В селе Свитазiв, что в переводе с украинского означает Звездный Свет, живут брат Евгений и сестра Мария нашего Степана Ивановича Короля, директора типографии в Электростали. Об этом я, кажется, упоминал выше.
Передам привет им из Москвы, побачу як воны здравствують, возьму, если будет, передачу яку для Степана. Берем с собою фотокорреспондента из «Милицейского курьера», пусть запечатлит Гагарина в кругу Королей, и карточки тоже привезу нашему электростальскому другу.
Такая вот программа.
А сейчас попробую написать пару-тройку страниц романа. Как говорится, ни дня без строчки!
Прибросочно знакомились с городом. Львов мне понравился. Дух в нем спокойный, умиротворяющий, дышится легко…
10 июня, четверг.
10-00. И снова в Трускавце. Вчерашний день был весьма удачным. Побывал я-таки в селе Свитазiв Сокальского района, виделся с сестрой Короля — Марией, ее мужем Богданом, сыном Богданом, дочерьми Оксаной и Лесей, детьми Леси — Степаном, четырехлетним дюже гарным хлопчиком, названным в честь внучатого деда Степана Ивановича Короля, и дочкой Оксаной.
Пришел и старший брат Короля — Евген.
Со мною был фотокорреспондент «Милицейского вестника» Алексей Львович Иутин. Он сделал групповые снимки королевской семьи. Мария накормила нас вкусным обедом, и мы подались во Львов, где в 16–00 ждала нас редакция «Курьера». Я рассказывал о себе и собственном творчестве, отвечал на вопросы. Потом ужинали у Ивана и Ларисы Мотринцов.
В 22–00 выехал в Трускавец и ровно через час был в сто шестом номере санатория «Трускавец».
…Вчера «Комсомолка» разразилась статьей Ольги Кучкиной по моему адресу. Акцию эту организовал Дима Королев. Все, как говорится, путем, иначе выступить Кучкина просто не могла, некоторые ее фразы в начале материала, где она описывает разговор с неким безымянным моим представителем, меня насторожили. Если Дима на самом деле говорил в таком плане, то ему надо надрать жопу.
В любом случае, там промелькнули моменты, о которых Кучкина могла узнать только от Королева, а этого Дима не должен был ей говорить.
Вера, естественно, расстроилась, но я ее успокоил, объяснив, что такая статья, пусть и скабрезная, пусть и пошлая, изобилующая подтасовками и подставками, сыграет в общем и целом на ту линию, которую мы проводим. Ломехузная репутация Кучкиной говорит сама за себя, честных критиков в заблуждение статья не введет. Впрочем, надо просто раскрыть мои книги и прочитать их.
Но даже Кучкина не сумела напрямую меня уделать, выдать личную оценку моего творчества.
Ну? Да не по зубам я кучкиным, Юдашкиным, фуевникам, якобы Ивановым и прочим змеям горынычам.
Позавчера Таня сказала мне по телефону, что звонил Виктор Анпилов, хочет встретиться, оставил координаты.
Видимо, прочел роман «Вторжение».
А Зюганов пока молчит. Чикин — тоже.
«Страшный Суд» идет хорошо. Сейчас я в Яремче Ивано-Франковской области. Готовится встреча Сталина, Гитлера, вашего покорного слуги и Збигнева Бжезинского. Предстоит разговор геополитического толка.
11 июня, пятница.
04-00. Еще пару часов — и ровно неделя с того момента, как я ступил на землю Верховины.
Сегодня проснулся дьявольски рано, решил поработать над «Страшным Судом». Вчера звонил Геннадию Ивановичу и Юсовым. Как будто бы все в порядке. Завтра жду — если уедет из Львова Кучма, премьер Украины, который как будто еще и не приезжал — Ивана Мотринца, поедем в Закарпатье.
Во вчерашней «Комсомолке» была сия заметка, которую привожу полностью:
ПОСЛЕДНЯЯ СТАЧКА КРАВЧУКА?
Шахтеры, оставив забои, оккупировали площадь перед зданием Донецкой областной администрации. К ним подключились работники других отраслей. Уже остановились 56 шахт Донбасса, и с каждым часом их число увеличивается. Переговоры с представителями украинского правительства ни к чему не привели. Требования забастовщиков уже носят политический характер: провести референдум о доверии президенту Украины и Верховному Совету республики не позднее 1 сентября. Если референдум состоится на самом деле, шансы остаться у власти у Кравчука, да и у Верховного Совета тоже, практически отсутствуют.
