Принцесса Уэльская оказалась права. Они скоро появились, вид у обоих был мрачный. Господи, неужели и они упрекнут ее в безрассудстве?

Приехала мисс Найт — сама не своя, в слезах. Что случилось с Корнелией? Шарлотта всегда считала, что мисс Найт в любых обстоятельствах может сохранить спокойствие и выдержку, но, похоже, регент обладает удивительным воздействием на людей. Корнелию как подменили.

— Со мной приехала Луиза Льюис. Она привезла постельные принадлежности Вашего Высочества, — сказала мисс Найт.

Недавно прибывший герцог Йорк, не очень-то довольный тем, что его оторвали от карт, но разговаривавший с племянницей, как всегда, дружелюбно и ласково, возразил:

— Зачем ей постельные принадлежности? Шарлотта не может остаться здесь. Моя дорогая племянница, ты можешь ночевать только под крышей твоего отца — и ни в каком другом месте!

— А я счастлива, что нашла приют у моей матери, — заявила Шарлотта.

В Коннот-хаус приехало столько людей, что казалось, собирается большое совещание. Было уже поздно, за полночь, а люди все говорили, подходили к ней по одному и пытались доказать, что она должна либо вернуться в Ворвик-хаус, либо поехать в Карлтон-хаус.

— Мерсер! — прошептала Шарлотта. — Ну, вы-то хоть меня понимаете?

— Да, — откликнулась подруга. — Я понимаю, но они правы. Вам не следовало приезжать сюда.

— Почему? Мама хочет жить со мной. Почему дочь не может быть вместе с матерью? Из того, что он ее ненавидит, вовсе не следует, что я должна разделять его чувства. Где Броугхем? Он единственный, кто не боится моего отца.

Услышав свое имя, Броугхем подошел к Шарлотте.

— Мистер Броугхем, — попросила принцесса, — скажите этим людям, что я должна остаться здесь.

Но он покачал головой. Даже он!.. Шарлотте захотелось заплакать.

— Вашему Высочеству не следует ночевать вне дома.

— Но это дом моей матери!

— Вы не должны здесь оставаться.

— Значит, и вы против меня?

— Нет, я говорю это потому, что я за вас.

— Пожалуйста, послушайте меня. — Шарлотта тихонько заплакала.

Она устала и была напугана. За обедом все было по-другому; когда мама сидела рядом и смеялась, Шарлотта верила, что ей удалось спастись и отныне они всегда будут вместе. Но теперь мамы рядом не было. Она зевала, сидя в углу, парик ее съехал набок, краска потекла.

Шарлотта была напугана и чувствовала себя одинокой, однако продолжала упорствовать.

— Я не поеду. Я останусь здесь. Мое место рядом с матерью.

Броугхем сказал:

— Подойдите к окну. Уже около двух. Скоро начнет светать.

— И эта страшная ночь кончится.

— Ваше Высочество, скоро на улицах и в парке будет полно людей. Они узнают, что вы здесь, что вы убежали от отца к матери.

— Вы полагаете, их это удивит? А почему бы им не узнать правду?

— Это повлечет за собой мятежи, кровопролитие. Они начнут штурмовать Карлтон-хаус. Малейшей искры достаточно, чтобы вспыхнул пожар. Неужели вы хотите быть в этом повинны? Да вы никогда себя потом не простите за то, что вызвали такие волнения!

Шарлотта притихла, глядя на темные улицы и деревья в парке.

— Если же вы сейчас вернетесь в Карлтон-хаус, дело не зайдет так далеко.

— Но тогда я... я должна согласиться с тем, что намечено?

— Вы можете отказаться от брака с принцем Оранским.

— Я стану пленницей, и вы же тогда мне скажете, что либо я выйду за принца Оранского, либо начнется кровопролитие.

— Я вам никогда этого не скажу. Больше того, вы можете сейчас составить бумагу, в которой будет говориться, что вы не пойдете замуж за Оранского по собственной воле. Если такая бумага будет в моем распоряжении и я смогу в случае необходимости показать ее людям, вам такой брак уже не грозит, можете не сомневаться. Так что вы ничего не потеряете, вернувшись. От Оранского вы избавились. Вы победили, и, поверьте мне, это самое главное.

— Но я хочу жить с мамой.

— Это невозможно.

— Почему? Она хочет жить со мной, а я — с ней. Она моя мать. Почему мы должны разлучаться?

Броугхем заколебался, но потом все же сказал:

— Теперь ваша мать, вероятно, не захочет жить с вами. Это помешало бы ее планам, а она хочет уехать за границу.

