ГЛАВА 15

В два выехав из Сакраменто в направлении Модесто, Элизабет опустила окна в «мерседесе». Стояла по сезону теплая для мая погода; казалось, лето уже навалилось своей жаркой тушей. Элизабет вытащила шпильки из волос и подставила ветру густые пряди.

Да, конечно, хорошо повидаться с Джойс, однако Элизабет совсем не сожалела о своем решении уехать из Сан-Франциско. У нее просто не было сил притворяться, будто ее семейная жизнь идет как положено.

На тот маловероятный случай, если Амадо попытается связаться с ней, она позвонила Консуэле и оставила для него сообщение. Она передала, что ее планы изменились и она в итоге отправляется в Модесто. Внутренний голос настойчиво призывал ее отодвинуть подальше эту проблему, но Элизабет отказывалась прислушиваться к нему. Она должна как-то выйти из этого кризиса, что-то решить.

Поскольку Амадо не оставил ей никакого выбора, она должна дать ему время, которое, по его словам, ему требовалось. В конечном счете он поймет, что даже без ребенка они все-таки могут жить счастливо.

Ну а если хоть немного повезет, то в один прекрасный день она, возможно, даже поверит в это сама.

...Майкл Логан перекинул ногу через балку, на которой он сидел верхом, пристально глядя на ржавого цвета небо на западе. За его спиной горы Сьерра-Невада в свете заходящего солнца громоздились темно-фиолетовым монолитом, обозначая восточную границу долины. Воздух был неподвижным и жарким, тишину нарушали стрекотанье сверчка, пение птиц и иногда одинокое кваканье лягушки.

Пройдет менее часа — и небо почернеет, покроется звездами. Они замерцают в теплом небе, подмигивая иссушенной солнцем земле. И ночь выведет из дома мужчин, рвущихся подраться, поманит любовников, ищущих спасения от удушающего заточения квартир. И когда любовники соединятся, их совокупление будет примитивным и стремительным. Ну, а для мужчин, ищущих поединка, достаточно вызывающего взгляда или какого-нибудь неосторожно оброненного слова.

Майкла охватило давнее и хорошо знакомое томление. Оно становилось все сильнее с годами, однако упорно не поддавалось определению. Бывали случаи, когда это чувство настолько овладевало им, что он впадал в депрессию. Долгими днями его снедало ощущение необъятной пустоты, которую не могли заполнить ни работа, ни друзья. А потом тоска оставляла, и снова все приходило в норму. Но даже в периоды затишья между штормами он знал, что наступит и следующая буря.

Чтобы не дать волю мыслям, Майкл сосредоточился на причине, по которой он явился на винный завод. Он с удовольствием отметил изменения в демонстрационном зале. Три недели назад нанятая им бригада устанавливала фундамент. А сегодня уже полностью готов каркас здания.

С установлением на винодельне резервуаров из нержавеющей стали новые дробилки должны быть закончены через неделю, а оборудование для разлива по бутылкам запланировано запустить этой зимой. И тогда они готовы выйти на рынок на несколько месяцев раньше, чем намечалось.

Майкл провел вторую половину дня, беседуя с кандидатами на должности виноделов, которым и предстояло непосредственно заниматься работой, как только будет пущен завод. А когда эта винодельня снова заработает на полную мощь, Майкл, как просил его Амадо, опять уйдет с головой в производство в долине Напа.

Успех рекламной кампании Элизабет уже превзошел даже ее собственные ожидания. Спрос на продукцию «Вин Монтойя» полностью очистил полки магазинов в десятке крупнейших рынков страны. Куда бы ни отправился Амадо, его тут же останавливали прохожие, даже на улицах Сент-Хелены. Они домогались его совета по поводу выбора вин или умоляли поставить автограф на клочке бумаги, который тут же извлекали из карманов или сумочек. А на винном заводе у экскурсоводов постоянно спрашивали, нельзя ли разыскать Амадо, чтобы он расписался на бутылках вина, которое покупалось здесь же, в магазине сувениров.

