Малыши вертелись у Хэлен на коленях и просили печенье — давно подошло время их кормить. Она чувствовала себя словно парализованной; ноги стали ватными, а малыши своей тяжестью удерживали ее на стуле.

Виктор Уэстон иронически произнес:

— Кронсби знает о вашей двойной жизни? Он и правда такой простак, или вы и ему дарите ваше расположение? Я слышал, его брак дал трещину, и теперь понимаю почему.

Его лицо при этом не выражало ничего, и это было еще хуже, чем если бы он усмехался. Но как Уэстон смеет говорить такое?! Да за кого он ее принимает?!! Душа Хэлен протестовала, но этот протест никак не мог вылиться в конкретные слова. Одно присутствие этого человека, то, как он уверенно стоял здесь, по-хозяйски расставив ноги, и хладнокровно изрекал невообразимые вещи, непонятным образом сковывало ей язык.

— Когда вы появились сегодня утром, я сразу понял, что уже видел вас раньше. А когда заметил свежие царапины на ваших ногах, мне все стало ясно. Но я не верил до конца, пока не увидел собственными глазами этот вертеп.

Уголок его сурово сжатого рта дрогнул, холодные серые глаза остановились на неугомонных близнецах. Фамильное сходство было очевидным.

— Ваши. Конечно, это вовсе не удивительно.

Он качнулся на каблуках.

— Вы знаете, кто их отец?

Серые глаза, острые, как буравчики, пронзили ее насквозь, и мозг, в котором звенели гневные отрицания, неожиданно подсказал правдивый ответ:

— Нет.

Элизабет упорно отказывалась назвать имя человека, который увлек ее и бросил, едва узнав, что она беременна. Хэлен сказала правду, потому что ей нечего было скрывать. Даже в данных обстоятельствах ей не пришло в голову лгать, но шанс объяснить, что она близнецам только тетя, был упущен — Уэстон резко повернулся на каблуках и вышел.

3

— Ресторан на Фаллоу-стрит — вы сможете сами туда добраться или прислать за вами машину? — Этим утром угрюмый голос звучал еще более отрывисто и резко, чем всегда, но Хэлен, услышав его, испытала слишком большое облегчение, чтобы придавать значение деталям.

— Я приду, мистер Уэстон. И, конечно, я сумею найти дорогу, — пробормотала она.

— Я и не сомневался, что сумеете, — сухо ответил тот, и, прежде чем она успела понять, что означает подобный тон, в трубке раздались гудки.

Опустив трубку на рычаг, девушка взглянула на часы. Обед с Виктором Уэстоном назначен ровно на час. Хэлен улыбнулась. Ее охватило внезапное веселье, и она вскочила на ноги, будучи не в силах продолжать разбираться дольше с запутанными таблицами доходов и расходов, над которыми трудилась все утро.

Девушке так и не удалось отдохнуть в выходные, разве можно было отдохнуть, занимаясь утомительным переселением в комнаты цокольного этажа, слушая ворчание Дженни, жаловавшейся, что теперь ей придется жить с Генри во грехе, приглядывая за двумя неугомонными малышами, которые, очевидно, решили, что тети только и созданы, чтобы играть с ними и кормить их шоколадками, и мучаясь из-за неожиданного визита Уэстона и его поспешного ухода как раз в тот момент, когда разговор коснулся особенно щекотливой темы.

Проснувшись в понедельник утром, Хэлен почувствовала себя совершенно разбитой. На работе она никак не могла сосредоточить свое внимание на цифрах — мысли все время сбивались с нужного направления, она почему-то изнывала из-за желания встретиться с Виктором Уэстоном и объяснить ему истинное положение вещей. Не то чтобы его мнение о ее нравственном облике имело какое-то значение. В конце концов, ее фирма будет обслуживать его фирму, и на этом их отношения заканчивались. Им предстояло увидеться еще раз лишь на кратком совещании, во время которого ей передадут налоговую декларацию и папку с кипой векселей. Но знать, что он считает ее двуличной особой, которая в свободное время занимается ловлей клиентов на улицах и живет в одном доме с весьма сомнительными личностями, да еще имеет двух малышей, не зная, кто их отец, — это уж слишком!