— Помешало бы ее планам?..

— Разве вам неизвестно, что она вскоре уезжает из страны? Регент дал на это согласие и увеличил ей содержание. Так что теперь ничто не сможет поколебать решение принцессы Уэльской, я в этом уверен.

— Но мои слова поколеблют его. Я смогу его поколебать!

— Поговорите с ней, — вздохнул Броугхем. — Поговорите прямо сейчас.

Шарлотта подошла к матери.

— Мама, — начала она, — я хочу вам кое-что сказать. Броугхем сообщил мне, что вы намереваетесь покинуть Англию.

— Да, любовь моя, это так.

— Но теперь, когда я буду жить с вами...

У Каролины забегали глаза. Разве Шарлотта может жить с ней... за границей?

— Мама, — взмолилась Шарлотта, — теперь вы не уедете, правда?

— Но все уже готово к отъезду, моя птичка. Мы с тобой будем переписываться... каждый день. И может, удастся сделать так, что ты нас навестишь...

«О Господи! — ужаснулась Шарлотта. — Да я же ей безразлична!» Броугхем подошел к юной принцессе.

— Скоро рассветет, — сказал он. — Я думаю, Вашему Высочеству не следует здесь дольше задерживаться.

Шарлотта встала, глаза ее ярко вспыхнули.

— Да, — сказала она, — я уеду. Но я настаиваю, чтобы меня увезли в карете моего отца. Все остальное повредит моей репутации.

— Ваше Высочество проявляет прозорливость, — откликнулся Броугхем и поцеловал ее руку. — Отныне и впредь я буду счастлив служить Вашему Высочеству и буду считать это не только моим долгом, но и великим счастьем.

Шарлотта как-то вся обмякла, впала в апатию. Что ж, придется вернуться в неволю. Теперь она понимает, что ее побег был ошибкой...

Странное приключение закончилось.

— Никогда в жизни мне не было еще так печально и одиноко, — сказала Шарлотта Луизе Льюис, одной из немногих, кто остался в ее свите — вероятно, потому что Луизу считали совершенным ничтожеством и вообще не принимали ее в расчет.

— Это пройдет, — утешила принцессу Луиза.

Наверно, но она никогда уже не будет прежней... Шарлотта не могла забыть, что мать не захотела жить с ней. Выходит, бурные проявления нежности на самом деле ничего не значили... Но разве Шарлотта не подозревала, что маме гораздо милее Уилли Остин? Желание уехать из Англии оказалось сильнее, чем забота о благе дочери.

— Мне кажется, она останется за границей,'— пробормотала Шарлотта. — У меня такое чувство, что я ее больше никогда не увижу.

Луиза попыталась заинтересовать ее новым платьем. Как будто теперь она могла этим заинтересоваться! Господи, она бросила вызов отцу и убежала к матери, желая показать ему, что ее хоть кто-то на свете любит... а в результате отчетливо поняла, что матери она не нужна, что принцессу Уэльскую не тронули ее одиночество и отчаяние, не тронуло то, что дочери сейчас так нужна мать...

— Что ж, теперь я пленница, — сказала Шарлотта.

Ее сейчас очень утешали мысли о Елизавете, которая столько раз попадала в заточение.

«Вот, — успокаивала себя Шарлотта, — посмотри, какие унижения пришлось вынести Елизавете! И все же она стала великой королевой. То же самое ждет и тебя».

Это не может продлиться долго. С каждым месяцем свобода будет все ближе. Она выдержит заточение в Крэнборн-Лодж, потому что оно не продлится долго.

Его Шарлотта не видела с той роковой ночи, когда он приехал в Ворвик-хаус. Ее увезли в отцовской карете в Карлтон-хаус, где она пробыла несколько дней, после чего уехала оттуда в сопровождении старух, которые теперь составляли ее свиту.

— Тьфу! — не сдержалась Шарлотта, вспомнив о них. Одна леди Ильчестер чего стоит! Хотя... надо отдать ей должное, она пытается быть приятной. Зато леди Росслин совершенно невыносима. Она такая тощая — прямо-таки кости друг о друга стучат. Шарлотта за глаза прозвала ее «Миссис Голод». Еще в новую свиту принцессы входила миссис Кэмпбелл, которая когда-то давно уже служила у нее. Тогда Шарлотта ее любила, но перемены, сделанные по приказу регента, были ей настолько отвратительны, что девушка была настроена против всех своих фрейлин.