– Тогда не будем отступать от старых традиций. – Взгляд у Глеба вдруг замаслился. Он подошел к двери и закрыл ее на замок.

– Это ты о чем?

– Ну, Лукьянов совращал персонал, и ты этим займешься. Но твоим персоналом буду только я. Ты как, не против?

– Я только «за», – улыбнулась Кира.

– Ну, если ты «за», то можешь начинать, – многозначительно улыбнулся он.

– Сначала я должна к тебе придраться.

– Я не против.

– У тебя слишком красивая секретарша… Нет, увольнять ее не надо, но на другое место перевести не мешало бы. Не нравится она мне…

– Ты занимаешься персоналом, ты и решай, – легко согласился Глеб.

– И еще ты не сказал мне, кто ты такой. За это штраф. Но учти, я беру натурой…

– Ну, это так неожиданно, – наигранно засмущался он. – Но если начальство настаивает…

– Настаивает.

Кира открыла дверь в небольшой закуток, который напоминал комнату отдыха, поскольку здесь стояли мягкий диван, стеклянный столик, барный шкаф. На этот диван она и усадила Глеба, распоясала его…

Она готова была подыграть ему. И сделает это с удовольствием. И с сомнением. Не так трудно найти принца, как выйти за него замуж…

Секретарша Эльвира перешла работать в другой салон, без понижения в зарплате и социальном пакете – проблема с ней решилась легко и просто. Но как быть с этой красоткой, которая смотрела на Киру с тем же недовольством, что и Эльвира? Ее-то не уволишь и на другую работу не переведешь, потому что она приходилась Глебу мачехой, она была законной женой его отца и сама могла дать Кире отставку. И, судя по тому, как она приняла ее в доме своего мужа, другого решения ждать не приходилось.

Зато отец Глеба принял его невесту хорошо.

– Слушай, а ведь я тебя видел! Да, да, чемпионат Европы по биатлону, ты такая красивая, в лыжном костюме, в шапочке… Бронзовая медаль, говоришь? Да, да, ты на пьедестале стояла…

У него недавно инсульт случился, от удара он оправился довольно быстро, даже речь полностью восстановилась, но вид оставался болезненный, взгляд рассеянный, ощущение такое, будто не говорит он, а бредит наяву.

Никольский-старший уже отошел от дел, и сейчас всем его бизнесом заведовал Глеб. Два месяца он проработал директором салона, еще столько же возглавлял сеть салонов, и за это время их отношения с Кирой продвинулись так далеко, что отец дал согласие на брак. Только вот Маргарита не очень-то была рада выбору пасынка и решению своего мужа. На Киру она смотрела с плохо скрытой неприязнью, разговаривала с ней сквозь зубы.

Но ничего, главное, что Евгений Александрович отнесся к ней хорошо.

– Свадьбу назначим на Красную горку, – решил он.

– Так это уже скоро… – стрельнула в Киру ядовитым взглядом Маргарита.

– А чего тянуть? – удивился Евгений Александрович. – Мне внуков повидать охота…

– Ну, я не думаю, что Кира станет женщиной в первую брачную ночь. У них, наверное, это уже случилось. Да, Глеб?

– Не твое дело!

Маргарита не была Глебу матерью, родственными узами она с ним не связана, отца он уже не боится, поэтому ничто не мешало ему послать ее куда подальше с более решительным видом, но он вместо этого с виноватым видом отвел взгляд в сторону. Может, все-таки боится отца? Или боится причинить ему боль?..

Его неуверенный тон ничуть не смутил Маргариту.

– Почему не мое? Мы, например, с Женей начали жить до свадьбы. И дочь я ему до свадьбы родила. Что здесь такого? И вы можете до свадьбы родить. На радость отцу… Как ты считаешь, Кира? – с притворной любезностью спросила она.

– Да вот как-то до свадьбы неохота, – слегка улыбнулась Кира.

– А ты что, без свадьбы Глеба не любишь? – с фальшивой простотой удивилась Маргарита.

– Люблю. Но без детей.

– Ну да, ну да… Без расчета в нашем женском деле никак нельзя…

– Марго, прекрати! – не выдержал Евгений Александрович.

– А я что? Я ничего. Как скажешь, дорогой, так и будет, – и Маргарита потерла одну ладонь о другую, дескать, она умывает руки.

