— А мне и не весело вовсе. Просто больше ничего не остается делать. — Она кивком указала на «Перспективу».

— Но ведь это не важно. Джонатан говорит… — Взглянув Роуане в лицо, Элисса поостереглась продолжать начатую фразу.

День прошел, наступил вечер, а клиентов не прибавлялось. Когда приехал Барни, Роуана показала ему нетронутую гору сандвичей и посоветовала больше не готовить.

— Мне очень жаль, Роуана, — сказал Барни, со смущением оглядывая пустые столики.

— А мне жаль вас, Барни. Вы мечтали о «Мальчике-с-пальчик», ведь правда?

Он смутился еще больше и, переминаясь с ноги на ногу, ответил, что да, вроде того.

— Мне бы он пригодился на пенсии, — добавил Барни.

— Вместе с Нэнси?

Он залился краской.

— Барни, сейчас уже не выигрывают призы для девушек.

— А Нэнси уже не девушка.

— Какая разница? Все равно приз не нужен.

— Я так не могу. Если вы понимаете, что я имею в виду.

— Нет, не понимаю. Вы просто упрямый осел.

— Ну что же, мы такие, какие мы есть.

— А Нэнси?

— Слушайте, все уже прошло. Все закончилось, когда умер старина Том, не успев обсудить завещание со мной. Ничего, я уже привык. Но вы… Хоть и знали заранее, все равно это, должно быть, ужасно.

— Да, вы правы. Мне уже не подняться, даже если клиенты вдруг появятся. Слишком большие потери. А мистер Саксби…

— Это точно, — закивал Барни, — Джонатан всегда на стороне закона, что бы ни случилось.

«Только когда случилась Элисса, он почему-то оказался на ее стороне», — подумала Роуана.

И, сердясь на себя за бесконечное пережевывание темы, которую давно было пора забыть, она отправилась в Таймаут.

Следующий день не принес перемен к лучшему. Несколько самых верных клиентов зашли в ее кафе, но и они все время с любопытством поглядывали через дорогу, и Роуана знала, что любопытство обязательно возьмет верх и на прощанье они скажут: «Я только посмотрю, что за отраву там готовят».

Всего лишь один новичок посетил «Мальчик-с-пальчик» за время от обеда до ужина, и лишь потому, что в «Перспективе» уже не было свободных мест. Наконец еще чьи-то тормоза завизжали рядом. Роуана нетерпеливо выглянула наружу. Оказалось, это автобус, который привез ее в первый день.

— Привет! — закричал водитель. — Ну что, вы теперь здесь живете? Я же говорил, что у вас будут конкуренты. Ничего, дальнобойщики быстро разберут, с какой стороны хлеб маслом намазан! — Смеясь своей шутке, он подошел к кафе.

— Вы зайдете? — с надеждой спросила Роуана.

— Нет, я вам посылку привез. Это вы Редланд?

— Да.

— Тогда распишитесь вот здесь, внизу. Письма я не развожу, только посылки. Ну, как у них там дела, на той стороне? Чем кормят? Хотя, вы, наверно, не знаете… Ничего, я сам посмотрю и вам расскажу.

Роуана смотрела ему вслед. Как и в день ее приезда, пассажиров в автобусе не было. Тогда он сказал, что все пассажиры садятся дальше, а в Укромный Уголок ему просто положено заезжать.

Посылка как-то вылетела у нее из головы. А если бы она и вспомнила о ней, то наверняка подумала бы, что это девушки из пансиона прислали какую-нибудь чепуху — каталог женских романов или вроде того. Даже когда Барни взял посылку с кухонного стола и отдал Роуане в руки, она не придала ей значения и, придя в Таймаут, не раскрывая, швырнула ее на свою кровать.

После ужина они слушали пластинки и болтали. Потом Роуана пошла в свою комнату. Посылка так и валялась на кровати. Роуане не хотелось до нее дотрагиваться, и не от усталости, а просто потому, что на нее нашла апатия — ей вообще ничего не хотелось. Спустя некоторое время девушка все же развязала бечевку и затем принялась разворачивать многочисленные слои бумаги, недоумевая, для чего понадобилась столь тщательная упаковка. Когда же Роуана отбросила в сторону последний лист, то сразу поняла, для чего: Библия была слишком ветхой.

