Жеребцов, автор книги «Русская цивилизация, сочинённая г. Жеребцовым», снисходительно относился к таким недостаткам русских людей, как лукавство, недостаток твёрдости, леность и наклонность к чужому, проще говоря, к воровству, поскольку видел в них следствие монгольского владычества. Все эти недостатки, по его мнению, с лихвой окупались такими достоинствами, как верность православию, набожность, покорность и сострадательность. Последнее, кстати, не мешало Жеребцову быть сторонником применения в отношении «простых людей» телесных наказаний. Такое противоречие автор книги объяснял тем, что телесные наказания простой человек переносит легче других наказаний, поскольку знает, что их терпел сам Христос, стало быть, не грех эти наказания терпеть и ему. Не знаю, как с точки зрения православия, но с точки зрения человеческой мысль довольно странная. «Не простой» человек ведь тоже знал о страданиях Христа, почему бы и ему не воспринимать порку как должное, а вот поди ж ты, нет, он воспримет её как оскорбление и унижение достоинства!
Другой «теоретик» того времени, Токарев, делил русских людей на две части, два слоя: верхний, в который входят образованное духовенство, дворянство, столичное купечество и артисты, и другой, тот, в который входят все прочие лица. Объединить их может только образованность, писал Токарев, а для этого она должна опираться на набожность, преданность царскому дому, любовь к отечеству, добродушие и гостеприимство. Токарев учил повиноваться верховной власти и законам и предлагал в целях общественного преуспеяния награждать добродетельных граждан, для примера прочим, знаками отличия.
Воспитанию добродетелей, культивированию среди юношества «умеренности и аккуратности» в те времена был посвящён не один научный и литературный труд. Примером тому могут служить «Основные законы воспитания» Миллера-Красовского, кандидата Петербургского университета по факультету историко-филологических наук Труд этот пестрел такими фразами, как «Повинуясь, дети учатся любить», «Не рассуждай, а выполняй» и пр. Мотивируя свою мысль о том, что ребёнок привыкший к возражениям, мало-помалу усваивает себе нежелательное право переговоров, он писал: «Чем же являются все эти возражения, переговоры, как не проявлением идеи равенства!» И далее: «Если признать истину, что привычка много значит… и человек всегда постепенно доходит от малого до великого, то здравое воспитание не допустит резонов (объяснения причин. — Г. А) у детей. Оно непременно установит для всех воспитываемых, без разбора возраста и сословия, разумное правило: „Не рассуждай, а исполняй!“».
Полезные советы, если не на все, то на многие случаи жизни, содержались и в книге Ефима Дыммана «Наука жизни, или Как молодому человеку жить на свете» (1859).
Е. Дымман в своих нравоучениях ссылался на книжонку под названием «Сорок лет пьяной жизни», повествующую о том, как один человек сгорел от пьянства, а другой, неумеренно предавшись ласкам женщин, сначала потерял память, а вскоре вообще отдал Богу душу.
В «Науке жизни» можно встретить и такие наставления: «В отправлении своей обязанности помни, и всегда над ними трудись, два главных обстоятельства: безусловно угождать своему начальству и держать всех в порядке и повиновении. Дела исполняй всегда открыто и торжественно… держись крепко формальности… ничего не делай на словах, а все дела должны быть ясно изложены на бумаге и облечены в законную форму, крайне необходимую для справок… Истинно умный человек должен скорее и ловчее найтиться к приобретению средств к жизни… легче прослыть в свете глупому — умным, чем честным образом нажить состояние… При первой встрече с неизвестным человеком всегда нужно смотреть, не переодетый ли это разбойник или неблагонамеренный фискал (доносчик — Г. А)… вообще с людьми надо быть крайне осторожным… более всего надобно осторожности в словах: никогда ни с кем не говори о политике и не рассуждай о правительстве, это самый опасный разговор, в нём могут представить твои слова совсем в другом виде и оклеветать тебя, и через то одним разом можешь ты безвинно потерять всё и даже самую жизнь…
Женись никак не ранее 35 лет, потому что, женившись моложе, мог бы ты иметь пятнадцать и более детей, что составило бы тебе тяжкое обременение… если девица прельстит тебя… спасайся! От девицы, начинающей тебе нравиться, на которой ты по благоразумию жениться не можешь, нет другого способа спастись, как только от неё бежать и никогда с нею не встречаться».
