– Вряд ли, – вмешалась Оливия, лукаво улыбнувшись, – лорд Хэсли признался мне, что охотник из него никакой.

– Тогда, может быть, лошади? – предположила графиня. – Многим мужчинам утешением служат лошади. Я иногда замечаю это за Джонатаном.

– Нет, – не унималась Оливия, – не лошади. Разве вы не помните? Сегодня утром лорд Хэсли признался, что он не знаток лошадей, какими являются граф и капитан Лэнгли.

– Это правда. – Леди Стрэтфорд бросила на Оливию оценивающий взгляд и поставила на стол чашку. – Большое спасибо за чай и замечательный торт, миледи. Я не хотела приходить к вам без приглашения, как сегодня, но мне очень хотелось с вами познакомиться.

– Мне тоже, – сказала Джессика. – Я так рада, что мы пришли.

– Мне тоже очень приятен ваш визит, – откликнулась леди Фенвик. – Я рада познакомиться с новыми соседями.

– Однако нам пора уходить, – сказала графиня. – Мой муж уже, наверное, беспокоится, не случилось ли чего с нами.

– Он не будет беспокоиться. – Джессика бросила вызывающий взгляд на Макса. – Он знает, что лорд Хэсли защитит нас.

Леди Стрэтфорд улыбнулась:

– Только в том случае, если на нас нападет дракон, когда мы будем пробираться по дремучим лесам Суссекса.

Макс встал и поклонился:

– Всегда к вашим услугам, дамы.

Все рассмеялись, даже леди Фенвик. Ее звонкий, как колокольчик, голос снова поверг всех в изумление.

– На самом деле в Суссексе так тихо и спокойно, что нам, по-видимому, придется самим сделать дракона, от которого нас нужно защищать, – заметила графиня.

– В Суссексе есть свои опасности, – тихо проговорила леди Фенвик, – и притом там, где их не ждешь.

Все молча воззрились на леди Фенвик, пока леди Стрэтфорд не прервала молчание:

– Я надеюсь, что вы ошибаетесь. Мне кажется, что это совершенно спокойное и безопасное место, хотя я не живу тут очень давно.

Макс бросил взгляд на Оливию. Морщинка на лбу стала глубже, и он подавил в себе желание разгладить ее кончиком пальца.

Леди Стрэтфорд встала, а за ней и остальные дамы. Джессика пригласила леди Фенвик к ним на чай в ближайшие дни. Предложение было принято с милой улыбкой.

По пути домой Макса не оставляло чувство, что неожиданные опасности, о которых говорила леди Фенвик, были каким-то образом связаны с ее мужем. Дай Бог, чтобы он ошибался.

Пока элегантный дом Фенвика не скрылся из виду, все шли молча. Первой заговорила Джессика:

– Я буду ей хорошей подругой. Мне кажется, леди Фенвик очень в этом нуждается.

Макс кивнул, он не мог с этим не согласиться.

Стояла невероятно теплая погода, и Оливия просидела весь день на скамейке в галерее под зонтиком, чтобы защититься от солнца. Она наблюдала за тем, как другие играли или, скорее, пытались играть в теннис на старом корте, сооруженном в поместье почти триста лет назад в честь визита в Стрэтфорд-Хаус короля Генриха VIII.

Корт был длинным и узким, огороженным высокими стенами, но без крыши. Одна стена была частично разрушена, а из-за неровности земли мячи отскакивали не в ту сторону, но Джонатан был твердо намерен со временем отремонтировать стену и выровнять поле. А пока это не мешало ему наслаждаться игрой, тем более что он купил новые сетку, ракетки и мячи вскоре после своего приезда в поместье.

Джессика и Феба старались изо всех сил, хоть никогда раньше не играли в теннис. На Антигуа никто не знал об этом виде спорта, так что отсутствие у девушек опыта в сочетании с неровным полем и полуразрушенной стеной вызывало всеобщий смех. Игра больше состояла в том, чтобы бегать за мячом, а не отбивать его через сетку.

Игра Джонатана и капитала Лэнгли была намного лучше по сравнению с игрой сестер. А Макс… Он был слишком массивным для игры маленькими мячиками, хоть и уверял, что время от времени играл в теннис, когда учился в Кембридже.

Оливии хотелось бы попробовать, но она знала, что ее сестры и Джонатан будут возражать, а если все же неохотно разрешили бы, то были бы слишком заботливыми и только смущали бы ее. Оливия не хотела такого сверхвнимания, тем более в присутствии их гостей.

