— Это оно? — полувопросительно сказал он. — Странно, я думал, это будут ворота…

— А я думала, какой-то амулет, — пытаясь сосредоточиться, девушка провела указательным пальцем по ровному прохладному краю сосуда. — Браслет… пара браслетов… или, может быть, пояс.

Овальная чаша размером с половинку большого арбуза покоилась на трёх изогнутых бороздчатых лапах. Ручки, выполненные в том же стиле, что и лапы, делили её поверхность на две части. Один бок украшали рельефные растительные орнаменты, почерневшие от времени. Другой был совершенно гладким и отполированным до зеркального блеска, чернота его не задела.

— Стоит, нас дожидается, — пробормотала Принцесса. — Почему же было написано, что, пойдя за ней, мы можем потерять всё?

— Но ведь вы… мы с вами рисковали, когда летели сюда, разве нет? — предположил Многоликий.

— Главное, что всё хорошо закончилось, — заключила она и озадаченно свела брови: — Спрашивается, как эта вещь работает? Инструкции нам вроде бы не оставили.

— Раз не оставили инструкции, значит, ничего сложного — мы сможем догадаться сами! — уверенно заявил он.

Поднял чашу, оказавшуюся гораздо легче, чем обещали её размеры, внимательно осмотрел её со всех сторон. Чаша как чаша — не будь на ней мощнейшего магического заряда, решил бы, что это всего лишь хорошо сохранившаяся древняя утварь. Увидел себя в полированном боку и задержался взглядом на отражении. Принцесса приподнялась на цыпочки, прильнула щекой к его щеке, и у него дух захватило — так здорово они смотрелись вместе!

— Красиво, — озвучила его мысли девушка.

Он вернул сосуд на постамент и осторожно отодвинулся от своей спутницы — её прикосновения лишали его способности размышлять. Принцесса несколько секунд постояла молча, перебегая глазами с его лица на чашу и обратно, а потом проговорила:

— Ирсоль могла спрятать своё наследство где угодно, а спрятала его именно здесь. Как думаете, случайно?

— Нет, конечно, — покачал головой Многоликий, — в этом был какой-то смысл… Погодите. Горы… водопады… вода! Мы можем наполнить её водой и посмотреть, что получится.

Вручил Принцессе фонарь, снова взял чашу, метнулся с нею наружу и вскоре возвратился с наполненной. Ледяная горная вода мелко пузырилась у стенок, словно закипала, зеркальный бок запотел. Многоликий аккуратно, стараясь не расплескать воду, поставил чашу на место, обтёр рукавом зеркало и уставился в него, но не увидел ничего, кроме своей растерянной физиономии. Девушка подошла сбоку, посветила в отражение… и случилось чудо! Луч фонаря, ударив в чашу и усилившись, переметнулся на бледно-голубую каменную стену, и в круге света вдруг возникло изображение. Сначала размазанное, постепенно оно обрело чёткие контуры, словно кто-то навёл резкость, а затем начало двигаться. Наследники Ирсоль оцепенели, не сводя с него глаз.

— Синематограф! — охрипшим голосом произнесла Принцесса. — Это называется синематограф. В прошлом месяце в Замок приглашали изобретателя, он показывал нам фильму…

— А это называется аэроплан, — указал на «экран» Многоликий. — Но я таких никогда не видел!

— Я тоже, — шёпотом подтвердила она.

Бело-серая обтекаемая крылатая машина с тонкими красными полосами вдоль корпуса проехала по земле и остановилась. В боку у неё открылся люк, из него выглянули два человека, в одном из которых Многоликий немедленно узнал себя, а в другом — Короля. На королевских запястьях экзотическим украшением блеснули наручники.

— Папа! — ахнула Принцесса.

На заднем плане, внутри аэроплана, маячило смутно знакомое детское лицо. Король и Многоликий обменялись парой неслышных реплик, аэроплан пропал, вместо него появился движущийся автомобиль, похожий на огромную чёрную каплю. Многоликий хмыкнул:

— Забавная у них техника!

Автомобиль тоже остановился, из него вышли ещё два человека — рослые и седовласые, похожие, как братья. Пока Многоликий в «фильме» обнимался с одним и приветствовал рукопожатием другого, Многоликий-зритель мучительно вспоминал, откуда знает их обоих и почему они вызывают у него такое тёплое чувство.

— Кажется, я с ними знакома, — пробормотала девушка, лицо которой исказилось напряжением, — но никак не могу сообразить, кто это!

На «экране» возник второй чёрный каплевидный автомобиль. Оттуда выбралась перепуганная молодая женщина в сером костюме мужского кроя. Подняв руки, она быстрым шагом приблизилась к мужчинам. Бесспорно, это была Принцесса — заметно повзрослевшая и укоротившая волосы.

