Несколько месяцев назад Король обещал, что в день совершеннолетия выполнит одно желание своей дочери — какое угодно желание! Принцесса тотчас придумала, о чём попросит: она хотела воли. Хотела попасть туда, за крепостную стену, к близкому лесу и далёким горам, к городам и деревням, о которых она почти ничего не знала. Внешний мир манил и притягивал неодолимо! Она полагала, что именно там увидит настоящую жизнь, наполненную яркими красками и смыслом. Впрочем, уходить насовсем Принцесса не собиралась: год-другой, и она вернётся в Замок — к отцу и долгу перед своей страной, о котором ей твердили с детства.

Девушка вздохнула: время поджимало, она и так уже опаздывала сверх всяких приличий. Ей мнилось, она чует запахи с той стороны: запах заросшего ряской рва вокруг Замка, прелой листвы и свежей лесной зелени, холодного воздуха и древнего горного снега. Запах свободы. На самом деле, единственное, что могла сейчас уловить Принцесса — горьковатый и нежный, как грусть о несбывшемся, аромат белых гортензий. Гортензии были любимыми цветами покойной Королевы, и сегодня девушка украсила ими причёску и платье в память о маме.

Глянцевые шоколадные локоны, собранные копной на затылке, оттягивали голову назад. Роскошное серебристо-серое бальное платье было слишком узким в талии — ни вдохнуть, ни выдохнуть — и слишком длинным. «Когда меня отпустят на волю, я обрежу волосы, — решила Принцесса. — И платья буду носить такие, как у всех горожанок, простые и короткие, чтобы лодыжек не прикрывали!» Она ещё раз вздохнула, с неохотой отвела взгляд от лунного пейзажа, подхватила атласный подол и заторопилась в полумрак галереи, ведущей отсюда к Большому залу.

Принцесса давно выяснила, что часть галереи закрыта от посторонних глаз, и не упустила случая этим воспользоваться. Резко затормозила, закрыла глаза и поднялась на цыпочки. В тот же миг какая-то сила мягко толкнула её снизу, блаженный импульс пробежал от пяток до макушки, и каждая клеточка натянутого, как струна, тела устремилась вверх. Носки оторвались от пола, девушка взлетела к потолку и медленно поплыла под ним, рассматривая седую от времени потрескавшуюся каменную кладку и тусклые светильники, оплетённые бронзовым кружевом и облепленные мотыльками.

Летать её научила мама. «Они не любят, когда я летаю, — говорила мама. — Пусть это будет наш с тобой секрет!» Малышка не спрашивала, кто такие эти «они», и берегла секрет со всей старательностью, на какую была способна… особенно с тех пор, как мамы не стало. Никто никогда не видел Принцессу летающей, никто не задавал ей вопросов, а потому она была уверена, что сохранила своё чудесное умение в тайне.

В паре шагов от того места, где галерея поворачивала к Большому залу, летунья, придерживая вставшее колоколом платье, опустилась на пол. Здесь уже слышны были музыка и стук каблуков по паркету. Девушка поправила разметавшиеся локоны и приладила на лицо самую лучезарную из своих улыбок.

— Её высочество принцесса Авитанская! — разнеслось по залу.

Оркестр на секунду замер, а потом загрохотал так бравурно, что у виновницы торжества зазвенело в ушах и подвело живот. В Большом зале колыхалась и галдела пёстрая толпа приглашённых. Большинство из этих людей Принцесса едва знала. Кивая и улыбаясь в ответ на поздравления, она с ужасом думала, что вскоре ей придётся повторить то же самое, принимая подарки. Отыскала глазами отца, сидевшего за столом на возвышении в центре зала, и двинулась к нему.

— Ангел мой, с днём рождения! — Король поднялся навстречу дочери и протянул ей руки. — Какая ты у меня красавица!

Смотрел он, по обыкновению, куда-то ей за плечо. Кроме него, за столом Принцесса увидела мачеху, брата и крупного рыжего мужчину, которого она раньше не встречала. Незнакомец вскочил, едва не перевернув стол, другие двое остались сидеть. Мачеха, чьи гладко уложенные белокурые волосы ослепительно контрастировали с водопадом алого бархата, ниспадавшего с плеч, привычно коротала время над вазочкой с вареньем. Губы, и без того яркие и выпуклые, казались ещё более соблазнительными, будучи выпачканы сиропом.