– А так и скажу! Свадьба – на Красную горку! – отрезал Евгений Александрович и устало махнул рукой. Похоже, всплеск эмоций лишил его последних сил. Выдохся он, побледнел, взгляд у него поплыл. – Глеб, жду тебя с Кирой… Как только сможете, так и приезжайте…

– Да, завтра будем.

– Вот и хорошо…

– Приезжайте, приезжайте, – кивнула Маргарита, но взгляд говорил совсем о другом.

Если Глебу она и была рада, то Киру видеть не желала. Но ведь не она здесь все решает. Ее дело десятое – во всем соглашаться с мужем.

Взрыв прогремел на Пасху. В этот день умер Евгений Александрович. У него случился повторный инсульт, и в этот раз спасти его не удалось. А в четверг, уже после похорон, к Кире пришли. Оперуполномоченный Московского уголовного розыска предъявил ей постановление на обыск, а спустя четверть часа в нижнем ящике ее рабочего стола обнаружили старинную брошь с бриллиантами.

– Кира?! Как ты могла?! – недоуменно протянул Глеб.

– Я?! Могла?! Что я могла? – Кира потрясенно смотрела на знакомую брошь, непонятно как оказавшуюся у нее в кабинете.

Эту фамильную реликвию показывала ей Маргарита в субботу прошлой недели. В семье Никольских брошь переходила из поколения в поколение, более того, это была единственная драгоценность, доставшаяся Евгению Александровичу от его благородных предков. Надо ли говорить, что Никольский-старший очень дорожил ею.

А на следующий день брошь вдруг пропала. Евгений Александрович настолько расстроился, что его снова хватил удар. На этот раз с летальным исходом. Маргарита обвинила в краже свою горничную, ею занялся уголовный розыск. И тут вдруг виноватой в пропаже оказалась Кира.

– Как ты могла украсть отцовскую брошь? – с осуждением смотрел на нее Глеб.

– Я?! Украла?! Ты с ума сошел!

– Да нет, это ты с ума сошла! Это же из-за тебя… Из-за тебя отец… – Глеб в отчаянии махнул рукой и выскочил из кабинета.

Из ее бывшего кабинета. Кира еще не понимала, как эта злосчастная брошь могла оказаться здесь, но уже знала, что сюда она больше не вернется.

– Действительно, как вы могли? – с укоризной спросил оперуполномоченный.

– Я… Я ничего не делала…

– Да, но брошь оказалась в ящике вашего стола.

– Это Маргарита… Это все Маргарита… – Кира обессиленно опустилась в кресло. – Это Маргарита подстроила…

Обхватив голову руками, она истерично засмеялась. Ну, вот и закончилась сказка. Злая мачеха рассорила Золушку с принцем, а добрая фея не превратила ее за это в тыкву. Некому заступиться за Золушку, поэтому ждет ее долгая дорога и казенный дом…

От тюрьмы и сумы не зарекайся. Когда-то эта поговорка, казалось, не имела никакого отношения к Кире. За всю свою жизнь она ни разу не взяла ничего чужого. Случалось, когда продавец обсчитал себя, выдавал ей сдачу больше, чем нужно, она всегда возвращала все сполна… И вдруг тюрьма. Следователь предъявил ей обвинение, суд постановил избрать мерой пресечения содержание под стражей, специальный автомобиль с зарешеченным фургоном, как какого-то зверя в клетке, доставил ее в следственный изолятор. А там толстая тетка в погонах отконвоировала Киру в камеру, и свободный мир захлопнул за ней дверь. Закончился бал, погасли свечи, а Принц отправился на поиск другой невесты. Не простил ее Глеб. Еще и в гибели отца обвинил. И куда только вся любовь делась?..

О тюремных камерах Кира наслышана была как о чем-то ужасном. Холод, убогость, вонь, насилие… Но в изоляторе временного содержания камера у нее была вполне приличной. Да и здесь ничего пугающего она не увидела. Вполне современные двухъярусные кровати с деревянными спинками, даже лесенки на них, чтобы легче было забраться на второй «этаж». Телевизор на кронштейне под потолком, пластиковый стол с хромированными ножками, стулья, шкаф для вещей, холодильник, туалетная кабинка, ковровая дорожка на деревянном полу. Ремонт неплохой, тепло, и никакой вони. Из восьми коек только пять были заняты – и людей немного, и свободные места есть.