«Посмертная слава сегодня никому не нужна, всем подавай прижизненную! И памятники сегодня рукотворные, и народную тропу к ним сами прокладывают. Современная литература, как и все, делается ногами, зубами и локтями. Бегают по редакциям, хлопочут, суетятся. Тут – встреча с читателями, там – телевидение. Мы – профессионалы, нам не до музы! И десять лет писать роман нам никто не даст! – Каллистратов отбил абзац. – Музыкантам и живописцам легче – их язык не стареет, не надоедает, его можно слушать бесконечно. А книга? Одноразовый шприц! Вот издатели и задирают нос: «Евангелие-то любой напишет, а кто разнесет о нем благую весть?»»

«Тоже мне, удивил, – спустя полчаса ответил Сидор Куляш. – И Христос – бренд, вроде кока-колы».

«Злобствующая бездарность!» – пригвоздила Ульяна Гроховец.

«Если всем недоволен, почему не бросишь?» – спросил Раскольников.

«Пойти лес валить? – ответил ему Авдей Каллистратов. – И потом – кругом дерьмо, а к своему принюхался».

«Откровенность делает тебе честь, – оценила Дама с @, с аватары которой смотрела рыжеволосая красотка. – Но ты забыл главное – слава развращает».

Авдею Каллистратову сделалось грустно. «Они не поймут, – думал он, – они не художники». Лето еще не кончилось, а его, как червь, уже точила осень – вчера Даша собирала граблями опавшие в саду листья, то и дело отправляя за уши спадавшие на глаза длинные волосы, а сегодня целый день лил дождь. Мерно стуча по крыше, он незаметно проникал внутрь, поселяясь в сердце, одновременно присутствуя и в шумах водостока, и где-то глубоко в душе. Авдей Каллистратов смотрел на сырые пятна, проступившие на обоях, и, зажмуривая по очереди глаза, видел в их очертаниях то свернувшуюся клубком кошку, то чье-то показавшееся ему знакомым лицо; переменив положение, он увидел косматого, оскалившегося медведя, потом согнувшегося в три погибели худого старика с нищенской сумой и подумал, что искусство – это способность наблюдать жизнь, по вкусу придавая ей смысл и значенье, в то время как сама по себе она остается всего лишь разводом на стене. Потом он долго смотрел, как дождь рисует струйками пейзажи на окне, которые тут же смывает, оставляя их следы лишь в памяти, куда тоже глубоко залез дождь, и ему вдруг вспомнились его книги, которые были ориентированы на непритязательные вкусы и житейскую мораль. «А она права, – неожиданно для себя согласился он вслух с Дамой с @. – С приходом известности каждая своя строка кажется гениальной».

В последнее время Даша зачастила к молодым недавно поженившимся художникам, живущим на соседней даче, и Авдею Каллистратову было особенно тоскливо. Выкурив сигарету и бесцельно потоптавшись по дому, он нашел в чате Даму с @. «Я трагически одинок!» – написал он ей. Ответ не заставил ждать: «Я тоже. Вчера лучшая подруга отказалась со мной спать. Фу, дура! Я ей ничего такого и не предлагала. Правда, у меня было такое желание. И я благодарна, что она его угадала. У тебя есть друг?» – «Подруга». – «У меня тоже есть парень. Недавно он оплатил мне Карибы. Но я тебя понимаю. Кто из вас строит стену в отношениях?» – «Я». – «Честно?» – «А зачем врать?» – «Тогда я не въезжаю, чего тебе надо?» – «Если бы я знал». Каллистратов уже жалел, что вступил в переписку, оборвать которую мешало воспитание. «Депрессуха?» – «Что-то вроде этого». – «Тогда травка. Поверь, лучшее средство». – «Ладно, пойду курну». Авдей Каллистратов был рад, что свернул разговор. А когда через час пришла Даша, посмотрел на нее другими глазами.

– У тебя есть подруги?

– Почему ты спрашиваешь?

– Просто интересно.

– Нет. Были в университете. Но ты всех разогнал.

– Я?

– Ну, ты не виноват, просто в моем сердце не так много места.

Авдей Каллистратов расчувствовался, по дряблой, обвисшей щеке покатилась слеза. Только сейчас он осознал, как много значит для него эта хрупкая девушка с умными интеллигентными глазами. Впервые он почувствовал за нее ответственность, которую раньше никогда не испытывал в отношении женщин, и вдруг подумал, что будет с ней, когда его не станет.

– Хочешь ребенка?

Даша подняла свои большие глаза.

– Останется на память, – улыбнулся Каллистратов.

Даша молча обняла его, прижавшись горячим телом.