— С днём рождения, милая! — проворковала мачеха. — Напрасно ты выбрала эти цветы, они делают тебя совсем бледной.

— Зато ты всегда выглядишь, как клубничный пудинг, — буркнула Принцесса.

— Девочки, не ссорьтесь, — ухмыльнулся братец. — Вы обе — украшение вечера!

— Дочка, я хочу познакомить тебя с нашим северным гостем, — вмешался Король. — Ярл Эспеланн, прошу любить и жаловать.

— Ваше высочество! — северный гость почтительно поклонился, в ухе блеснула, покачнувшись, серебряная серьга с подвеской в виде буквы Х. — Счастлив познакомиться с вами и благодарен его величеству за предоставленную возможность.

Принцесса ответила соответствующими случаю цветистыми банальностями. Больше всего ей хотелось оказаться рядом с Королём и сказать ему о своём желании. Тот вдруг заметил что-то в дальнем конце зала и встрепенулся:

— Друзья мои, я оставлю вас на некоторое время. Дело государственной важности!

«Вот сейчас у него для меня и найдётся минутка!» — подумала она, кинулась вслед за отцом, догнала его и взяла под руку.

— Помнишь о своём обещании, папа?

— О каком обещании, мой ангел?

— Ты говорил, что я могу загадать желание, которое ты выполнишь в день моего совершеннолетия.

Король напрочь всё забыл, это было написано у него на лице, и сердце у девушки сжалось.

— Да, дочка, я помню. Признавайся, чего же ты хочешь?

— Я хочу уйти из Замка и пожить самостоятельно год или два, — выпалила Принцесса. — В каком-нибудь большом городе, может быть, в Наранье. Надеюсь, ты не против?

— Что-что? — отец скривился, словно проглотил червяка. — Уйти из Замка? Забудь, мой ангел, об этом не может быть и речи!

— Но, папа!.. — у Принцессы ослабели колени.

— В жизни не слышал ничего глупее. Подумай как следует и порадуй меня желанием, достойным наследницы трона, когда я вернусь. А сейчас иди к гостям, я должен заняться делами.

Спокойным и неумолимым движением Король высвободил свою руку и ускорил шаг. Принцесса вернулась к столу на возвышении. Она изо всех сил старалась не выдать своих чувств, но губы у неё подрагивали.

— Ваше высочество, не соблаговолите ли подарить мне следующий танец? — тут же подал голос ярл Эспеланн.

Ей было не до танцев, она переживала крушение своих надежд и потому набрала в грудь воздуху, чтобы отказать… Но тут северный гость сказал одними губами: «Соглашайтесь!» — и Принцесса вдруг кивнула. Как только заиграли вальс, он подал ей руку и, ловко изображая танец, потянул её за собой через толпу.

— Я хотел увести вас оттуда, ваше высочество, — объяснил ярл Эспеланн, как только они оказались вдвоём на безлюдном балконе, опоясывающем зал. — Я видел, что вы расстроены.

Внизу вертелись разноцветные карусели танцующих пар. Смотреть на них было тошно. Виновница торжества моргнула, сдерживая слёзы.

— Это, конечно, не моё дело, но… — начал было мужчина.

— Разумеется, не ваше! — огрызнулась Принцесса.

«Я просто не получила, чего хотела. Но мне ведь не привыкать!»

Ярл Эспеланн покаянно склонил голову:

— Да, ваше высочество, простите меня!

Принцесса отмахнулась: не стоит извинений! — резко отодвинулась от балконных перил, словно хотела оттолкнуть от себя всю свою безрадостную жизнь целиком, и встала к открытому в ночь окну. Краем глаза она заметила, что возвышение в центре зала опустело: должно быть, брат и мачеха тоже пошли танцевать. Девушка села на подоконник.

— Знаете что, ярл Эспеланн? Спасибо, что привели меня сюда, но теперь, будьте добры, притворитесь немым невидимкой! Я хочу побыть одна.

Тепло улыбнувшись, он отступил на несколько шагов, повернулся спиной к августейшей особе и принялся рассматривать танцующих.

С этой стороны луны видно не было, и маленький парк, где обычно не бывало посторонних, освещали только окна Большого зала. Принцесса стёрла горячие злые слёзы, но не успела даже подумать об очередном отцовском обмане, как внизу зашелестели шаги.