Таким образом, его неожиданное приглашение в ресторан явилось ответом на ее молитвы! И Хэлен впервые почувствовала себя спокойной после того ужасного костюмированного бала.

Она заглянула в соседнюю комнату, убедилась, что Симона, ее заместитель, условилась о встрече с Райтом и Грехемом, бегло просмотрела результаты проверки отчетности компьютерной фирмы, предупредила секретаршу, что часа на два отлучится из конторы, затем вернулась в свой кабинет, достала косметичку и бодро проследовала в дамскую комнату.

Повесив жакет и белоснежную блузку на крючки, она сняла колпачок с бутылочки своего любимого геля и тщательно ополоснула лицо теплой водой. Уэстон наверняка пригласил ее с целью дать ей более полную информацию относительно своей налоговой декларации — ведь вскоре в ее ведение перейдут все налоговые документы директоров фирмы.

Хэлен же и ее группа станут выполнять самую трудную работу. Дэйв, как старший компаньон, займется кредитными поступлениями. Уэстон уже знает об этом и хочет установить с ней прямые отношения. И она воспользуется возможностью, которую посылает ей Провидение, чтобы объяснить, что его представление о ней абсолютно не соответствует истине. Хэлен никак нельзя было назвать неразборчивой в знакомствах, более того, у нее ни разу в жизни не было серьезного увлечения. Всего один или два поклонника, да и с теми она решительно распрощалась, едва они стали позволять себе вольности.

Конечно, Уэстону она не станет об этом рассказывать: ее личная жизнь его совсем не касается. Хотя вряд ли можно сказать, что у нее действительно есть личная жизнь, подумала Хэлен, нанося на нежную белую кожу жидкий крем. Она предпочитала расценивать свое одиночество как результат решения, принятого сознательно. Она, как никто другой, знала, что любовь способна разрушить личность. Кроме того, девушка ценила свою свободу и не хотела ее терять.

Хэлен надела блузку, натянула сверху легкий летний жакет. Все в полном порядке. Ни единая прядь светлых волос не выбивается из аккуратного узла на затылке, надежно скрепленного шпильками, маленькое личико абсолютно спокойно, только искорки в больших зеленых глазах выдают легкое волнение в ожидании предстоящей встречи.

Девушка заставила себя замедлить шаг. Если она будет так бежать на жарком июльском солнце, то придет вся разгоряченная и красная. Тем временем ее мысли переключились на женщину, на которой Уэстон собирался жениться.

Интуиция подсказывала Хэлен, что Стефани Райт должна быть очень волевой — ведь ей удалось приручить такого мужчину, как Уэстон. Со слабой женщиной он не стал бы считаться, подчинил бы ее себе и в конце концов начал презирать. Хэлен никогда не встречала дочь председателя фирмы «Райт и Грехем», но воображение рисовало ей девушку шикарно одетую, уравновешенную и своевольную. Такой и надо быть, чтобы привлечь мужчину, подобного Уэстону. Такие, как Дэйв Кронсби, например, не одобряют сильных женщин, они лишают их чувства безопасности, кажутся ненадежными. Но мужчины типа Виктора Уэстона уважают сильных женщин и относятся к ним как к равным. Уэстон не из тех, кто рассматривает брак как средство устроить себе карьеру, твердо решила Хэлен. Скорее всего, он и вправду очень любит Стефани. Почему-то это заключение заставило ее замедлить шаг и задержать дыхание. На секунду остановившись у витрины ресторана, она одернула жакет, придала лицу невозмутимое выражение и вошла в дверь.

Уэстон уже поджидал ее. Когда официант провел девушку к столику на двоих, он учтиво поднялся, и Хэлен почувствовала, как краснеет, что было вполне объяснимо, — стоило вспомнить к каким возмутительным, хотя и объяснимым выводам он пришел. Теперь же ей предоставлялась возможность все исправить. И скоро образ двуличной бухгалтерши легкого поведения развеется как дым.

— Благодарю, что дали мне возможность увидеться с вами, — произнес Уэстон без всякого выражения, прикрывая глаза тяжелыми веками с каймой густых черных ресниц.