— Только не говори ему ничего о том, что и я еду. Я вспомнила, что должна закончить несколько отчетов до отъезда, не знаю точно, сколько на это уйдет времени. Кроме того, если мы поедем туда вместе, я застряну, пока он не освободится. Я не уверена, что мне стоит уезжать из дома надолго.

Амадо кивнул.

— Как хочешь.

— К тому же я, в конце концов, вообще могу не ездить в Модесто, — бодро сказала она. — Похоже, прошла вечность с тех пор, как я была в городе, пора повидаться с Джойс.

Амадо молчал довольно долго.

— Тебе, может быть, надо провести некоторое время с Алисой?

— Чтобы я смогла вывалить на нее свои проблемы?

Он поморщился.

— Я понимаю, это трудно для тебя...

— Трудно?! Мой муж настолько во мне разочарован, что он...

Амадо привлек ее к себе и крепко обнял, словно боясь того, что она может сделать, отпусти он ее.

— Я не желаю слушать подобных вещей, ты не должна даже думать об этом, — он прижался щекой к ее волосам. — Если я и испытываю разочарование, так только в отношении себя. Я подвел тебя так, как никакой муж не имеет права подводить свою жену.

Элизабет уткнулась лбом в его плечо.

— Пожалуйста, не оставляй меня, — прошептала она.

— В этом ты можешь на меня положиться, — ответил он. — То, что я делаю, направлено на самые благие цели.

Элизабет оставалась в объятиях Амадо до тех пор, пока не убедилась, что может посмотреть на него сухими глазами.

— Я, по всей вероятности, останусь в городе на уик-энд, — сказала она.

Лицо Амадо было непроницаемо, а вот руки выдали, они заметно дрожали, когда он выпустил ее.

— Элана сказала, что у Куррена идет очаровательный новый спектакль.

— Очень мило.

Это было все, что она могла сказать, чтобы не подвергать сомнению внезапно возродившийся интерес Эланы к своему отцу. А не мог ли он рассказать дочери, что у Монтойя больше не появится потомства? И разве могла Элизабет предостеречь Амадо в отношении его дочери, не произведя при этом на него впечатления ревнивой жены-собственницы?

— Хочешь, я достану нам с тобой билеты? — спросила она.

— Я полагал, что вы с Джойс могли бы с удовольствием...

— Да-да, конечно. Не надо мне было и спрашивать.

— Возможно, через пару недель мы бы могли... — он сделал беспомощный жест.

— Могли бы — что?

— Да так, ничего. Меня ждет Майкл. И тебе еще надо упаковаться.

Элизабет проводила его до дверей. Их совместная жизнь разрушилась, и произошло это без слез, без криков, без взаимных обвинений...

Может быть, из-за этой боли в сердце, она уступает ему?

Или, может, она понимает — все кончено?

Было около часа дня, когда Элизабет въехала на автомобильную стоянку при доме, который Амадо держал в городе. Она была раздражена, обнаружив там другую машину, но не слишком удивилась. Соседи, несомненно, заметили, как редко приезжают хозяева, и решили, что стоянка не должна пустовать.

Она кружила битых полчаса, пока реле счетчика, наконец, не открыло ей въезд. К тому моменту она уже была в бешенстве. Она намеренно распаляла себя, вытесняя другую, сердечную, боль. Когда Элизабет обнаружила, что управляющего нет на месте и что ей, стало быть, придется отложить объяснение, она почти обрадовалась, что в огонь гнева подлили топлива.

Элизабет была настолько охвачена разработкой сценария, как врежет этому управляющему, когда он, наконец, вернется, что вышла из лифта не на том этаже. Ей пришлось подниматься по лестнице на целый пролет. В конце концов она добралась до квартиры, вошла... и остановилась как вкопанная.

На кофейном столике громоздилась грязная посуда. И занавески плотно задернуты Она точно помнила: в последний раз, когда они были здесь с Амадо, она оставила их приоткрытыми. Воздух густо пропитался застоявшимся сигаретным дымом, а заодно и слабым запашком духов.

Пройдя через комнату, Элизабет оказалась в кухне. Там она тоже обнаружила посуду в компании с пустой бутылкой из-под шампанского. Черт подери, ну мог же Амадо сказать, что позволяет Майклу использовать эту квартиру для свиданий по уик-эндам! Элизабет попыталась отмахнуться от того нехорошего чувства, которое возникло у нее при мысли, что Майкл проводит тут время.

Если такой бардак в гостиной и на кухне, то что же творится в спальне? Да как Амадо мог подумать, что она ляжет в ту же постель, которую он «одалживает» Майклу?!

Элизабет двинулась по коридору быстрыми, решительными шагами. То, что она увидела, окончательно вывело ее из себя. Перед ней на постели обнаженная парочка предавалась плотским наслаждениям.

— Эдгар?! — воскликнула Элизабет.

— Какого черта? — Он оттолкнул блондинку, сидевшую на нем верхом, и ухватился за покрывало. — Элизабет? Что ты здесь делаешь, черт подери?

— Я?! А ты что здесь делаешь? Разве ты не должен находиться в Портленде?

— Я лечу туда сегодня вечером.

— Но Элана думает...

Помимо своей воли, Элизабет улыбнулась, видя отчаянные усилия Эдгара накрыть покрывалом лежавшую рядом женщину, словно он был фокусником и по мановению руки мог заставить ее исчезнуть.

— Это не то, что ты думаешь, Элизабет Я не хотел бы, чтобы ты стала распускать слухи о том, что ты, по-твоему, видела.

— Распускать слухи?! — Элизабет прислонилась плечом к дверному косяку, странным образом испытывая удовольствие впервые за много недель. — А с чего бы я стала это делать?

— Я же знаю, что не нравлюсь тебе. Да и Элана, разумеется, не твоя любимая подружка.

Из-под покрывала донесся глухой голос.

— Эдгар, я так дышать не могу.

Он положил руку на вздымавшийся рядом с ним холм.

— Да заткнись, Глория!

— Так что ты здесь делаешь, Эдгар? — спросила Элизабет. Но прежде чем он успел ответить, до нее наконец дошла смехотворность этой ситуации, и она громко расхохоталась. — Ладно, не отвечай. Это глупый вопрос. Но хочется узнать, кто дал тебе ключ?

— А у меня есть свой.

— С каких это пор?

— Я сделал себе дубликат, когда Амадо попросил Элану проверить, как тут работает прислуга, — признался он с виноватым видом.

Элизабет нахмурилась.

— Я что-то не помню, чтобы он делал это.

— Это было до того, как вы познакомились.

— Понятно. Значит, это не сиюминутный экспромт, не первый случай, когда ты тут расслабляешься подобным образом?

— Это не твое дело.

Медленная улыбка расползлась по ее лицу.

— Теперь мое.

— Ну и сука же ты!

— Зря беспокоишься, Эдгар. Я не собираюсь доносить на тебя.

— В обмен на что?

Женщина под покрывалом снова заерзала.

— Черт подери, Эдгар, да сними ты с меня эту хреновину. Я же тебе говорю, что задыхаюсь!

— Я хочу, чтобы к завтрашнему дню здесь была новая постель, — сказала ему Элизабет.

— И все?

— А что еще ты мне можешь предложить, Эдгар?

На его лице промелькнула усмешка.

— И ты не возьмешь с меня слова никогда больше этого не делать?

— Если только ты не специалист по взлому и не держишь при себе наемного слесаря. Ведь я поменяю замок. По крайней мере, здесь ты уже не появишься.

— Ты не можешь запретить дочери Амадо иметь ключ от квартиры собственного отца.

— Могу, поспорим?

— Тебе еще предстоит многое узнать о том, как он действительно относится к своим дочерям. Они для него важнее всего и всех. Так всегда было и будет.

Элизабет повернулась, чтобы уйти, но потом остановилась, обернулась и посмотрела ему прямо в глаза.

— Если и в самом деле они так привязаны друг к другу, то Амадо не допустит, чтобы у Эланы был муж-бабник.

— Ты же сказала, что...

— Так не вынуждай меня, — у нее не было ни малейших намерений рассказывать о том, что она видела, но оставить у него легкое сомнение стоило. — Я не возражаю против того, чтобы жить по соседству со скунсом-вонючкой, но только до тех пор, пока он не поднимет хвост трубой и не начнет пятиться в мою сторону.

Дожидаться ответа она не стала.