Но ведь об этом я написал в романе «Страшный Суд» еще три недели назад, когда Кириллов был у нас в Одинцове! Тогда еще Юрий Владимирович сказал, что реально именно такое развитие событий, ибо именно в Донбассе сосредоточились силы социалистической ориентации.
Я об этом не знал, выбрал Донецк интуитивно и, как говорится, накаркал… Не дай Бог, чтобы свершились и остальные мои пророчества! Жутковатое у меня предвидение.
13 июня, воскресенье.
04-30. Пишу эти строки в Карпатах, в Воловецкой долине, где расположено село Гукливое, в нем родился и вырос генерал Мотринец. Вчера утром он и Лариса, его жена, приехали на черном волво в Трускавец, забрали нас и через горный перевал помчались в Мукачево, потом в Ужгород, посмотрели вскользь Закарпатскую Украину, а затем по той же дороге, но в обратном направлении, вернулись к повороту на Воловец.
Остановились у сестры генерала — Марии. У них с мужем Федором есть дети — пятнадцатилетний Ярослав и девятнадцатилетняя Вика, студентка из Дрогобыча, учит там немецкий и английский языки.
Впечатлений — уйма! Карпатские горы — прелесть… Обидно только, что эта красота плохо служит людям. Туристов нет, инфраструктура для этого абсолютно не развита, да и жизнь ныне мало приспособлена для путешествий.
Описывать то, что видел, пока не буду, хочу поработать над «Страшным Судом». За мною разговор в Яремче со Сталиным, Гитлером и Бжезинским. Наверно, карпатские впечатления каким-то боком войдут в роман.
I вciм нам
вкупi на землi
единомыслiе
подай
I братолюбiе пошли.
Эти слова Тараса Шевченко написаны на стенде в центре Трускавца. Постоянно читаю их во Львове и в нынешней поездке встречным и поперечным — никто не знает, кому они принадлежат.
Вот вам и хрен с редькой, Панове украинские националисты! Тарас Григорьевич, оказывается, к чему призывал… А вы молитесь ему, как апостолу щирой незалежности и русофобии!
Неправда ваша!
Прочитал письмо Кириллова, которое передал мне Иван Мотринец. Оказывается, Юрий Владимирович звонил Диме Королеву, вернее, Дима звонил Кириллову и объяснил, что с ним за два дня до публикации в «Комсомолке» ее материала «Писатель с приветом от Сталина» разговаривала Ольга Кучкина и спросила: «Гагарин не обидится, если я его покритикую? Иначе материал не пройдет…»
Действительно, стиль и тон публикации типичен для нынешней газеты, которая про все и про всех пишет нынче с подковыркой.
Кириллов пишет также, что сие вызвано еще и желанием притушить пафос интервью со мной в «Советской России» 8 мая. Но два миллиона читателей СНГ правильно прочтут материал и сделают наши выводы. Молодец, Кириллов!
Проснется Вера — покажу письмо ей. Она, как всегда, расстроилась из-за опуса Кучкиной.
Уже шестой час, все спят, я один бодрствую, но «Страшный Суд» не двигается, увы…
Сижу на закрытой веранде, в открытую дверь заглядывает Карпатская гора, заросшая густым лесом.
07-25. Еще пять страниц «Страшного Суда»… Молодец, Станислав Гагарин! Завтрак ты, стало быть, заработал.
Утром, в половине шестого, когда с Иваном поднимались в горы, я увидел волка, утром они спускаются пониже, к жилью.
Потом обнаружили черно-оранжевого тритона, нарвали чабреца.
14 июня, понедельник, Трускавец.
18-10. Вчера вернулись с Карпат в восьмом часу вечера. От Петра Зворецкого записка: «К зубному врачу поедем завтра в 11–00». Молодец, Петро Степанович!
Впечатления от Карпат настолько потрясающи, что попросту нет слов. Когда меня подняли по кресельной канатной дороге на гору, с которой начинается скоростной лыжный спуск, я сказал поднявшемуся следом Ивану Мотринцу: «Увидеть — и умереть!»