Константин про себя восхитился самообладанию девушки и решил не скрывать свои сведения, чтобы посмотреть на ее реакцию. Откинувшись на табуретке и опершись спиной о стену, благо размеры кухни это вполне позволяли, он откровенно уставился на нее и скучным голосом начал перечислять:

– Во-первых, ты не любишь и едва терпишь свою мать, о чем, пожалуй, известно всем, кроме нее, во-вторых, ты неплохо притворяешься неуклюжей девчонкой, но в последнее время позволяешь некоторым людям увидеть свою истинную натуру, в-третьих, выяснить, кто тебя учил, не удалось, но подготовка на уровне, в криминале замешана не была, не любишь привлекать к себе внимание и стараешься всеми силами этого избежать. Если вдуматься, не так уж и много.

– Но и не мало.– Снежана осторожно поставила чашку на стол и открыто встретила изучающий взгляд собеседника.– Я действительно считаю Свету своей подругой и не причиню ей никакого вреда. По этому поводу можешь не беспокоиться. А насчет того, кто меня учил и зачем, то какая разница? Сейчас это уже не имеет никакого значения, поэтому я не вижу смысла рассказывать об этом.

– Хорошо, не будем об этом говорить.– Костя видел, что девушка не лжет, и решил не устраивать допрос, прекрасно понимая, что излишнее давление вынудит Снежану защищаться и неизвестно, к чему это приведет.

Он убедился, что она не склонна к истерикам, которые у людей с подобной подготовкой могут быть смертельно опасными для окружающих, и не подвержена приступам неконтролируемой паранойи, что не менее опасно, а в остальном – действительно, какая разница? У каждого могут быть свои тайны, и если они не угрожают его сестре, то Снежана вполне имеет на них право.

– Спасибо.– Девушка улыбнулась, и Константин едва сдержался, чтобы не поморщиться: настолько искусственно эта улыбка смотрелась на ее бесстрастном лице.– Я, пожалуй, пойду, а то меня мать потеряет.

– Темно уже, тебя проводить? – Только закончив говорить, Костя понял, какую глупость умудрился сморозить. Это же надо додуматься – предложить бойцу такого уровня проводить ее до дома! И то, что он не видел девушку в бою, не является оправданием внезапно посетившего его идиотизма. Профессионал мордобоя способен узнать коллегу и без этого, в конце концов, существуют весьма характерные признаки, видимые опытному глазу. Так что, если его сейчас пошлют в весьма изобретательных выражениях,– а в том, что девчонка, без сомнений перешедшая на «ты» с мужчиной старше ее лет на десять, на это способна, он не сомневался,– придется только вежливо извиниться.

– Спасибо.

Константин сначала решил, что ослышался, но следующие слова Снежаны убедили его в том, что он все понял правильно:

– Тебе лучше остаться со Светой, но благодарю за то, что видишь во мне девушку.

Мужчина не нашелся, что ответить, констатировав про себя, что никогда не поймет женщин, какой бы подготовкой они ни обладали. Он молча наблюдал за тем, как Снежана выскользнула из-за стола и направилась в коридор, сохраняя все то же равнодушное выражение лица. И только когда Константин закрыл за девушкой дверь, ему в голову пришла простая и почему-то грустная мысль. Вряд ли Снежану на протяжении всей ее недолгой жизни баловали подобными знаками внимания, и, сам того не понимая, он, оказывается, сделал ей своеобразный комплимент...

Этот день не задался у Снежаны с самого начала. Утром мать, в очередной раз вспомнив о своих обязанностях родительницы, решила провести с ней воспитательную беседу, и только необходимость идти в школу, куда, по мнению сей, без сомнения, уважаемой женщины, не пристало опаздывать ни одной порядочной девочке, позволила сократить продолжительность нотаций с обычных двух часов до получаса. Потом учитель биологии не придумала ничего более умного, чем поинтересоваться у нее наиболее опасными для жизни человека телесными повреждениями, как будто их можно было быстро перечислить! Нет, в принципе, перечислить-то их как раз было можно, но вот почему-то девушке казалось, что именно в этой области демонстрировать свои знания ей не стоило. И поскольку интуиция в последнее время подводила ее редко, Снежана решила перестраховаться и заявить о своем полном невежестве в данном вопросе.

