— Браво, Джейн! Твое выступление прошло великолепно.
— Спасибо, — ответила она, пытаясь вспомнить, как зовут этого до боли знакомого человека. Высокий лоб с начинающимися залысинами, плохой цвет лица, круглые очки — ничем не выдающаяся личность.
— Несмотря на название, твой доклад никак не вписывается в традиции Девэйнской критической школы. Это, скорее, из области толкования библейских историй о поиске счастья и удачи, не так ли?
При разговоре он подошел к ней очень близко. От него пахло смесью кофе, сигарет, старых книг и желудочного сока. Она тут же узнала в нем коллегу Эрика по докторантуре в Девэйне.
— Как поживает Эрик? — этим вопросом она хотела показать, что узнала его.
— Превосходно. Только что вышла его книга о Венской школе, его приняли в штат, и он ждет ребенка.
— Ждет ребенка?
— Не он, конечно, а его подруга Катрин. Они узнали об этом недавно.
— Кат…
Ком застрял у нее в горле, и она не смогла выговорить еще один слог.
— Ты не в курсе? Прости меня за бестактность! Я думал, что это ты бросила Эрика, во всяком случае, так мне сказала Катрин. Мы вместе работаем! Мне страшно неудобно, Джейн, извини меня, правда…
Катрин. Он произносил это имя на французский манер, с ударением на последнем слоге, глядя на Джейн с таким же сочувствием, как уличный зевака смотрит на погибших во время автокатастрофы. Джейн прикусила губу и, сделав над собой огромное усилие, заставила себя улыбнуться. Щеки у нее горели.
— Конечно же, я в курсе. Но я не знала, что она беременна. Впрочем, что тут удивительного: вполне нормальное состояние!
Она слишком громко засмеялась. Дэвид смотрел на нее с тем же самым смешанным чувством: жалостью и интересом.
— Хочешь что-нибудь выпить? Мне действительно страшно неудобно за свою бестактность…
— Извини… — быстро произнесла Джейн и выбежала из зала.
Отыскав в конце коридора туалет, она заперлась в кабинке и разрыдалась, не в силах поверить, что у Эрика скоро будет ребенок. Что она, неожиданно для себя, так близко к сердцу приняла эту новость, обнажив свою душу перед злопыхателем, посторонним, который будет теперь повсюду рассказывать, как она отреагировала. Да она просто с ума сошла! Что такого, что Эрик живет с другой женщиной? Они развелись два года назад и с тех пор ни разу не говорили. Между ними все кончено. Она это знала. Проведя чудесное лето в Париже, она вернулась в Олд-Ньюпорт, полная сил и энергии, готовая начать новую жизнь. Как же так получилось, что она проявила такую слабость? Из-за ребенка? Но в этом же нет ничего необычного, у Эрика будет куча детей, и он будет вести заурядную серую жизнь с женой, малышами в захолустной Айове. В туалет, болтая, вошли две женщины, и Джейн прекратила плакать. Спустив воду, она вышла из кабины, умылась холодной водой и выбежала из «Хилтона», отказавшись от намерения встретиться на приеме с сотрудниками тех университетов, от которых хотела бы получить предложения.
В середине января Джейн просматривала на работе свою электронную почту, как вдруг в рубрике «фанат» наткнулась на письмо некоего Алекса Леттермана, преподавателя из Сан-Диегского университета, который тоже присутствовал на конгрессе. Он не слышал ничего более интересного с тех пор, как девять лет назад решил посвятить себя изучению литературы. Своим выступлением Джейн напомнила ему мотивы, по которым он выбрал эту профессию. Особенно его поразило, как она пользуется лингвистическими средствами для выражения своей точки зрения. Использовала ли она в своем исследовании программу ARTFL, чтобы выявить все случаи употребления глагола «знать» в «Принцессе Клевской»? Как скоро можно будет прочесть текст ее выступления в статье или книге?
Джейн взяла с полки программу конгресса и просмотрела в конце список участников. Никакого Леттермана там не было. Это означало, что он не выступал с докладом и не руководил заседанием, что, однако, не мешало ему быть простым участником. Она спустилась на четвертый этаж.
— Дон, у вас есть справочник участников конгресса?
Секретарша повернулась на вращающемся стуле, взяла с полки томик в светло-голубой обложке и протянула его Джейн, пригрозив пальцем.
— Это называется «с возвратом».
— Мне необходимо кое-что проверить, я могу это сделать и здесь.
Леттерман, Алекс. За именем следовало место работы: Калифорнийский университет, Сан-Диего. Адрес факультета и его электронной почты. Джейн закрыла справочник и вернула его Дон.
