Эш тянет меня в свои объятья.

— Я никогда не пойму, почему мама предпочла меня Полли. Моя сестра всегда была её любимицей. Теперь она притворяется, что её даже не существует, — шепчу я.

Слезы начинают течь ручьем. Я отталкиваю Эша и выбегаю из комнаты. Он догоняет меня в моей старой спальне, которая разрушена, стены покрыты граффити, и мебель вся перевернута и обуглена. Моя кровать все еще на месте, хотя вид у нее такой, будто за прошедший год ей многое пришлось вынести.

Я ложусь поверх грязных покрывал и не возражаю, когда Эш присоединяется ко мне. Это позволяет ему прикасаться ко мне, пока остальные остаются снаружи, но я очень надеюсь, что никому не придет в голову взглянуть на дом изнутри. Мы лежим как две ложки, расположенные друг напротив друга.

— Я не могу выносить этот мир. Он полон злобы и страданий. Смерть везде, куда не взгляни. — Я поворачиваю лицо к Эшу. — Я хочу перестать это чувствовать. Эш, пожалуйста, заставь меня забыть обо всем. Хотя бы на короткое время, я хочу пожить в мире, в котором мы не должны быть врагами.

Он неуверенно смотрит на меня.

— Эш, пожалуйста…

Он настойчиво целует меня, пытаясь вытеснить боль из наших чувств. Его сердце бьется в унисон с моим, и меня заполняет его боль, любовь, желание. Все его чувства проходят сквозь меня. Руки Эша спускаются вниз по моему телу, легко касаясь моей груди, живота, проскальзывая под пояс моих джинс. Я вздыхаю и взбираюсь на него, мои пальцы скользят под его хлопчатобумажной одеждой, лаская его живот. Он нерешительно нажимает губами на мой пульс и проводит кончиком языка по моей шее. Я запускаю пальцы в его волосы, и он стонет, его чувства взрываются от моих прикосновений.

— Может… тебе… лучше… остановиться, — говорит он между быстрыми вдохами — Я… больше… не могу… сдерживаться…

Я продолжаю перебирать его волосы, зная, что делаю с ним, зная, как возбуждает его такая стимуляция волос и мне нравится тот факт, что я произвожу такой эффект на кого-то настолько красивого, как он.

Он весь дрожит.

- Натали… прекрати…

— Нет.

— Останови…

Я этого не сделаю.

Клыки Эша погружаются в мое горло.

Я кричу, но звук скоро исчезает, когда яд проникает в кровь, горячий и покалывающий, обезболивая мою кожу в месте, где её прокололи клыки. Комната начинает мерцать, и я моргаю раз, другой, пытаясь сосредоточиться, но здесь так много цветов, ярких, прекрасных цветов циркулирует в воздухе. Я провожу рукой по радуге, и хихикаю, когда цвета лопаются и превращаются в бабочек! Они порхают в танце вокруг моей головы. Они такие милые, что я чуть не плачу.

Блаженство разливается по мне. Я никогда не чувствовала себя такой счастливой. Мои руки в волосах Эша, затем я начинаю теребить его одежду, пытаясь коснуться его кожи. Мне нужно прикоснуться к нему — я жажду этого больше, чем воды, воздуха.

Почему я так боялась быть укушенной? Это не так уж и плохо. Это совсем не так, как когда на папу напали, его кровь растеклась по всему полу…

В мой разум тут же врывается образ его мертвого тела. Как будто он был здесь, в этой комнате, со мной, и все произошло сначала. Блаженство сменилось ужасом. Моя шея содрогнулась от боли. Ой… ой…

— Ой! Слезь с меня! — говорю я.

Эш отскакивает назад, его щеки краснеют. Дыхание сбилось, он весь дрожит. Мне удается сесть, хотя движения вялые, тело меня не слушается. Голова легкая и кружится, и желание все еще бушует во мне, но я использую все оставшиеся силы, чтобы отодвинуть его в сторону. Это не настоящие эмоции. Это просто эмоции, вызванные Дурманом.

— Ты… дал мне… наркотик… — Я едва могу говорить.

Эш опускает голову на руки.

— Мне так жаль, — бормочет он, сквозь пальцы. — Я предупреждал тебя, что теряю контроль, но ты настаивала. Я думал, ты хотела этого.

— Я хотела, чтобы ты меня поцеловал, я хотела, чтобы мы зашли даже дальше, и я допускаю, что увлеклась, но я не этого хотела. Ты знаешь, как мой отец погиб — ты должен понимать, как сильно я боюсь быть укушенной, — говорю я.

— Я пугаю тебя? — тихо спрашивает он.

Я не отвечаю. Мы просто сидим в нескольких футах, но я чувствую себя так, будто между нами пролегло большое расстояние. С момента нашей первой встречи я по-настоящему задумалась о том, что же на самом деле означает встречаться с полукровкой-Дарклингом.

Дверь в спальню внезапно с грохотом распахивается и в комнату вваливается Грегори. Его тонкие волосы облепили изможденное лицо, карие глаза смотрят диковато и безумно. Выглядит он так, будто сошел с ума. Он бросает взгляд на Эша, и на кровь, стекающую по моей шее, и стремительно кидается на Эша.

— Ты гнилой гибрид! — вопит он.

Эш устремляется прочь с его дороги с молниеносной скоростью.

— Ты все неправильно понял! — говорю я.

Эш качает мне головой из стороны в сторону, страх появляется в его глазах. Я осознаю свою ошибку — то, что мы сейчас делали, это намного хуже, чем, если бы Дарклинг просто укусил меня. Я хватаю Грегори за руку, так как он пытается сделать еще одну попытку, чтобы ударить Эша.

— Он просто дал мне немного Дурмана! — говорю я.

Грегори замирает и смотрит на меня с презрением. На лестнице слышны поднимающиеся шаги, без сомнения тех, кого привлекли наши крики.

— Ты — отвратительна, — глумится надо мной Грегори — Позволить гибриду питаться тобой. Я должен бы рассказать об этом твоей матери.

— Это тебя не касается, — говорю.

— Как ты можешь позволять с собой делать такое? Да что с тобой? Ты — предательница расы?

— Как Крис, ты имеешь в виду? — тут же спрашиваю я.

Глаза Грегори загораются яростью, он набрасывается на меня, бьет по лицу и начинает бить меня об пол. Громкий рык заполняет комнату. Эш скалит клыки на Грегори. В нем нет сейчас ничего человеческого. Он выглядит, как дикий зверь, полный злобы и силы.