Ночью они занимались любовью, и кровь у Авдея Каллистратова бегала по жилам, как жилец, осматривающий новый дом. А днем Даша ушла к художникам. Он проводил ее долгим поцелуем и, насвистывая, немного побродил по саду, думая, что ему повезло. Какая девушка! Чистая, неиспорченная, немного наивная. Правда, она чаще, чем бы ему хотелось, бросает его в одиночестве, но скоро ее жизнь переменится, так что пусть погуляет. Авдей Каллистратов налил себе рюмку коньяка и, не зная, чем заняться, залез в Интернет. Там его ждало сообщение. «Помогло? А я вчера с тобой за компанию забила «косяк». Может, это симпатия?» Авдею Каллистратову стало весело. «Так быстро? Разве я дал повод?» – «Дядя, о чем бы ни говорили мужчина и женщина, речь всегда идет о сексе. На аватаре мое фото. Ничего?» – «Выше крыши», – подыграл Авдей Каллистратов, отметив, что внешне Даша ей уступает. «И мне сдается, Иннокентий, ты на меня запал?» Авдей Каллистратов расхохотался. «Учти, я очень хороший, но у меня масса проблем». – «Не упакован?» – «Ты про деньги?» – «А про что же еще?» – «Как раз с этим порядок». – «Так в чем же дело? Твоя стерва? Мы можем жить втроем». Авдей Каллистратов представил Дашу. «Она не согласится. Но проблема в другом». – «В чем?» – «Этого не объяснить». – «А ты попробуй». – «Похоже, мы с тобой живем в разных мирах и на твоем языке ее даже не сформулировать». Повисла пауза. «А че ты мне тогда по ушам ездишь? В разных мирах живем? А тремся на одном форуме». От приподнятого настроения у Авдея Каллистратова не осталось и следа. «Извини, ты права». – «Еще бы! А ты старый никчемный дурак, пропахший нафталином. Знаешь, почему я «Дама с @»? Потому что и укусить могу!» Она вышла из Сети. А Авдей Каллистратов еще долго сидел, просматривая посты, которые оставляла в группе

«Это чё форум анонимных лузеров? – строчила она, не соблюдая орфографии. – Типа поплачем дружно легче станет? Не станет тока жилетка будет мокрая. Пролетала как стрекоза над вашим болотом – полный отстой! И че вы ерзаете? Жизнь прикольна, вы можете трахаться, летать в самолетах, трещать по мобиле. Вы родились, и это чудо, редкая удача оказаться на этом свете!»

«А на том?» – прилепил грустный смайлик Модест Одинаров.

«И я про то же, – кивала Ульяна Гроховец. – Жизнь одна, чтобы так бездарно ею распоряжаться».

«Быть или не быть? Не тот вопрос! Как быть и с кем – об этом надо думать!» – оставил свое предложение Олег Держикрач.

Это понравилось Зинаиде Пчель и Даме с @.

«Именно «с кем», а не «зачем»! – писала Дама с @. – А тот, кто не думает «как», прирожденный мудак!»

«Эт точно! – не удержался Авдей Каллистратов. – Жить – классно!»

Он сидел перед монитором и всерьез думал о том, как сделать предложение Даше. Нарвать цветов? Лучше ромашек, но за ними далеко тащиться. Жениться! И как я раньше этого не понимал? Авдей Каллистратов отвернулся к распахнутому окну, в которое лезли кусты калины с красными, но уже тронутыми чернотой гроздьями. Однако полетит к черту налаженная жизнь, прощай, заведенный годами распорядок. «В первую половину ведешь тот образ жизни, который во вторую ведет тебя», – пришло ему на ум. Фраза показалась красивой, и он занес ее в записную книжку. Потом снова посмотрел в окно. А тело? На погоду реагирует. Здоровье уже не то, перемены обязательно дадут о себе знать. Может, подождать? До конца лета? А к осени будет видно…

Даша вернулась оживленная, раскрасневшаяся.

– Жаль, тебя не было, такие милые люди.

– В следующий раз бери с собой.

– Сколько раз было «в следующий раз»?

Даша рассмеялась. А Авдею Каллистратову стало неприятно за свои мысли, за чуть не сорвавшееся с языка предложение, его опять раздражала эта неуемная жажда жизни, злило, что у Даши все впереди. «Зависть? – думал он. – А хоть бы и так! Не жениться же с ней». Мир принадлежал уже другому поколению, а он продолжал упрямо цепляться за прошлое, хватаясь за седло, из которого его давно вышибли. Ему захотелось отвлечь Дашу от вчерашнего разговора, заболтать, чтобы она забыла о нем и все шло как прежде. Авдей Каллистратов стал шутить, вспоминая забавные случаи своей долгой жизни.