Кузя и Чибис, конечно, знали, что их подруга не чужда церкви, но, будучи отпетыми агностиками, надо отдать им должное, никогда на эту тему с ней не говорили.

Поставив свечку и помолившись святому Пантелеймону-целителю за Толика, Алиса направлялась к выходу из храма, где случайно и подслушала, как отца Олега упрашивает дядька из больницы. Она моментально узнала его: «Господь Бог», прости Господи.

Алиска страшно разволновалась, не зная, как использовать эту встречу, выскочила, даже забыв перекреститься, и немедленно принялась названивать Кузе, который жил буквально за углом, на Брюсовом. Верный Кузя явился, как лист перед травой, и вдвоем они последовали за Касторским, понятия не имея, зачем это делают.

– У него явно совесть нечиста, если так приспичило исповедаться, – сказал догадливый Кузя. – Знаешь чего? Давай позовем его выпить.

– Обалдел ты? – испугалась Алиса. – Как это – выпить? Ни с того ни с сего, на улице… Что мы, бомжи, что ли?

– Вот именно, что не бомжи. Зачем на улице? Мы в гости его позовем. И расколем. Я ж писатель, психолог, видно же, мужик не в себе. Да на нем лица нет! Человеку в таком состоянии обязательно надо выпить, причем именно с незнакомыми. По себе знаю.

Позиционировал себя как писателя Кузя на том основании, что уже много лет сочинял грандиозное исследование «Лев Толстой как зеркало русского пьянства», утверждая, что «Война и мир», «Анна Каренина» и особенно «Живой труп» дают бесценный материал для раскрытия этой нетривиальной темы. «Что я, хуже Ленина? – говорил он. – Уж, во всяком случае, к национальному потреблению алкоголя Лев Николаевич имел больше отношения, чем к революции». Служил Кузя в своем же доме диспетчером по лифтам, сутки через трое, так что прелестная работа позволяла ему тягаться хоть с Лениным, хоть с Толстым, хоть с девой Февронией.

Не слушая возражений, Кузя догнал медленно бредущего убийцу и тронул за локоть.

– А? – дико выпучился Платон.

– Господин Касторский? Я не ошибаюсь? – светски начал писатель.

– Вам чего? – прохрипел тот с ужасом.

Кузя много чего знал про Касторского от Толяна. И прежде всего о склонности главврача к «русскому пьянству».

– Платон Егорыч, прошу прощения, позвольте напомнить: Кузнецов Владимир Иванович, учитель словесности. Моя жена, – он подтащил упирающуюся Алису. – Алиса Александровна. Певица.

(Что отчасти было правдой: в свободное от церкви и презентаций время Алиса пела в хоре народного университета искусств, так как песня, не хуже сидения в храме, помогала ей жить и строить свои непростые отношения с жизнью во всех ее разнообразных проявлениях.)

– Чего вам надо?! Пропустите! – Касторский пытался обогнуть парочку, однако Кузя, как казалось обезумевшему от страха Платону, качался перед ним в воздухе, не давая пройти по узкому тротуару.

– Платон Егорыч, да не волнуйтесь вы так. Я узнал вас сразу же. Мы с вами… – Кузя на секунду задумался. – Мы отдыхали с вами, не помните?

– Где это? – Касторский спросил подозрительно, но несколько успокоившись.

– В Сочи, – ляпнула вдруг Алиса, и Кузя больно сжал ее руку.

– Ах, в Сочи… В 2005-м, что ли?

– Ну да. – Кузя облегченно вздохнул. – В этом, в санатории, о господи, вот стал забывать названия…

– Фабрициуса?

– Ах, ну конечно! Вот голова дырявая! Вся память на Толстого уходит…

– Хорошее место. Ванны отличные. У меня ведь, если помните, подагра, мучение страшное…

– А у меня остеохондроз, – как всегда, сказала правду Алиса. – Мне очень массажи помогли.

– Странно, что я вас не признал… Такая интересная женщина, – галантно пропищал Касторский. Он уже совершенно пришел в себя, и ему показалось, что этот полный симпатичный учитель и вправду ему чем-то знаком.

– Знаете, – Алиса мило улыбнулась, – от одежды ведь многое зависит…

– А там, на юге-то – какая одежда? Одни трусы! – Касторский хихикнул, и Кузя с Алиской залились смехом.

– Может, отметим встречу, а, Платон Егорыч? Мы тут рядышком совсем живем…

Касторский было заменжевался, что неудобно так вот сразу в гости, он и не одет, и с пустыми руками…

– Позвольте, я хоть что-нибудь куплю!

– И не позволю, и не просите! – улыбался Кузя. – Мы с женой так рады встрече, уж вы позвольте вас пригласить!

– Да-да! У меня обед еще горячий, – вошла в роль Алиса, и Кузя снова дернул ее за руку.

– Ты пойди, Алечка, распорядись там, а мы с Платон Егорычем зайдем за хлебом. Не возражаете?

Кузя кинул Алиске в раскрытую, по обыкновению, сумку ключи, и та побежала варить картошку.

…Сидели очень хорошо. Говорили о Толстом, о русском пьянстве… Есенин, Фадеев, Олег Ефремов, та же Фурцева…

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.