Реакция учительницы на ее признание была вполне ожидаемой, и девушка даже не удивилась, когда, изобретательно пройдясь по ее неспособности усваивать информацию вообще и по биологии в частности, преподавательница сама назвала наиболее с ее точки зрения фатальные для жизнедеятельности человеческого организма повреждения. Перечень был на удивление кратким, и потом Снежана еще долго раздумывала над непростым и весьма животрепещущим вопросом: откуда обычный преподаватель средней школы, отродясь ничего опаснее хулиганов не видевший, знает о наиболее уязвимых местах нежити и нечисти? Нет, конечно, для человека такие раны были бы тоже, вне всяких сомнений, смертельны, как и еще с десяток других, не столь зрелищных и гораздо более простых в исполнении, но именно перечисленные учительницей способы лишения жизни были наиболее эффективны, когда требовалось избавиться от тварей, относящихся к миру живых весьма условно...

Вроде бы поучений для молодых жриц в этом мире не водилось, как и тех монстров, о правилах охоты на которых в них говорилось. Но, с другой стороны, не может же учитель быть настолько некомпетентен в своем предмете, чтобы не знать такой элементарной вещи: пробитое сердце далеко не всегда сразу останавливает даже обычного человека, и перед смертью тот еще вполне может добраться до своего убийцы, а уж против нечисти этот прием применяют только по той причине, что остальные, к сожалению, неэффективны вообще? Окончательно запутавшись в своих размышлениях на отвлеченные темы, девушка решила не морочить себе голову и списать все на внезапный приступ паранойи, в конце концов убедив себя в том, что в жизни есть место и обычным совпадениям.

Однако, к ее глубочайшему сожалению, в отличие от нее учительница просто так произошедшее на уроке оставлять не собиралась и решила доходчиво объяснить нерадивой ученице всю важность образования. Естественно, после урока, чтобы не препятствовать другим юным душам впитывать так необходимые им знания. Впрочем, требование задержаться не стало для девушки чем-то неожиданным, преподаватель искренне считала, что может наставить детей, вверенных ее заботам, на путь просвещения, и была просто неспособна понять, насколько бессмысленны ее действия.

В конце концов, те, кто действительно стремится к знаниям, будут учиться несмотря ни на что, а остальных даже приближающийся Армагеддон не заставит задуматься о чем-либо, кроме самых примитивных желаний и потребностей, более свойственных простейшим живым организмам, чем человеку, гордо именующему себя разумным. Но Снежана не собиралась брать на себя неблагодарный труд открывать глаза этой идеалистке, умудрившейся и в достаточно преклонном возрасте сохранить иллюзии в отношении окружающей ее действительности.

А значит, девушке оставалось только покорно стоять перед старым массивным учительским столом, заваленным стопками тетрадей, сданных учащимися, наглядными пособиями и предметами, не поддающимися идентификации, упорно стараясь не встречаться с учительницей взглядом. И равнодушно выслушивать до оскомины надоевшие сентенции на тему необходимости знаний биологии, тихо радуясь про себя своей неспособности что-либо чувствовать и, как следствие подобного состояния, отсутствию непреодолимого желания прибить эту уважаемую даму на месте.

В конце концов ей удалось избавиться от нравоучений излишне усердной преподавательницы, искренне считающей, что ее действия могут влиять на воспитание подростков, время от времени появляющихся в ее поле зрения. Девушка предусмотрительно кивала в нужных местах и, как только почувствовала, что воспитательский энтузиазм учительницы наконец-то выдохся, торопливо попрощалась и заспешила к выходу из школы. Света уже должна была ждать подругу в школьном дворе. Что поделаешь, это упрямое создание в одностороннем порядке решило, что именно сегодня наиболее подходящий день для того, чтобы познакомить Снежану с единственным из родственников, мнением которого оно дорожило. Оставалось только надеяться, что девушке хватит ума либо остаться в здании школы, либо подождать подругу в машине брата, то есть там, где она сможет не замерзнуть в своих несомненно модных, но слишком не приспособленных для практического использования нарядах.