Впрочем, деньги не главное. Главное — придумать, где её спрятать, пока дворцовые интриганы разбираются между собой. В том, что его величество король Авитании выйдет из этой войны победителем, Многоликий не сомневался — но не знал, как долго война продлится. А ищейки, разыскивающие сбежавшую наследницу, наводнят страну уже завтра.

Куда поселить Принцессу? Кому поручить заботу о ней? Само собой, какой-нибудь надёжной и преданной женщиной, в доме которой бывает мало людей. На отдалённом хуторе? Или, наоборот, в столице, где так много чужаков, что никто их не замечает? Многоликий примерялся то к одной, то к другой кандидатуре, но от мыслей о том, что ему придётся уехать, оставив девушку, становилось тошно.

Именно поэтому он и должен её оставить — пока всё не зашло слишком далеко! «Кто — она и кто я?» — напомнил себе мужчина. Утончённая и образованная особа монарших кровей, привычная к покою и роскоши, воспитанная, чтобы править Авитанией. И парень, выросший в грязи и нищете, нахватавшийся, правда, приличных манер и умных слов, авантюрист и вечный беглец, раб своего злополучного дара. «Что я могу ей дать? — с горечью спросил себя мужчина. И сам себе ответил: — Ничего! Уберечь от грозящей ей опасности, и только!»

Он покосился на Принцессу, свернувшуюся калачиком под лоскутным одеялом, и чуть слышно выругался. Она — сокровище, попавшее к нему диковинным стечением обстоятельств. Она, злыдни болотные, не его сокровище, он должен вернуть её в целости и сохранности! Когда она сказала, что доверяет ему, в её голосе было что-то такое, от чего у Многоликого ёкнуло сердце. «Неважно! — призывая на помощь весь свой здравый смысл, подумал он. — Пусть даже мне не померещилось, какая разница? Молоденьким девушкам свойственно влюбляться в романтических героев, но я буду последней сволочью, если этим воспользуюсь!»

Многоликий добыл из сундука толстое запасное одеяло и комплект одежды. Избавился от дрянных тюремных тряпок, расстелил одеяло на полу, поворошил угли в печи, проверил заслонку и, затушив лампу, лёг — тело каждой свой клеточкой молило об отдыхе. «Решено, завтра мы поедем на побережье, к матушке Аржни. Более тихого и уединённого места не придумать. Госпожа Аржни любит меня, как родного сына, и помнит, кто спас от вырубки её виноградники — конечно, мою просьбу она выполнит!» А если девчонка будет против… «Я что, зелёный юнец, не знающий, как отваживать от себя женщин? — разозлился Многоликий. — Придётся тогда показать ей, что я не так хорош, как она вообразила!»

Он закрыл глаза и тут же увидел перед собой Принцессу, которая устало улыбалась и снимала кольца, слишком массивные для её тонких пальцев. Во сне его преследовал запах гортензий.

Когда он проснулся, утро было в разгаре. Солнечный свет проникал сквозь щели в ставнях, разливался на полу весёлыми лужами. Принцесса ещё спала, теперь она лежала на спине, во сне её щёки разрумянились, на губах играла чуть заметная улыбка. Вздохнув, Многоликий убрал с пола своё одеяло. Умылся холодной водой, изучил в кривом и мутном зеркале над умывальником заросшее лицо, а потом, противореча всем своим ночным решениям, нагрел воды и побрился — ему хотелось, чтобы Принцессе было приятно на него смотреть.

Потихоньку вышел в другую комнату. Глядя в окно, на томящуюся под солнцем изумрудную зелень лощины, на бабочек, порхающих над молодой травой, на птиц, шебаршащих среди ветвей, Многоликий почувствовал желание размяться. В лесу он любил бывать зверем — богатство запахов, звуков и ощущений, которое открывалось там четвероногим, людям, увы, было недоступно. Он раздумывал, в кого теперь превратиться, когда входная дверь приоткрылась, заставив его вздрогнуть от неожиданности.

— Эй! Есть тут кто-нибудь? — громко поинтересовались снаружи.

Многоликий чуть не заорал от ужаса. Не будь в доме спящей девушки, он бы в ту же секунду удрал через окно, чтобы никогда больше не встречаться с обладателем этого дребезжащего голоса!

Дверь открылась полностью, пришедший всплеснул руками и просиял:

— Друг мой, как я счастлив, что сумел вас найти!

На крыльце стоял предатель антиквар собственной персоной.

Будь Эйб молод и силён, жизнь его, вероятно, закончилась бы в ту же минуту. Привычку оборачиваться медведем в моменты гнева Многоликий сохранил. До сих пор поведение зверя всегда подчинялось человеческому разуму, но сейчас человек ощущал себя загнанным в угол. Он знал, что должен бежать — но как он побежит без Принцессы?! И как он побежит вместе с ней, если подонок привёл за собой королевскую охрану?! В том, что антиквар пришёл ещё раз поживиться, Многоликий не сомневался. Броситься на виновника своего провала, рвать на части, упиваясь вкусом его крови… На глаза, предвещая беду, упала красная пелена.

Но антиквар был старым и дряхлым, это его и спасло. Напасть на него было то же самое, что напасть на ребёнка. В белёсых глазах отразились такие по-детски искренние изумление и страх, что Многоликий, отступив к стене и сжав кулаки, медленно выдохнул и усилием воли подавил приступ ярости.

— Дорогой мой, что с вами? — пролепетал, хватаясь за сердце, старик. — Я подумал, вы хотите меня убить.

Он сделал несколько неуверенных шагов и рухнул на стул.

— Я хочу вас убить, — ровным голосом подтвердил Многоликий.

— Боже, за что?! Разве я чем-то вас обидел?..

— Вы ничем меня не обидели, Эйб. Вы просто продали меня Короне. Ужасно интересно, много ли вам за меня заплатили?

Антиквар растерянно заморгал.

— Заплатили за вас? Многоликий, я ничего не понимаю. Каюсь, я, и правда, был с вами не вполне откровенным… так было предписано, надеюсь, вы не станете сердиться, когда я всё объясню. Но я никому бы вас не продал!

— Вы собираетесь продать меня ещё раз, — не слушая оправданий, махнул рукой Многоликий. — Где люди Короля? Ждут вашего знака, чтобы сюда ворваться?

— Нет никаких людей Короля, о чём вы говорите?! О! Я понял! Вас поймали, когда вы проникли в Замок, поэтому вас так долго не было, верно?

— Злыдни болотные, Эйб, да как вы вообще меня нашли?!

— Друг мой, я всё расскажу, только, пожалуйста, поверьте: вас пленили не по моей вине. Не знаю, что это было — трагическая случайность или перст Судьбы, но я…

Скрипнула, открываясь, внутренняя дверь, из-за неё появилась Принцесса. Растрёпанные волосы и заспанное личико забавно контрастировали с бархатным вечерним платьем. При виде незнакомца она отпрянула назад.

— Что случилось? Кто вы?

— Ваше высочество! — ахнул старик.

Кряхтя, поднялся со стула, сделал неловкий поклон и представился.

— Эйб Гриффит, антиквар и Хранитель.

— Вы Хранитель?! — хором воскликнули Принцесса и Многоликий.

— Перст Судьбы, перст Судьбы… — восторженно повторял тот, одной рукой отыскивая позади себя спинку стула, чтобы на неё опереться, но стесняясь сесть в присутствии титулованной особы.

В другой руке у него был изрядно потёртый чёрный портфель, от которого отчётливо тянуло магией, выдержанной, как столетний бренди.

— Садитесь, господин Хранитель, — разрешила девушка, — этикет сейчас ни к чему. И я хочу знать, что происходит.

— Я тоже, — мрачно сказал Многоликий. — Ваше высочество, господин Гриффит — тот человек, по милости которого я полез в Замок за Наследством Ирсоль и попался. Минуту назад я был уверен, что он продал меня Короне… но о том, что он Хранитель, я не знал. Эйб, почему вы это от меня скрыли?

— Так было предписано, — непонятно повторил антиквар, но тут же засуетился: — Вы не должны были знать, но теперь время пришло! Позвольте, я чуть-чуть передохну — в моём возрасте не так-то просто далеко ходить пешком — а затем всё расскажу и покажу. Могу ли я попросить у вас стакан воды?

Принцесса вопросительно посмотрела на Многоликого, ей было неясно, как вести себя с незваным гостем. Мужчина сделал неопределённое движение подбородком — он тоже находился в замешательстве. С одной стороны, вроде бы всё очевидно: антиквар забросил наживку, он проглотил её и попался. С другой, если Эйб — Хранитель, случившееся, действительно, может быть совпадением — но не нечаянным, а предначертанным свыше. А Эйб, похоже, Хранитель — если, конечно, вещь, лежащая в портфеле, принадлежит ему.