В третьей главе нашей книги изложена судьба англичанина Мурчисона, много путешествовавшего по Русской равнине. Так вот, Мурчисон поволжские сланцы и нефтяные вытеки наблюдал и суждение свое о них оставил. Разумеется, оно попало в незаконченную монографию Ивана Михайловича (и квалифицировано там как «плод фантазии и игра воображения»). Аира Дэвид Мурчисон объяснил появление горючих источников на берегах великой реки давней вулканической деятельностью в районе Урала; никакого фактического подкрепления своего взгляда он, понятно, представить не мог. Впрочем, замечает Губкин, «в вопросе о происхождении нефти гипотетические, фактами не обоснованные построения свойственны и более поздним крупным ученым (я имею в виду некоторые гипотезы о неорганическом происхождении нефти)».

Губкин разбирает работы почти тридцати своих предшественников, особенно отмечая заслуги Романовского, Штукенберга, Павлова, Еремеева. Полковник Еремеев в 1867 году представил, «пожалуй, лучшее из всех в геологической литературе описание гудронных песчаников, нефтяных «ключиков» и разведочных работ на нефть». Высоко оценил Губкин усилия Романовского, указавшего возможные пути подземных переливов жидких углеводородов.

Выясняется, что счет времени «волжской загадке», как и «курской», забирает с лишком сто лет. Однако на этом сходство между загадками кончается. Курская в принципе для разрешения нуждается только в разведочном искусстве; то, что причиной аномалии является магнитная руда, — это первое, что приходит на ум, это классическое, так сказать, толкование. Правда, слышались недоверчивые голоса, что стрелку компаса под Курском волнует разлом в земной коре (это возможно теоретически) или скопление изверженных пород. В любом случае достаточно в местах аномалии произвести основательные разведочные работы — и все станет ясно.

Другое дело — нефтяные «ключики» Поволжья. Они есть — это и крестьянам известно. Битум, сланцы — пожалуйста, ими топят печи в избах. Но что из себя их залежи представляют? Самостоятельные тела? Первородный битум? Или когда-то было нефтяное озеро, потом высохло, и битум — продукт осушки? Или где-то на глубине существует и посейчас нефтяное озеро и ручейки его, высачиваясь вверх, образуют нефтяные натеки? Тогда по каким трещинам происходит высачивание, каковы длина их и направление?

«Волжская» загадка тотчас повергает нас в пучины неизвестности. Прежде всего происхождение нефти? До сих пор неизвестно. Второе. Как образуются скопления нефти? Могут ли они перемещаться? Перемещаться большими массами или микрокапельками? По капиллярам или этаким подземным ущельям? И т. д., и т. п., и пр.

Алексей Петрович Павлов, помогавший Губкину в организации сланцевой промышленности, в свое время (а время это было задолго до революции: 1885 год) по просьбе Геолкома обследовал Самарскую Луку и Жигули и, к удивлению многих, обнаружил в спокойно и почти ровно залегавших слоях крупное и далеко протягивающееся нарушение, разлом, названный им жигулевской дислокацией.

Прочертив линию дислокации на карте, Павлов заметил, что она совпадает с точками известных выходов нефти на дневную поверхность. «Весьма вероятно, — написал он, — что детальные геологические изыскания вдоль намеченного мною пути дислокационной трещины приведут к открытию еще большего количества месторождений нефти и асфальта и связь их е дислокационной трещиной будет подтверждена фактически». Нечего и говорить, Губкин с радостью принял суждение Алексея Петровича. «Эти взгляды академика Павлова нашли горячих сторонников среди советских геологов, которые поиски и разведку на нефть повели именно вдоль жигулевской дислокации».

Маститому ученому посчастливилось дожить до фактического подтверждения предположенной им связи. Он скончался в 1929 году, в этом же году скважина в Чусовских Городках выбросила фонтан; это было — пусть пока еще косвенное — подтверждение правоты Алексея Петровича. К этому времени он уже сорок пять лет преподавал в Московском университете, вырастил бессчетное количество учеников. Несколько десятков лет руководил кафедрой геологии, приняв ее от учителя своего Григория Ефимовича Шуровского. Как многие старые русские геологи, Павлов был широкообразованным и тонкой культуры человеком, превосходно рисовал, пел… Наконец, был просто красив — благородное, умное лицо!

