Взяла я свой паспорт и бегом к машине. Поехали в сельсовет прописаться. Где-то километров двадцать проехали, я кричу:
— Ой, забыла!
— Что забыла?!
— В паспортном столе свидетельства о рождении детей оставила. Как вы думаете, они мне отдадут их?
— Конечно, скажешь, что забыла.
— Я так волновалась!
Приехали назад в паспортный стол, сразу к начальнику. Она все поняла и говорит:
— Вот свидетельства ваших детей.
— Я просто от радости волновалась: из-за этого паспорта уже полтора года мучаюсь! Теперь моим мученьям конец, спасибо вам большое, до свидания!
Приехали мы домой, обмывали вместе с соседями мой паспорт. Они только ойкали из-за цифры тринадцать. Везде написано тринадцатое число.
Теперь я спокойна.
Отблагодарила я Веру за то, что поддерживала меня и помогала. Пошла в магазин «Сапфир», купила серебряные сережки — золотые не потянула — и подарила ей на память.
Но спокойная жизнь недолго продолжалась. Однажды раздается звонок в дверь. Открыла. Там стоит наш хозяин. Еле на ногах держится.
Я спрашиваю:
— Вы что, опять пришли денег просить?
— Нет, хочу в уборную зайти, что-то у меня с желудком плохо.
Еще бы, думаю, — меньше пить надо!
Он прошел в комнату и прямо у меня на глазах в штаны наложил, а потом упал на пол. Я его еле-еле подняла и повела в ванную. Если бы вы знали, как в квартире воняло! Я не выдержала, вышла на балкон. Хозяин кое-как умылся, лег на диван.
Я смотрю, вся комната, кухня, ванная загажены. Что делать… Убирать надо. Мы же здесь живем все-таки. Нашла резиновые перчатки, взяла ведро с водой. На лицо платок повязала, только глаза оставила. Боялась, что меня вырвет.
Когда все убрала, подошла к Юре:
— Как же вам не стыдно. Вам же сорок лет, а не сорок дней, чтобы в штаны какать!
Он даже не отреагировал. Потом очухался и ушел. А скоро уехал к родне в деревню.
Через месяц опять звонок в дверь. Открываю — стоят двое: женщина и мужчина.
— Мы из ЖЭКа, можно зайти?
— Пожалуйста. — Сама думаю: что им надо, мы же квартплату и все коммунальные платежи вовремя вносим. — А что случилось?
— Ваш хозяин Юрий умер. Вы должны немедленно освободить квартиру.
— Как умер? Он же молодой! — Я даже остолбенела от неожиданности.
— Пил много, вот и умер. Мы в курсе, что вы его квартиранты. Но теперь помещение должны опечатать.
Я совсем растерялась.
— Постойте, — говорю, — у него ведь сын есть. Может, мы с ним договоримся.
— Ничего не получится. Сын здесь не прописан, квартира переходит государству. Быстрее ищите себе жилье. Через неделю мы придем и здесь все опечатаем.
— Да как же! Ведь зима, куда я с детьми денусь?
— Это ваша проблема. Ищите квартиру.
Я побежала по соседям, на рынке объявление повесила, в агентство звонила. Все бесполезно. Что за жизнь у меня! Недаром тринадцатого числа родилась.
Через неделю опять из ЖЭКа пришли:
— Вы должны сегодня освободить квартиру.
— Я еще ничего не нашла.
— Это нас не касается.
— Скажите, у вас дети есть?
— Есть.
— Ну тогда хоть еще день подождите, — умоляла я их.
Они согласились. Дали еще день. А на что я надеялась? Где была гарантия, что за этот день я найду квартиру? В ужасном состоянии легли мы спать. Утром звонок в дверь. Стоит соседка.
— Мне вас так жалко было, я каждый день по подъездам ходила, искала в нашем доме квартиру. Ведь вы здесь больше года жили. Мы к вам привыкли, жалко, если уедете. И нашла квартиру на пятом этаже, хозяйка у своей тети живет.
Я от радости ее расцеловала и говорю сама себе: «Все-таки Бог услышал мою молитву!»
И в тот же день мы переехали на другую квартиру. А я в это время ждала гостей из Америки. Хорошо, что они не видели, как я бегала, искала жилье, точно бомж какой-то!
