— Да.

— Сейчас вы опять идите туда и у них спросите, будут ли они за вас ходатайствовать или нет. Если откажут, немедленно вернитесь сюда, потом я скажу вам, что делать. Вы поняли меня?!

— Да!

— Тогда идите в миграционный центр и обратно ко мне!

Побежала я в миграционный центр, объяснила им, они говорят: «У вас есть гражданство Российской Федерации, вы к нам отношения не имеете. Все, что вам надо, требуйте у администрации города, а мы за вас не будем ходатайствовать!» После этого ответа я бегом к ней. Она меня ждала.

— Я так и знала, — говорит, — что они откажут. Ну и хорошо. Тогда пишите заявление на имя председателя Совета депутатов, я вам продиктую, — и продиктовала.

Она меня забрала вместе с заявлением, и мы ходили по всем этажам. Она зашла в кабинет председателя Совета депутатов, объяснила мою ситуацию и ходатайствовала за мое заявление. (Честно говоря, до сих пор не знаю, что означает слово «ходатайство», вот так.) Вернулись в ее кабинет, она говорит:

— Вот видите, все решено. Сейчас я позвоню, завтра вам дадут лицензию на торговлю. А вы хотели умирать! Какая вы хитрая — двоих детей оставить собираетесь! Ничего не выйдет! Теперь можете идти, у вас все получится.

— Спасибо вам, даже не знаю, как вас отблагодарить.

— Не надо меня благодарить, это моя работа. Когда я кому-нибудь помогу, считаю, что день прошел хорошо!

Я с ней попрощалась, от радости чуть не расплакалась.

Бегом кинулась в оптовый магазин, купила конфеты в коробках и кофе. Вернулась в администрацию города, к ней в кабинет. Она меня увидела и удивилась:

— Что еще случилось?

— Да ничего не случилось, у нас говорят — «спасибо» в карман не положишь. Возьмите, пожалуйста. Это вам.

Она говорит:

— Нет, не возьму. Отнесите все детям, пусть они кушают.

— Возьмите, это вам, от души даю!

— Нет-нет, лучше от моего имени отдайте детям, скажите: тетя Тоня просила передать.

Наверное, минут двадцать я ее уговаривала, но она не взяла мои подарки. А я вернулась на квартиру счастливая. Ведь я хотела по-честному платить налоги, не то что некоторые — убегают, как зайчики. Просто хотела, чтобы все было документально.

И вот началась моя коммерческая деятельность. Администрация рынка через два месяца выделила нам определенное место, а до этого каждый день прыгали с одного лотка на другой. В конце концов и это устроилось. Ездила каждую неделю в Москву за товаром — обувью, одеждой.

Хозяин лежал ровно три месяца в больнице. Я его часто навещала. Дядю Сашу прооперировали, теперь у него не было шланга. И бутылку для мочи убрали.

Как-то раз он сказал мне в больнице:

— Я был два раза женат, от первого брака двое детей, от второго брака тоже двое детей. Работал начальником, все у меня было — и деньги, и друзья. А сейчас постарел, на пенсию вышел, болею… Мне даже стыдно признаться, что, кроме вас, меня никто не посещал в больнице — ни друзья, ни дети. Я еще толком с вами и не знаком, и мы еще вместе не жили, а вы столько заботились обо мне. Спасибо вам! Как я выйду из больницы, познакомимся поближе, ладно?

— Александр Иванович, мы тоже когда-то постареем и можем оказаться в такой же ситуации, поэтому стариков надо уважать.

А он головой покачал:

— Это у вас на Востоке есть обычай старость уважать, а в России по-другому все, попроще относятся к старикам.

Вот такие дела.

Дети учились, мы с мужем занимались коммерцией, лицензия ведь на руках.

Между прочим, очень много интересных людей встретила я на рынке. Сюда ведь разными путями попадают. Среди продавцов есть врачи, учителя, даже бывшие артисты! Обычно они не любят говорить, как здесь оказались. Жизнь у всех ведь по-разному складывается. А детей кормить всем надо, вот так-то.

На рынке со мной без конца разные забавные истории случались. И все из-за моего «знания» русского языка! Поэтому и торговля нехорошо шла — пока нужное слово подберу, покупатель уходит.