Эта волна успеха только раззадорила Амадо. Он стал строить новые планы расширения производства и снова обратил взор на север, заинтересовавшись долиной Высохшего Ручья. Майкл молча воздавал Господу благодарственную молитву всякий раз, когда Амадо возвращался разочарованным.

Конечно, волнующе быть очевидцем и участником взлета «Вин Монтойя», но Майкл по-прежнему испытывал сомнения. Вместо трезвых и хорошо просчитанных деловых решений, которые Майкл привык ожидать от Амадо, приходили какие-то безумные указания. Амадо по поводу и без повода выходил из себя, медлил с извинениями. На минувшей неделе Майкл завел было их давний спор о том, что если они в дальнейшем станут продолжать такой стремительный рост, то недолго и потерять контроль. Амадо в совершенно нехарактерном для себя стиле огрызнулся, что, мол он не просил у него советов и не нуждается в них.

Майкл снова пристальным взглядом окинул горизонт, остановившись на облаке пыли, медленным водоворотом, уходившем к небу. Эта винодельня находилась в нескольких милях от национальной автострады, и последние две мили дороги все еще оставались незаасфальтированными. Поскольку по этим дорогам за последние месяцы пропутешествовали многие тонны тяжелого оборудования, земля там превратилась в этакий бурый тальк, взлетавший в воздух при малейшем ветре. На сей раз причиной поднявшейся пыли был автомобиль — белый «мерседес».

Белый «мерседес» Элизабет.

Майкл обхватил руками широкую балку и переместился на более удобную позицию, не прекращая наблюдать за тем, что же она станет делать. Если Элизабет разыскивает его, то она заметит пикапчик и остановится. Если же она направляется в контору, то тогда просто проедет мимо.

Но Элизабет не сделала ни того, ни другого. Она поехала по обходной дороге, которая вела к задней части винодельни, где в домике-автоприцепе жил сторож-охранник со своей собакой. Прислушавшись, Майкл уловил, как хлопнула дверца ее автомобиля. А спустя несколько минут увидел, что Элизабет направляется к недостроенному демонстрационному залу. Он было уже открыл рот, чтобы окликнуть ее, но тут он сообразил, что его голос, идущий из темноты, вероятнее всего, до смерти перепугает ее. Так что ему придется подождать, пока она не заметит его пикап и сама не поймет, что она здесь не одна.

Однако Элизабет не обогнула здание, как он ожидал. Она медленно продвигалась через кучи пиломатериалов, козел для пилки дров и лестниц и в конце концов вошла внутрь. И когда Элизабет наконец остановилась, она оказалась почти прямо под ним.

В стремительно убывающем свете ему было трудно разглядеть ее черты. Тем не менее он понял: с ней что-то происходит. Нет-нет, дело не только в понурости ее обычно идеально прямых плеч, не только в ее склоненной голове и даже не в том, как она шла: медленно, как-то механически передвигая ноги.

А потом он увидел, как ее руки поднялись, закрывая лицо, услышал, что дыхание прерывается чем-то, на слух похожим на всхлипывание.

Его первая же мысль была об Амадо. Должно быть, произошло нечто ужасное и Элизабет приехала сюда, чтобы рассказать ему об этом. И неважно, что в этой его мысли начисто отсутствовала логика: в страхе нет места разумному мышлению. Майкл переместился, вцепился в балку и, раскачавшись, спрыгнул вниз.

Испуганная его внезапным появлением, Элизабет взвизгнула и бросилась бежать со всех ног. Боясь, что она может споткнуться об одну из досок, валявшихся как попало, он потянулся и схватил ее за руку. Элизабет бешено рванулась, ее рука ударила его в грудь, а потом и в лицо.

— Это я, я, Майкл, — сказал он, разводя в стороны руки. — Извините, я совсем не намеревался испугать вас.

— Вы просто негодяй! — Она снова качнулась к нему, и шлепок скользнул ему по руке, так как Майкл отклонился назад. — Почему не сказали, что вы здесь?

— Я решил, что вы увидите мой пикап, — ответил он, шагнув к ней.

Элизабет отступила на такое же расстояние.

— Убирайтесь прочь.

— С удовольствием, как только вы скажете, в чем дело.