«Да, может быть, это и в самом деле Темирбек или даже сам Жанбаев, — размышлял майор Ершов, задумчиво прохаживаясь по комнате. — Но зачем ему бензин понадобился? Не могло же случиться так, что бак его машины случайно оказался незаправленным? Разве мог допустить подобную небрежность такой осторожный и опытный человек, как Жанбаев? Но в чем же дело тогда?»

В шесть часов Малиновкин снова связался с Ершовым по радио, но ничего нового не сообщил.

Новые известия поступили только в восемь часов вечера. Малиновкин докладывал, что радистам Перевальского отделения МВД удалось подслушать радиопередачу, зашифрованную текстом Стихотворений Эдгара По. Очевидно, это было донесение Жанбаева своему резиденту:

«Меня обстреляли железнодорожники. Поврежден бак с горючим, легко ранен в руку. Добрался только до Абайска. Достать там бензин не удалось. Мотоцикл теперь бесполезен. Придется бросить из-за этого и рацию. Оставаться в районе Абайска рискованно. Повсюду рыщут мотоциклисты. Жду ваших указаний».

Что ответил Жанбаеву резидент, принять не удалось. Помешали раскаты начавшейся грозы. Однако начальник Перевальского отделения МВД тотчас же отдал распоряжение — тщательно прочесать лесистую местность в районе Абайска. В результате удалось обнаружить поврежденный мотоцикл и, видимо, умышленно выведенную из строя рацию.

Попрежнему оставалось неизвестным: совсем он скрылся или свяжется еще с Ершовым-Мухтаровым? Верна ли к тому же догадка, что Темирбек и Жанбаев — одно и то же лицо?

Ершов понимал, что нужно немедленно предпринимать что-то, но что? Сейчас всё решала находчивость. Ведь Жанбаев может исчезнуть бесследно. Всё зависело от того, какое приказание получил он от своего резидента.

Ершов вот уже четверть часа ходил по комнате, не зная, что предпринять. Встреча с начальником Аксакальского отделения МВД могла привлечь внимание Арбузова, а Ершов не хотел до поры до времени настораживать его. О том, что сам Арбузов сможет предпринять что-нибудь, он не беспокоился: начальник Аксакальского отделения МВД поручил своим сотрудникам следить за его домом. Достаточно было Ершову подать условный сигнал, и Арбузов будет арестован при малейшей попытке к бегству.

Главная забота теперь заключалась в том, чтобы выловить самого Жанбаева. Искали его сейчас не только контрразведчики, но и железнодорожники и колхозники. Все были теперь настороже, все готовы были принять решительные меры.

В девять часов вечера Малиновкин сообщил ему новые сведения. Оказалось, что перевальский радиолюбитель-коротковолновик Касымов принял своим радиоаппаратом весь секретный разговор Жанбаева с его резидентом. Он долгие годы работал над усовершенствованием коротковолновых радиостанций и сконструировал такой аппарат, который мог вести прием и передачу в любую погоду. Придя к выводу, что перехваченная им передача носит секретный характер, Касымов тотчас же сообщил все записанные им радиотелеграфные сигналы органам МВД.

Эти сведения, во-первых, подтвердили текст, расшифрованный Малиновкиным; во-вторых, содержали ответ резидента Жанбаеву. Ответ этот был таков: «Плохо слышу вас. Повторите донесение».

Но и Жанбаев, видимо, ничего не мог разобрать из ответа резидента.

«Гроза мешает передаче…» — радировал он.

Разговор этот шел уже открытым текстом на английском языке. Кончился он тем, что резидент приказал Жанбаеву быть на приеме в час ночи, как обычно. Понял это распоряжение Жанбаев или не понял — оставалось неизвестным. Однако на этом, видимо, радиосеанс тайных агентов окончился. Последние же слова резидента: «как обычно» — свидетельствовали о том, что радиосеанс в час ночи был у них ежедневно. Жанбаев, следовательно, знает об этом и, очевидно, постарается во что бы то ни стало связаться ночью со своим резидентом. А поскольку он вынужден был бросить свою рацию — значит, явится сюда, к Арбузову, чтобы воспользоваться радиостанцией Ершова-Мухтарова.

Придя к такому заключению, майор Ершов приказал Малиновкину срочно прибыть в Аксакальск и, связавшись с органами МВД, усилить засаду вокруг дома Арбузова.