— Одежда у них тоже забавная, — обронила Принцесса-зритель.

«Экранный» Многоликий что-то гневно говорил, женщина оправдывалась, и тут появилась ещё одна летающая машина, очень странная — маленькая хвостатая кабина на полозьях, над которой с бешеной скоростью вращался пропеллер. Машина зависла в воздухе. Внутри неё бок о бок сидели придворный маг и темнокожий парень с громоздким оружием в руках. Парень поднял оружие и прицелился в Короля. «Экранная» Принцесса беззвучно закричала и бросилась к отцу, чтобы прикрыть его собою от выстрела. Миг — и на её спине расплылось кровавое пятно!

Многоликий по эту сторону «экрана» издал взволнованный возглас, схватил Принцессу за руку, привлёк к себе — и в ту же секунду всё вспомнил!

— Мисс Паркер! — потрясённо выдохнул он.

— Джарод! — выдохнула она одновременно с ним и отпрянула.

Но руку не отняла.

Волшебное кино продолжалось, однако зрители утратили к нему интерес — они прекрасно знали, что будет дальше. Паркер потеряет много крови и чуть не отправится к праотцам, Джарод упустит драгоценные мгновения, угодит в Центр и свободу себе вернёт лишь много дней спустя… События прошлого уже не имели значения. Важно было разобраться в настоящем, где творилось что-то небывалое.

— Я сплю и вижу сон. Ты мне снишься! — помотав головой, сказала Паркер.

— Не всё так просто, — сжимая её пальцы, возразил Джарод. — Я думаю, сон у нас с тобой общий.

— Имеешь в виду, одинаковый? — уточнила она.

— Имею в виду, один на двоих, — ответил он с нервным смешком. — Сейчас мы здесь с тобою вместе.

— Что значит «здесь»?! — удивилась она. — Мои сны живут в моей голове.

— Обычно да, — проговорил он. — Но этот сон — необычный. Не знаю, где именно сейчас находятся твоё и моё сознания, но, я уверен, они находятся в одном и том же ментальном пространстве.

— Чушь! — возмущённо воскликнула она. — Так не бывает!

— Неужели? — усмехнулся он. — А фотографии чужих сновидений — бывают? Ставлю на что угодно, мисс Паркер, нам с тобой прислали одинаковые картины. Ночь, луна, плющ…

— Да, да… — дёрнула плечом она. — Но что это доказывает? Ты просто снишься мне, со всеми твоими безумными идеями… А может, и я тебе тоже снюсь, чудо-мальчик.

Они встретились взглядами. Её голубые глаза были полны изумления и скепсиса, его карие — искрились восторгом от фантастической догадки. «Как доказать, что у нас общий, именно общий, а не одинаковый сон?» — подумал Притворщик. «Чёрт возьми, вот это я уснула!» — подумала Паркер.

Снаружи, из-за неплотно закрытой двери донеслись какие-то звуки, похожие на шелест шагов и приглушённые голоса. Мужчина и женщина настороженно встрепенулись.

— Я придумал, как проверить мою гипотезу! — заторопился Джарод. — Сейчас я скажу тебе что-то такое, чего ты раньше знать не могла… чего не знает никто из твоих знакомых — номер моего телефона. Проснёшься и позвонишь. Если я отвечу, значит, мы не просто видим друг друга во сне — мы с тобой контактируем, понимаешь?

Звуки за дверью стали громче.

— Когда я проснусь, мне будет не до… — начала Паркер, которая, осознав себя, с новым ужасом осознала и то, в какую глубокую яму она угодила.

— Слушай и запоминай! — перебил Притворщик, назвал последовательность цифр и потребовал: — Повтори.

Она, запинаясь, повторила.

— Ещё раз!

Она повторила без запинки.

— Хорошо, — он кивнул и собрался что-то добавить, но не успел.

Грохнула, распахиваясь, дверь, и внутрь, заполонив маленькую комнату, ворвались люди в форме королевской Охранной службы. Принцессу-Паркер безо всяких церемоний взяли за локти и оттеснили к стене, на несколько мгновений она потеряла из виду Джарода-Многоликого. Раздался оглушительный рык, произошла сумятица, затем стражники расступились, и стало видно, что между ними, спелёнутый мелкоячеистой заколдованной сетью, лежит на полу огромный чёрный зверь. Его королевское величество, собственной персоной, выбрался из-за спин стражников и устремился к постаменту с чашей. Откуда-то сбоку раздался голос Потрошителя, исполненный скрипучего торжества: