Много-много лет спустя, будучи сам уже в дедушкином возрасте, Губкин писал: «Бабушку я не забыл… Чту ее память и сейчас».

В крестьянских семьях — в те стародавние времена — старики нередко в тягость были. «Зажился…» Чтобы показать другим свою необходимость да и самим ее почувствовать, старики встревали в любое дело и разговор.

Бабушка Федосья верховодила в доме и по натуре была женщиной властной. Но властность ее проявлялась спокойно, даже неприметно, как у людей, нимало не сомневающихся в своем праве на власть и в том, что пользуются ею исключительно на пользу ближним.

Все, что она делала, было неприметно, прочно и полезно. Жердочку ли в курятнике прибьет, в огороде ли полет или на завалинке сказки рассказывает. К ней сходились связующие нити в семье, и, когда ее не стало, многое изменилось. Во всех окрестных и дальних селах у нее были приятельницы, которые часто приходили к ней испросить совета. С годами она становилась рассеянней, деятельней и полюбила петь песни.

Она одна догадывалась, что происходит в душе Ванюши. Сейчас это трудно понять, попробуем перенестись в прошлый век.

То, что Ванюша стал учиться, и то, что он без особых усилий занял место первого ученика, сделало его одиноким. Между ним и его сверстниками, между ним и остальными членами семьи будто пролегла пропасть. «Школяр», «ваше превосходительство», — кричали ему на улице. Разум мальчика не в состоянии познать злое. Ванюше казалось, чем лучше он будет учиться и больше работать по дому, тем больше его будут уважать. Получалось наоборот. Особенно злобствовала тетка. Однажды, улучив момент, когда они остались вдвоем, она придралась к чему-то и избила мальчика.

А однокашники не любили его за то, что ему легко давалась учеба.

В предыдущей главе поминалось, что события в Позднякове происходили небольшие. Верно, небольшие. Но может ли быть что-нибудь «небольшое», неважное для детской души, беззащитно подставленной всем впечатлениям бытия? Небольшие события ковали волю и великое терпение.

Ах, но разве это вспоминалось ему после, когда он думал о детстве? Нет, конечно! Вспоминались проказы, вспоминались бескрайние мещерские снега, тропка, пробитая им от дома до школы, и добрый учитель Сперанский.

Великие рождаются нагими — совершенно так же, как все смертные. Их первые гримасы, желания, шажки по полу, чувства к гувернеру или преподавателю так похожи на чувства, шажки и гримасы всех детей на свете! Может, кой-кто и сочтет это умалением славы, но приходится признать, что детство и юность, эти чаще всего безоблачные отрезки жизни, однотипны у основной массы выдающихся людей. И невольно, читая их биографии, начальные главы слюнявишь скучающими пальцами, ждешь не дождешься, когда же, наконец, герой ухватит за хвост свою Удачу и начнется самое интересное. При этом забывается, что мадемуазель Удача гибка и проворна, шутя выскальзывает из самых крепких объятий, и удержать ее можно, только обладая каменными мускулами или особым приворотным зельем.

Конечно, это шутка. И все же не честнее ли сразу указать страницу с описанием «звездного часа» героя и далее повести читателя по звездному пути, не мороча голову анкетными подробностями «дозвездной» жизни? Не знаем, как там с указанным часом у других героев, а у нашего все в порядке. Был такой час. Нетрудно обрисовать обстановку, предшествовавшую его наступлению. То было раннею весной, точнее, апрельским полднем 1911 года. Иван Михайлович сидел на берегу ручья в тридцати километрах от Майкопа. На коленях держал открытый полевой дневник, справа и слева на траве лежали длинные полосы миллиметровой бумаги с зарисовками геологических разрезов. Нет ни малейшего сомнения в том, что Губкин думал в этот момент о майкопских нефтяных залежах.

Следует заметить, что они представлялись в те времена крайне загадочными. Одни скважины бурно фонтанировали, другие, пробуренные совсем рядом, оставались «сухими». Еще в 50-х годах прошлого столетия Герман Абих доказал, что нефть теснится в выгнутых кверху наподобие колпаков слоях — антиклиналях. «Сухой», следовательно, может оказаться скважина, пробуренная за контуром антиклинали. Однако площадь контура, как правило, десятки квадратных километров.

Чтобы наглядно представить антиклиналь, геологи составляют особую карту — структурную. Мысленно удаляются с поверхности геологические напластования (до нужной глубины) и на воображаемую горизонтальную плоскость наносятся абсолютные отметки искомого пласта.

Вот!.. Иван Михайлович склонился над дневником и острыми карандашными штрихами набросал подземный рельеф. То была структурная карта, но необычная. В 1948 году профессор М.М. Чарыгин, один из учеников Губкина, писал: «Идея Ивана Михайловича и проста и в то же время ее можно без преувеличения назвать гениальной». Сам автор не придал значения своему открытию. Да и мудрено ему было: ведь стаж его геологической работы не насчитывал еще одного года (самому ему было сорок). То, что он придумал, так просто…

Небольшая методическая перестановка! Губкин принял за исходную плоскость не воображаемую горизонтальную, которой в природе-то и не существует, а вполне реальный наклонный пласт, лежащий выше нефтяной залежи. Подземный рельеф получился без искажений.

И что же? Залежь на рисунке извивалась, как ручей, на берегу которого сидел он сам.

Друзья, с которыми Иван Михайлович поделился, поразились силе его пространственного воображения. Они заставили его, не откладывая, сесть за письменный стол и написать статью. Открытие было сделано не одно — целых три. Во-первых, открыта неизвестная науке форма нефтяных залежей (Губкин назвал ее рукавообразной, а американцы, применившие методику Губкина только через двадцать лет, — шнурковой; оба термина бытуют в научной литературе); во-вторых, новая генетическая единица (рукавообразная залежь образовалась в русле древней реки, палеореки, вот почему в плане она так извилиста); в-третьих, открыт новый метод составления структурных карт.

Статья называется «Майкопский нефтеносный район. Нефтяно-Ширванская нефтеносная площадь». Напечатана в 1912 году в Петербурге в типографии Стасюлевича. Вскоре переведена на английский язык.

По данным Ивана Михайловича в Майкопе заложили скважину. Губкину тогда уже было сорок один.

Справка первая

СВИДЕТЕЛЬСТВО

Муромский уездный Училищный Совет сим удостоверяет, что Губкин Иван Михайлович, сын крестьянина с. Поздняково, родившийся 9 сентября 1871 года, успешно окончил курс в Поздняковской сельской школе в 1883 году, в чем и выдано ему сие свидетельство. Выдано 10 числа мая месяца 1883 г.

Председатель Училищного Совета (подпись)

Инспектор народных училищ (подпись)

Справка вторая

«В семье началась война. Образовались два лагеря. Во главе одного стояла моя бабушка, ее поддерживал отец. Эта партия была за то, чтобы меня учить. Другая — во главе с моей теткой по матери — была против… Моя тетка в спорах со мной частенько пускала в ход не только доводы, но и ремень.

…Отец свое слово сдержал. Летом из Астрахани он написал письмо бабушке и, прося у нее родительского благословения, настойчиво требовал отдать меня в уездное училище в город Муром.

…Моя участь была решена».

И. М. Губкин,

Моя молодость.

Справка третья

Муром, уездный город, населения 15 679 чел., 8292 мжч., 7387 жнщ. Дворян 232. Духовного сословия 279. Почетных граждан и купцов 2134. Мещан 9376. Крестьян 3235, пр. сословий 423; Церквей 18.

В Рождественском соборе почивают мощи кн. Петра и супруги его кн. Февронии.

Из старой энциклопедии