Прибытия Малиновкина следовало ожидать не раньше чем через час. За это время нужно было обезопасить себя со стороны Арбузова, чтобы он не испортил всего дела и не подал какого-нибудь сигнала Жанбаеву.

На улице было уже совсем темно, но Ершов всё ещё не зажигал свет. Впотьмах он нащупал рацию и, включив её, связался с подполковником Ибрагимовым из местного отделения МВД, радист которого по просьбе Ершова находился теперь на пятиминутном приеме каждые четверть часа.

«Как только Арбузов выйдет из дома, возьмите его», — радировал Ершов подполковнику Ибрагимову.

Выключив рацию, Ершов вышел из своей комнаты и позвал Арбузова.

— Я только что связался по радио с Жанбаевым, — сказал ему майор. — Вам нужно будет встретить его на вокзале. Знаете вы его в лицо?

— Не знаю, — равнодушно ответил Арбузов.

— Это, впрочем, не имеет значения. Вы возьмете такси и ровно в одиннадцать будете ждать его на углу Железнодорожной и Советской. Он подойдет к машине и спросит: «Вы, случайно, не из промартели «Заря Востока»?» Ответьте на это: «А вы, случайно, не товарищ Каныш?» И если всё произойдет именно так — везите его сюда.

— Слушаюсь, — коротко ответил Арбузов и поспешно стал одеваться.

Когда он вышел, Ершов зажег свет в своей комнате. Это было сигналом оперативным работникам МВД. Они должны были дать Арбузову возможность уйти подальше от дома и там арестовать, не привлекая к этому ничьего внимания.

Томительно тянулось время. Наверно, Малиновкин прибыл уже в Аксакальск и находился теперь где-нибудь поблизости от дома Арбузова (лейтенанта должны были доставить в Аксакальск самолетом). Входить ему в дом Ершов не разрешал: Жанбаев мог бродить где-нибудь здесь поблизости, высматривая, насколько безопасно будет войти в дом своего сообщника.

Ровно в полночь Ершов включил рацию и настроился на волну, на которой он обычно поддерживал связь с Жанбаевым. Хотя было очевидно, что Жанбаев сегодня не свяжется с ним по радио, он всё же пробыл на приеме около пятнадцати минут. А стрелка часов всё двигалась вперед, и до часа ночи оставалось всё меньше времени.

Когда часы показали без десяти минут час, Ершов подумал, что Жанбаев либо не решился сегодня войти в дом Арбузова, либо ему не удалось добраться до Аксакальска. В это время негромко, но довольно решительно кто-то постучался в ближайшее к двери окно.

Ершов подошел к дверям и, не открывая их, спросил:

— Кто там?

— Товарищ Арбузов тут живет? — услышал он голос, похожий на тот, которым разговаривал с ним Жанбаев в кустах на дороге к Черной реке.

— Тут, — ответил Ершов, инстинктивным движением нащупывая пистолет в заднем кармане брюк.

— Я от Жанбаева, — продолжал тот же голос. — Мне поручено передать вам письмо и привет от него.

— Входите, пожалуйста! — проговорил Ершов и торопливо отворил дверь.

На улице и в коридоре было так темно, что майор не мог разглядеть, кто стоял перед ним. А посланец от Жанбаева (или, может быть, сам Жанбаев) поспешно вошел в коридор и произнес, понизив голос:

— Вы — Мухтароров?

— Так точно, — ответил Ершов, чувствуя как учащеннее стало биться его сердце.

— Погасите свет во всём доме и проводите меня поскорее к радиостанции!

Ершов вошел в дом первым и потушил свет во всех комнатах. Затем он провел Жанбаева (теперь майор уже не сомневался более, что это был Жанбаев) в комнату, в которой стоила рация, и прикрыл за ним дверь. Подождав, немного за дверью, он услышал вскоре, как Жанбаев включил рацию. Спустя, некоторое время послышался глухой, торопливый стук ключа радиотелеграфа.

Ершов, тотчас же поспешил к входным дверям, которые он оставил открытыми. Осветив, карманным фонарём коридор, майор, увидел Малиновкина.

— Весь дом надежно окружен, Андрей, Николаевич! — срывающимся шопотом доложил лейтенант.

— Поставьте людей у всех окон! — приказал Ершов. — Сами идите во двор и станьте у среднего окна. Два человека пусть осторожно войдут со мной в дом.