Она уже давно свыклась с мыслью, что ее семья твердо уверена, будто она непременно заболеет, если переутомится физически. Но Оливия не была с этим согласна. Однажды, когда ей было четырнадцать лет, будучи в особенно бунтарском настроении, она провела эксперимент: ночью, когда все спали, Оливия вышла из дома и целый час без остановки пробегала вокруг плантации. И хоть ее рубашка от пота прилипла к телу, эта пробежка несказанно ей понравилась. На следующий день Оливия чувствовала себя так же хорошо и не заболела.

В последующие годы она проделывала то же самое, но все же старалась не переусердствовать. Оливия была твердо убеждена, что ее болезнь не связана с перенапряжением, но сколько бы она ни протестовала, ей не удалось убедить в этом свою семью. Они настаивали на том, что физические упражнения могут ее убить.

Джонатан подавал. Мяч стукнулся о мезонин дома и упал в галерею. Теперь подавал Макс, но его мяч попал прямо в сетку. Опустив ракетку, он покачал головой.

– Гейм и партия. Я выиграл, – торжествующе провозгласил Джонатан.

– Да-да. Большое спасибо за напоминание, – сухо произнес Макс.

Они подошли к столику, который слуги поставили около скамейки в галерее, и выпили по стакану холодного лимонада.

– Это была замечательная игра, – улыбнулась Оливия.

Макс фыркнул.

– Когда-то я неплохо играл. Но сейчас выгляжу полным идиотом, ковыляющим то в одну, то в другую сторону.

– Напротив, – уверила его Оливия.

«Ты выглядел великолепно». Наблюдать за Максом было одно удовольствие. Он улыбнулся ей в ответ, и Оливия зарделась.

В течение нескольких последних дней она часто ощущала на себе его взгляд. Он ласкал ее своей теплотой, а когда Оливия смотрела на Макса, он не отводил глаза. Она чувствовала его взгляд, даже если он был в другом конце комнаты.

– Разве все остальные уже вошли в дом? – спросил Джонатан.

– Да. Им надоело смотреть, как вы избиваете лорда Хэсли.

Макс застонал, а Джонатан рассмеялся.

– Пожалуй, я присоединюсь к ним. А вы? Оливия, может, тебе больше не стоит находиться на солнце? А ты, Макс, пойдешь в дом?

– Нет, спасибо, – ответила Оливия. – Я хочу еще немного насладиться солнцем, а потом пойду прогуляться.

– Я тоже ненадолго останусь здесь, – сказал Макс. – Немного остыну и присоединюсь к вам.

Джонатан попрощался, бросил на Макса предостерегающий взгляд и вошел в дом.

– Вам не обязательно оставаться со мной, – произнесла Оливия.

Макс сел рядом с ней на скамью и вытянул длинные ноги. Несколько секунд Оливия смотрела, как влажная ткань его бриджей прилипла к его мускулистым бедрам, но потом поспешно отвела взгляд.

– Я хочу остаться с вами, – сказал он просто. – Кроме того, я подумал, что вам захочется иметь партнера.

– Партнера?

Макс поднял свою ракетку.

– Да. В теннисе.

Он принес с поля ракетку, оставленную Джонатаном.

– Давайте. Я вас научу.

– Как вы поняли, что мне хочется играть? – улыбнувшись, спросила Оливия.

– Я видел, с каким интересом вы наблюдали за нами. Вы явно завидовали.

Она встала, сложила зонтик, положила его на скамейку и пошла на корт.

– Вот, смотрите. Держите ракетку так, – посоветовал Макс, демонстрируя, как держать ракетку. Оливия пыталась сосредоточиться, но тепло его тела вызывало у нее какие-то… непонятные ощущения. Судорожно сглотнув, она все же сжала ракетку так, как показывал Макс.

Он повел ее в ту часть площадки, куда подается мяч.

– Все, что вам надо делать, это ударить по мячу, который я брошу в вашу сторону. Просто либо верните его мне поверх сетки, либо ударьте им об одну из стен.

– Хорошо.

Все выглядело довольно просто, хотя Джессика и Феба пропускали девять из десяти мячей. Особенно Джессика, которая так заразительно смеялась над собой, что в конце концов у нее по щекам покатились слезы, и она заявила, что безнадежна и что никогда не будет заниматься каким-либо спортом в присутствии не столь дружественно настроенных зрителей.