Роуана открыла ее. На первой странице аккуратным почерком ее матери были выведены имена. Как это она раньше ухитрялась не замечать скобок после имени Селина? Все это она уже знала — пятеро сестер, у каждой по ребенку и один бездетный брат:

Перевернув страницу, Роуана прочитала:

«Вот они — шестеро!» — молнией пронеслось в голове.

Роуана вспомнила намеки Пирса, его совет не надеяться на благосклонное отношение опекуна… Естественно, ведь опекун оказался потенциальным наследником! Как же дяде Томасу удалось усыновить ребенка, если он не был женат?

Роуана мучительно старалась припомнить, не читала ли она где-нибудь, что опекун не может являться одновременно и наследником. Справедливый суд Джонатана не вызывал у нее возражений, но что, если он будет намеренно справедливым? Она решила спросить Николаса.

— Что случилось? Пожар? — послышался сонный голос, когда она забарабанила в дверь его комнаты.

— Нет, ребус.

— Вы что, кроссворд разгадываете?

— Вроде того… Николас, опекун может рассчитывать на наследство? Мне кажется, что нет.

— Возможно. — Николас явно витал в облаках.

— Извините, Николас. Спасибо. Извините, что я вас побеспокоила. Просто я сейчас только об этом и думаю.

— Понимаю. Как я — о Мисс Мэри.

— Бедняжка!

«Нет, это я бедняжка, — думала Роуана, возвращаясь к себе. — Как последняя дура поверила этому обманщику Джонатану. А он все знал! Он знал, что в любом случае кафе достанется ему и тем пятерым, потому что за ним последнее слово. Но Пирс и компания ничего не скрывали, а этот — затаился. О низкий, коварный человек! Он использовал дядю Томаса, а потом и меня. Вот почему он говорил, что готов отдать лучшие годы жизни за фамилию Тумб! Ну что же, теперь он сохранил свои лучшие годы и в придачу получил кафе».

Тут Роуана осознала, что в своих подозрениях заходит чересчур далеко. Надо было честно признать, что завещания она не читала и лишь вполуха слушала мистера Перкисса, перебив его на самом важном месте. Вдруг там и речи нет о Джонатане в качестве наследника, а Пирс просто захотел припугнуть ее? Так или иначе, существовал единственный способ узнать правду: съездить в Брисбен и прочитать завещание.

Утром Роуана попросила Элиссу проследить за порядком в кафе, хотя более нелепой просьбы и вообразить было нельзя, потому что в «Мальчике-с-пальчик» и так царил мертвый штиль и абсолютный порядок.

— Ладно, — согласилась Элисса. — Вы уезжаете?

— Да, в Брисбен. Я быстро. Туда и обратно.

— Зачем?

— Вас я в свое время не спрашивала.

— Ну, вы же совсем другое дело… Если за покупками, то давайте вместе поедем, но только в…

— Мне нужно в Брисбен. Поеду автостопом.

— И это после того случая? А от кого вы убегаете?

— От кое-кого через дорогу.

Роуане не пришлось долго голосовать — затормозил первый же грузовик. В конце концов, она была довольно симпатичной особой двадцати двух лет… Водитель оказался очень милым, он сказал, что как раз едет в Брисбен и обратно, и предложил забрать ее, когда она уладит свои дела в городе.

Роуана быстро нашла нужную контору и, получив копию завещания, сразу заглянула в конец: Лорис, Джессика, Глэдвин, Хол, Пирс… и еще один. Последним в списке жаждущих ее поражения стоял Джонатан Саксби…

На обратном пути водитель попенял Роуане на ее хмурость: он надеялся, что они вдвоем весело проведут время до Укромного Уголка.

— Простите, мне очень жаль, что так вышло, — грустно сказала она. Ей было жаль всех на свете, но больше всех — себя.

Высадив Роуану у «Мальчика-с-пальчик», шофер завернул к «Перспективе». Она молча смотрела ему вслед. У себя же в кафе она ожидала увидеть Барни, но там был Джонатан.