Вы, наверное, удивились: откуда у нее гости из Америки?
Сейчас расскажу. И эта история про американцев будет в моей книге последней: черная полоса, кажется, кончилась, началась белая полоса. А это уже другая книга.
Так вот, как-то у соседей я познакомилась с Линдой. Она приехала из Америки, из города Сиэтла. Работает в России, учит детей и, взрослых английскому языку. Я по-английски ни бум-бум, она по-русски тоже ни бум-бум. Но мы как-то друг друга поняли. Иногда переводчик помогал разговаривать. Она человек тоже, между прочим, необычный. Да разве обычный человек поедет из Америки в российскую провинцию, чтобы там людям жизнь облегчать? Линда, кроме того, что педагог, еще имеет сан священника. Она волонтер, помогает нашим детям и женщинам из группы риска. И никто ее, кстати, не заставляет. Просто человек такой, и потребность у нее в этом есть. Оказалось, что Линда живет в нашем доме. А дом наш, как вы уже, наверное, поняли, — самая простая старая пятиэтажка. Подъезды вонючие и не всегда чистые.
Стали мы общаться. У Линды в Америке двое сыновей, две невестки и семеро внуков! Правда, вторая невестка появилась недавно. Можно сказать, на наших глазах: младший сын Линды, Джош, приехал в Россию из Сан-Франциско со своей невестой Маджентой. Вот они у нас и жили. Утром мои дети проснулись и говорят: «Мама, неужели у нас американцы в гостях, спят с нами в одной квартире, даже не верится». Правда, фантастика какая-то!
В первый раз я почувствовала, что моя жизнь интересна кому-то, что кто-то хочет моим детям и мне помогать. Линда взялась моих детей обучать английскому, бесплатно конечно. И еще материально нам помогала.
Когда она приходила к нам в гости, я угощала ее лепешками, пловом — нашей восточной едой. Однажды всех сотрудников миссии, где она работает, двадцать пять человек, мы пригласили в гости. Сидели, кушали плов, говорили, смеялись. Я рассказывала о нашей восточной культуре. Показала несколько танцев. Им очень понравилось. Они удивлялись, что мое искусство здесь никому не нужно.
Линду не смущало, что я плохо одета, что мы живем в квартире с оборванными обоями и страшным полом (а что другое может быть у алкаша!). Она поняла мою душу. Однажды сказала, что моя семья — это ее семья тоже.
Зимой у Линды день рождения. Я думала, как мне ее поздравить, как отблагодарить? Спросила у переводчицы. Она засмеялась:
— Чем ты их удивишь? У них все есть! — а потом говорит: — Слушай, ты же танцуешь… Запиши на пленку, подари Линде. Это будет самый необычный подарок!
Вот, думаю, хорошо. И мое искусство пригодилось. Купила блестящую материю. Икрам сам своими руками сшил мне костюм. Стала искать подходящую музыку. Нигде не смогла найти. Тогда я побежала на колхозный рынок, там ребята — азербайджанцы. Выручайте, говорю, так и так. Они на другой день пять кассет принесли, так что я смогла выбрать. Дети сделали мне из картона головные уборы для разных танцев: я ведь и узбекский танцевать собралась, и хорезмский, и турецкий, и иранский (во мне ведь течет и персидская кровь), и арабский, и афганский. И еще я придумала танец, посвященный всем матерям, чтобы станцевать его специально для Линды. Американцы принесли напрокат свою бижутерию.
Теперь надо было найти зал. Я ведь никого в администрации по культуре не знала. Аренда зала — очень дорого. Денег-то лишних нет. Думала, думала, решила обратиться в школу, где мои дети учатся. Отправилась к директору, объяснила ситуацию. Они сразу пошли мне навстречу. Только, говорят, у нас нет аппаратуры и актовый зал в ужасном состоянии, летом не успели сделать ремонт.
Но это разве беда? У меня такой энтузиазм был. Два дня я мыла полы, вытирала пыль. Икрам своими руками шестьдесят два стула починил и скамейки поправил. От директора, из кабинетов и от соседей принесли цветы в горшках, чтобы украсить зал. Напрокат достала аппаратуру музыкальную. Все было готово для моего первого сольного концерта, посвященного Линде.