— Спасибо.
Простая предосторожность. Фамилия «Леттерман» была похожа на игру слов. А Джейн наслышалась страшных историй о том, как мужчины знакомятся по Интернету с женщинами, узнают их адрес, а потом насилуют и убивают. Она улыбнулась. Иногда она вела себя как параноик, но ее недоверчивость была объяснима. Вернувшись в свой кабинет, она, теперь уже просто из любопытства, поискала имя «Леттерман» в электронном каталоге библиотеки, но, ничего не найдя, просмотрела библиографию работ, представленных на конгрессе, и нашла единственную статью о юморе в романе Кретьена де Труа «Лансело». Итак, он занимается средневековьем и, видимо, начал совсем недавно. В своем ответе она поблагодарила его и объяснила, что, действительно, этот доклад является частью ее будущей книги, которую она пока только думает написать. Она не пользовалась программой ARTFL, так как предпочитает работать по старинке, перечитывая четыре-пять раз роман, чтобы подобрать примеры употребления слов в соответствующем контексте.
На следующий день пришло новое письмо от Алекса Леттермана. Тема: Флобер. В библиотеке он нашел ее статьи и прочитал ту, где речь шла о споре между Флобером и Луизой Колет по поводу статуи Корнеля и употреблении слова «слава». Статья ему очень понравилась. Он разделял представление Флобера об искусстве, но находил отвратительным то, как он вел себя с Луизой. Ни для кого не секрет, что гениальных людей в повседневной жизни выносить невозможно. Работа Джейн о Флобере интересовала его еще и потому, что сам он написал диссертацию о женоненавистничестве в эпоху Средневековья. Джейн тотчас ответила ему, сообщив о книге, которая вот-вот должна была выйти.
Было бы любопытно прочесть его статью, но на это не хватало времени. В любом случае они обменялись посланиями в последний раз. Электронная переписка занимала уйму времени. Аспиранты, жаловавшиеся на то, что завалены работой и поэтому не могут закончить свои диссертации, тратили три-четыре часа в день на переписку с друзьями во всех концах Штатов. Ежедневно Джейн посвящала почти целый час на прочтение сообщений, касающихся, в основном, профессиональных проблем, или записок от секретарш. Никто ни с кем больше не разговаривал. К примеру, они встречались с Розой в коридоре, приветствовали друг друга кивком головы, потом Джейн поднималась в свой кабинет и отыскивала сообщение от Розы, в котором говорилось, что ей сегодня необходимо вернуть какую-то бумагу.
После конгресса Джейн позвонили из шести университетов и она приняла пять приглашений. Она готовилась к поездкам. Несколько дней спустя пришло новое письмо от Леттермана по поводу еще одной ее статьи. Она с удовольствием прочла его. Затем отправила короткий ответ: ей предстоит совершить ряд поездок в университеты и у нее полно работы. Стараясь его не обидеть, она давала понять, что больше не сможет с ним переписываться. Через три минуты снова пришло сообщение: сейчас он находится на другом конце Штатов и тоже сидит перед экраном. В Сан-Диего — половина восьмого утра: Леттерман просыпался рано. Дома у него, конечно же, был Интернет, а вот Джейн хотя бы по утрам хотела уберечься от электронного нашествия. Проснувшись, он, наверное, первым делом включал компьютер. Или вообще не выключал его на ночь. Прежде чем выпить чашечку кофе или чая, просматривал электронную почту. Сообщение его было кратким: он советовал ей почитать в самолете «Полину, 1880» Пьер-Жана Жува.
В тот же вечер она пошла в библиотеку и взяла роман. Назавтра начала читать, но не в самолете, а в душной комнате при факультетском клубе в Мадисоне, столице штата Висконсин. Только в половине шестого утра, прочтя последние слова, она отложила роман в сторону. Неразумно, конечно, ведь ей нужны были силы, чтобы выдержать серию собеседований, начинавшихся в семь часов утра. Впрочем, за ужином она не смогла удержаться и принялась восторженно рассказывать эту историю чувственной и возвышенной любви, случившуюся во Флоренции девятнадцатого века. Декану факультета, который тоже читал роман, было приятно узнать, что литературные интересы Джейн не ограничиваются ее научными исследованиями. Вернувшись из этой поездки, она послала сообщение Алексу: книга не только ей понравилась, но и оказалась полезной в профессиональном плане. Вскоре он ей ответил: «Я знал, что вам понравится. Вы читали „Детство“ Натали Саррот?»