Немало месторождений лежат вблизи разломов, то есть пространственно с ними связаны. Пространственно — да, но связаны ли генетически? Сторонники неорганического происхождения говорят, что пространственная связь в данном случае лишнее доказательство генетической. Вспомним, что Менделееву, этому гениальному «неорганику», для установления полной истинности его гипотезы не хватало «всего лишь» доказательства, что нефть, образованная при реакции карбидов железа с водой, способна подниматься по трещинам в земной коре из глубины на поверхность. Органики утверждают, что никакой генетической связи тут и в помине нет, а есть связь «структурная». То есть в зоне разлома образуются условия, которые благоприятны для накопления нефти.

Если при данном состоянии науки какой-либо вопрос может быть раскрыт с кажущейся в одинаковой степени достоверностью двумя взаимоисключающими способами, то, по-видимому, этим вопросом можно пренебречь при практическом промышленном его приложении. Предположим, что это так. Исследователи недр Волго-Уральской провинции могли позволить себе не влезать в дебри ученых споров между органиками и неорганиками. Они могли сказать себе: «Никто еще не решил, откуда взялась нефть. Мы ставим себе более узкую задачу. Нас интересует, есть ли она в промышленных масштабах на пространстве между великой рекой и древним полуразрушенным хребтом. Признаки-то ее есть, но указывают ли они на то, что в глубине скрывается настоящее месторождение?»

Тут сразу же вставал другой, тоже чрезвычайно сложный теоретический вопрос. Вопрос этот заключался в том, «первична» или «вторична» нефть Поволжья? Породы, в которых она залегает, — образовались ли они с ней одновременно и одноместно или нефть в содержащих ее породах пришлая?

Полковник Еремеев (1867) отказывается конкретно высказывать свою точку зрения. Но «он полагал, что если дальнейшими изысканиями будет установлен первичный характер этих месторождений, то в практическом отношении эти месторождения не получат большого значения». Почему? Очень просто. «Живой» нефти на поверхности нет (или почти нет). Есть продукты разрушения нефтяных месторождений: асфальт, битум, гудрон. Если продукты разрушения когда-то были «живыми», цельными, первичными нефтяными месторождениями, значит эти месторождения погибли. Мы видим разлагающиеся трупы. Но, может быть, ныне погибшие нефтяные месторождения — уроженцы не здешних мест, пришельцы, они оторвались от нефтематеринских пород, попали в другие пласты и в них нашли свою гибель? Тогда где-то должна сохраниться «живая» нефть…

Романовский (1868) высказывается определенно: вторичная! Приводит в доказательство некоторые аргументы, которые Губкин в своей незаконченной монографии признает вескими и сетует на то, что современники не обратили на них серьезного внимания. Казанский профессор А. Штукенберг (1873): да, вторична! Факты? Извольте. На Бахиловой Поляне он зарисовал песчаник, который насыщался нефтью, выступавшей из известняка. С.Н. Никитин (1886; эта фамилия, если читатель не забыл, упоминалась в связи с КМА): промышленной нефти в районе нет. Гудрона — сколько угодно. А.В. Нечаев (1913): «Я считаю доказанным, что пермские отложения области Шешмы и Черемшана жидкой нефти не содержат» (подчеркнуто им. — Я.К.). А.Н. Замятин (1913). Приведу высказывание о нем самого Губкина: «Замятин свое заключение о нефтеносности исследованного им района начинает с признания, что вопрос «о первичном или вторичном залегании нефти, помимо своего теоретического интереса, имеет и большое практическое значение». И дальше развивает чрезвычайно пространную аргументацию против вторичного залегания нефти в Сокско-Шешминском районе. Я не буду здесь останавливаться на существе этой аргументации. Уж очень она шатка, схематична и казуистична. Главной ошибкой Замятина в этом вопросе является то, что он все рассматривает с точки зрения сегодняшних, как бы стабильных соотношений в условиях залегания нефти. Он забывает, что прошла не одна сотня миллионов лет со времени образования нефтяных месторождений рассматриваемой нами области и в течение этой многовековой истории условия неоднократно менялись. Менялось, например, положение нефтяных залежей по отношению к земной поверхности. Они то поднимались, то опускались, следовательно, менялись их физико-химические условия, менялись физические и механические свойства перекрывающих и подстилающих их пород и т. д. Он говорит, например, что в районе р. Сока нет сейчас выделений газа с глубины, а это обстоятельство устраняет якобы всякое основание для допущения, что жидкий гудрон поднимался с глубины.