По вопросу о женитьбе, надо сказать, авторы педагогических трудов во мнениях расходились. Костанжогло, например, считал, что сына, замеченного в «волокитстве», следует непременно женить.
Основываясь, вероятнее всего, на собственном опыте, Дымман советовал завести тетрадь, в которую вписывать в алфавитном порядке имена и отчества всех начальников, товарищей и знакомых для того, чтобы, перечитывая её время от времени, можно было каждого называть по имени и отчеству. Это позволит тебе проявлять учтивость и доставит удовольствие тем, к кому ты обращаешься.
«Если встретив знакомого, — писал Дымман, — ты не находишь предмет для разговора, то начинай смело хвалить собеседника или его одежду, экипажи, лошадей, дом и всё, что у него знаешь хорошего. Разговор, начатый таким образом, всякий станет продолжать охотно и всегда за него будет тебе признателен. Такова человеческая природа!»
В популярной книжонке «Истинный друг духовного юноши» содержалось 543 наставления. Среди них были такие: «Не ходи в публичные заведения, на публичные гулянья, на звериные травли, конские ристалища… не посещай театральных зрелищ, не читай повестей и романов, сочинённых для занятия и развлечения праздного досужества… Ты можешь таким чтением расстроить своё воображение, развратить сердце, взволновать твою чистую юную кровь, а иногда и неопытный ум твой заразить идеями вредными, гибельными… Не приучайся к пению светскому, чтобы тебе не образовать по нему своего голоса, который будет некогда органом возвещения людям воли Божьей…. Не смотри на красоту лица человеческого, девы не зазирай и не смотри ей прямо в глаза… Будь осторожен, чтобы дьявол не омрачил юного твоего ума заблуждением, все свои познания старайся сделать точными, ясными и полными, для сохранения свободы воли своей не подчиняй её страстям своим… В обществе лиц, высших себя, не начинай разговора, больше молчи и слушай, что они говорят… С высшими говори голосом не громким, несколько тише, чем как они говорят, и никогда не оспаривай их мнений, хотя бы они были противны твоим убеждениям. Начальникам и наставникам, а равно и всем выше себя отдавай почтение искреннее, с любовью. При встрече с ними, обернувшись к ним лицом, сними шапку и поклонись, и… пока не позволят тебе накрыться, не надевай шапки… Не забывай принятых в обществе правил обращения. Говори „вы“ лицам, превосходство которых сознаёшь перед собою, и ко всем людям, тебе неизвестным, но почтенным по наружности, „ты“ — своим друзьям, прислуге и всем, над кем очевидно твоё превосходство, „добрый день“ или „здравствуйте“ — при свиданиях, „до свидания“ — при прощании, „извините“ или „виноват“ — за свою неловкость в слове или при обращении, „простите“ — за такую же неловкость перед высшим себя, „благодарю покорно“ — за оказанную тебе услугу или за выражение участия… Пришедши в чужой дом, ещё не входя во внутренние покои, осмотри свою одежду, поправь волосы, очисти обувь от грязи… В домах, где есть передняя, оставляй в ней свою шинель и галоши… в зале помолись Богу… всегда имей при себе носовой платок, чтобы на пол не плевать, старайся удержаться от зевоты, чтобы не возбуждать её у других, не смейся громко, а только скромно улыбнись, не чисти в зубах вилкой или ногтем, а также в ушах пальцем: не разваливайся небрежно на стуле и не сгибайся много… Нигде, и особенно в чужих домах, не кури табаку и даже не нюхай табаку, между прочим, и потому, что ты этою страстью можешь соблазнять ближних своих… Выпив одну или две чашки чаю, давай знать, что не желаешь пить более, для этого обыкновенно ставят чашку вверх дном на блюдечке, или, если есть чайная ложка, опускают её в пустой стакан или чашку, и благодари хозяина или хозяйку вежливым поклоном… Если будут поданы для угощения плоды или другие какие-нибудь сласти, то кушай их как можно менее, не пресыщайся во всякой сладости…»