Продавцы часто употребляют слова «привезли», «завезли», «навезли». Я подумала: зачем так длинно говорят? Можно слово сократить. Как-то раз подошла покупательница, спрашивает:

— Почем у вас джинсовая рубашка?

— Двести пятьдесят рублей. Берите, очень хорошая, недавно привезли. Еще новый навоз.

Так и сказала.

Подходит другой покупатель. Интересуется кожаной курткой.

— Хорошая куртка, — говорю, — тысячу пятьсот рублей стоит. Одна штука осталась из старого навоза.

Муж услышал, как я покупателей отпугиваю, и рассердился:

— Что же ты заладила, елки-палки! «Старый навоз», «новый навоз»… Как будто говном торгуешь. В следующий раз думай, что говоришь!

Однажды подошла старушка, спрашивает:

— Дочка, почем у тебя сапоги?

— Вам какие надо?

— Ну, чтобы мне удобно было надевать и снимать.

— Выбирайте, какой вид вас интересует. Вот для вас дутики есть!

— Да, а они удобные?

— Очень удобные и мягкие. А вы померьте, может, подойдут вам.

— Мой размер сорок. Доченька, найди мне мой размер.

Нашла я 40-й размер, и она начала мерить обувь. Спрашиваю старушку:

— Ну как?

— Да еще не надела.

А я хочу объяснить старушке, что эти сапоги ей как раз.

— У вас очень большое влагалище, — говорю, — вот я вам специально тоже большое достала, должно подойти.

Она на меня не смотрит, нагнулась и надевает сапог. Я опять:

— У всех узкое влагалище, а у вас большое.

Она меня не слышит или делает вид.

— У вас красивое влагалище, такие влагалища редко бывают. У моих клиентов обычно узкие влагалища, им трудно сапоги подбирать. А вам хорошо.

Так я про «влагалище» говорила минут десять. Хвалила и так и сяк.

Бедная старушка, кажется, меня вообще не слышала, что ли, не знаю. Она купила эти сапоги и ушла. Я потом об этом забыла.

А у меня дома, у дяди Саши, была одна медицинская книжка. Вот однажды я в свободное время решила ее полистать. Вдруг увидела слово «влагалище» — и чуть в обморок не упала. Только тогда узнала, что это означает! А я его вместо «голенища» использовала! Хорошо, старушка не очень внимательно меня слушала, что ли!

А слову «голенище» я долго не могла научиться, долго говорила или «голенилище», или «голенинище».

Другой раз подошел ко мне молодой парень с девушкой, и они спрашивают у меня:

— У вас гробы есть?

Я удивилась:

— А зачем тебе гроб, ты такой молодой, надо жить, все у вас еще впереди.

— Сейчас это модно.

— Разве так можно, разве такая мода бывает, что ли? Вам надо пожениться, детей надо завести, куда вы торопитесь, умереть всегда успеете!

— Женщина, вы, наверное, меня не поняли, да?

— Нет, почему, поняла. Зачем вам гроб?

— Женщина, вы меня не поняли. Это фирма такая есть, а вы мне про жизнь нотации читаете!

— А, так бы и сказал, что фирма. Надо же, что придумали, дураки, фирма — «Гроб».

На самом же деле не так обувь называлась, а, кажется, «Габор».

Вот так закончилась история с этим «гробом».

Как-то раз подошла ко мне очередная покупательница:

— Почем у вас рубашки?

— Сто пятьдесят рублей.

— А размеры все есть?

— Да, все размеры, выбирайте.

— А если не подойдет, можно ли поменять?

— Да, конечно, отдам любой размер.

И она заплатила деньги. Я ей говорю:

— Приходите, если мала будет, я вам отдам любой размер.

Она удивилась:

— Женщина, что значит «отдам», если за это я плачу деньги?

— А что я плохого сказала?

— Вы мне вовсе не отдаете, а я на свои деньги покупаю.

— И что надо мне говорить?

— Говорите «покупайте».

— Ну, тогда извините, — не «я отдаю», а «вы покупаете»!

— Вот так правильно.

Один раз обидела продавщицу на рынке, нашу знакомую. У нее муж был военный. Из-за этого все ее тоже называли «военная». Имени ее не знали. И однажды я у нее спросила: