Эксперты переглянулись, а потом уставились на комиссара. В их взглядах читалось нечто вроде удивления пополам с внезапным уважением.

— Но в правилах нет… — неуверенно заговорил Левитт.

— Допустим, что есть, — быстро перебил его Мартин. — Тогда вы проголосовали бы за Уотермена?

— Что ж, полагаю… да. Скорее всего, да.

— А вы, Гальперн?

— Проголосовал бы, но что с того? Ведь правила запрещают…

— А вот это не проблема, — вкрадчиво сказал Мартин. — Вспомним Документ 35 из свода законов США. Часть первая, глава первая, раздел 2. Цитирую: «Комиссар может устанавливать требования, не противоречащие закону, с целью регулирования работы Бюро патентов». Итак, поскольку не существует закона, которому противоречило бы мое решение… Настоящим объявляю, что документы, воспроизведенные под присягой по памяти, являются допустимыми свидетельствами в работе Бюро патентов. И точка!

Он окинул экспертов торжествующим взглядом и добавил обыденным голосом:

— Будьте так любезны, Левитт, окажите мне небольшую услугу. Надо подготовить соответствующее уведомление для публикации в очередном выпуске официального бюллетеня.

Левитт взглянул на него с неожиданной симпатией.

— Конечно, комиссар. И в таком случае — Уотермен. Гальперн снисходительно пожал плечами.

— Пусть уж будет единогласно… Уотермен.

Дуглас Мартин победоносно улыбнулся: настоящее РК и уведомление… И все в один прекрасный день!

Апелляционный суд подтвердил решение, принятое комиссаром Мартином. В тот же день Пол Уотермен и Джек Келли встретились в здании Бюро патентов за поздним ланчем в уютном подземном кафе.

— Джек, мы хотели бы продолжить наше сотрудничество. Но твой отец… Понимаешь, я не хочу никого обижать, однако…

Пол, ты просто не слышал самую последнюю новость. Отец вдруг объявил, что собирается уйти на покой. Он обещал иногда заниматься отдельными мелочами, дорабатывать кое-какие детали в сфере новинок, но это все.

— Вот как? Ну что же, Джек, передай отцу мои наилучшие пожелания!

— Конечно, Пол, само собой.

В это время Бенджамин Келли сидел в своем кабинете. Размышлял, вспоминал. Когда он зеленым мальчишкой стажировался в «Солтере», мечтая о карьере знаменитого патентного адвоката, ему поручили оформить заявку на таблетку невидимости. Юный Бен был глубоко возмущён. Он принялся взывать к профессиональной этике, объяснял, что следует быть предельно честным с клиентами, но старший компаньон фирмы ему все разъяснил.

«Скажи-ка мне, мальчик, — снисходительно улыбнулся матерый адвокат. — Потребовал ли наш клиент, чтобы мы добились для него патента, который окажется безупречным даже перед Верховным Судом? Ты говоришь, нет? А может быть, клиент хочет, чтобы в его патенте были учтены все аспекты изобретения, включая и стоимость реализации? Тоже нет? Тогда слушай, мой мальчик, и я объясню тебе, чего он желает на самом деле.

У него есть какие-то деньги, которые он может безболезненно потратить, так? Возможно, у него преставилась тетушка и облагодетельствовала племянника наследством, но сие не суть важно. Важно то, что он хочет превратить эти деньги в свой собственный престижный патент. Предмет законной гордости, который можно вставить в красивую рамочку и повесить на стенке в гостиной. Которым можно похвастаться на службе, в церкви или в деловом клубе…

Так подай эту чертову заявку, мой мальчик! Ведь это твоя профессия, верно? Подумай сам, пошевели мозгами. Если мы не возьмем его денежки, их, скорее всего, огребут недобросовестные сутяги и оставят беднягу ни с чем. Вот и выходит, что наш гражданский долг — помочь ему реализовать свои амбиции! Мы обязаны оберегать такого человека и поддерживать… во всяком случае, пока не закончатся деньги».

Юный Бен был глубоко впечатлен. С тех пор (пока Келли-старший не основал наконец собственную фирму вместе с сыном) он принимал любые изобретения, подавал любые заявки. Ежегодно к Рождеству он составлял очередной список призеров, которым поспособствовал в удовлетворении их амбиций в истекшем году.

Бенджамин ностальгически улыбнулся, припомнив, как добился патента на вечный двигатель. Основной пункт формулы изобретения гласил: итеративные пространственно-позиционные деформации. Этот шедевр Бена Келли стал классикой, его долго с восторгом цитировали как в Бюро, так и вне его стен. А потом была поливода: новаторский процесс связывания водорода. Да, чего только не бывало: лекарства от рака, бензиновые пилюли, вызыватели дождя со 100-процентной гарантией… В «Солтере» все дела с таблетками и пилюлями стали передавать ему. Таблетки от землетрясений: сейсмический модификатор. Таблетки, управляющие колесом рулетки: вариатор среднестатистической вероятности. Дело ведет адвокат Бенджамин Келли, эсквайр.

Он вздохнул. Вот это были времена! А что теперь? Новое поколение приходит на смену. Можно ли сказать, что Джек похож на отца? Вряд ли.

В последнее время Бенджамин часто ощущал себя озадаченным. Не сбитым с толку, нет, настолько далеко дело еще не зашло, но… Вся эта современная наука напоминала ему прогулку по улице, которая поначалу кажется ужасно знакомой. Старые ориентиры вроде бы на месте, но когда нужно отыскать что-нибудь конкретное, то его, оказывается, нет.

Одни ученые говорят, что Вселенная бесконечна и с огромной скоростью расширяется. Другие — что Вселенная конечна и замкнута, но зато пространство и время колеблются по всем своим осям. Хуже того, уже и Большой Взрыв под большим сомнением! Элементарные частицы появляются и исчезают. Нечеткая логика не говорит тебе ни да, ни нет. Виртуальная реальность… Господи, прости.

В былые времена, размышлял Бенджамин Келли, все соревновались в раздувании изобретений. Проталкивали какие угодно заявки и считали, что это всего лишь невинная ложь. Интересно, почему теперь слишком часто получается, что изобретение и впрямь работает? Вот как этот холодный термоядерный синтез: железный факт, как утверждает Джек! А когда молодой Бен еще работал на «Солтер», каждый год изобретатели притаскивали туда десятки вариантов холодного синтеза… и ничего.

Интересно, что в те времена еще не было таких слов, как «холодный термоядерный синтез». Были другие, с виду и на слух гораздо более внушительные: инновационный энтроподефицитный механизм преобразования энергии.

В те времена заявки по энтроподефицитным механизмам позволяли содержать превосходную квартиру, вечные двигатели работали на коммунальные услуги, а доходов от восстановителей шевелюры и потенции с лихвой хватало на уплату налогов.

Теперь все не так. Вполне может статься, что вечный двигатель принципиально возможен, что компьютерные гороскопы исполняются на 100 процентов, а таблетки молодости — всего лишь банальный факт жизни… Мертвая хватка науки!

«Боже, — вздохнул Бенджамин Келли, — стар я стал для всех этих фокусов. Пора на покой. Начну писать мемуары».

Послышались знакомые шаги, рядом стукнула дверь. Джек вернулся в офис. Бенджамин поднялся. Он вошел в соседнюю комнату почти беззвучно, но сын, сидевший за столом, сразу поднял голову и улыбнулся отцу.

— Все в порядке, папа, — сказал он. Подтверждено единогласно.

— Да, я уже знаю, — откликнулся Келли-старший и подумал, что Джек мог бы выглядеть и получше. Эта распечатка едва не свела его в могилу… Он неловко прокашлялся и с фальшивой бодростью спросил: — Ну и как обстоят наши дела с «Криптоном»?

— Да, в общем, нормально. А что?

— Спорю, они собираются меня уволить?

— Ничего подобного. Отец, ты им нужен, и прямо сейчас. Пол хочет, чтобы ты как можно скорее приступил к работе над Квинталом… Это самое крупное изобретение в лаборатории после синтеза, безумно интересно! Кстати, тебе придется пообщаться с параллельными суперкомпьютерами. Так что на твоем месте я бы освежил свои познания в булевой алгебре.

— В булевой алгебре?

— Что, немного подзабыл? Это не беда. Через несколько дней в IBM начнется курс повышения квалификации, на две недели. Думаю, тебе еще не поздно записаться.