В то время как Лучиано и остальные наследники из его группы снова отправились в Клеркенуэлл, Кларисса осталась в Темпле и теперь бесцельно слонялась по его территории, пытаясь убедить себя в том, что ее совершенно не интересуют модные лондонские магазины. На самом же деле вампирша просто не решалась пойти туда одна. Она до сих пор не могла привыкнуть к вампирскому существованию и чувствовала себя крайне неуверенно. Клариссе очень хотелось принять любовь и заботу Лучиано, и в то же время девушка ожесточенно сопротивлялась всему, что было связано с ее превращением в вампира, в одно из этих ночных существ, которые по-прежнему казались ей воплощением зла.

— Такая прекрасная дама, и совсем одна?

Кларисса испуганно обернулась и уставилась на стоящего перед ней мужчину. Нет, это не мужчина, а вампир, поправила она себя, убедившись, что его тело не излучает тепла.

Это был довольно привлекательный вампир. Его курчавые каштановые волосы были коротко подстрижены, а светлые глаза смотрели прямо на Клариссу. Белая кожа, тонкие изогнутые брони и ямочка на подбородке делали его почти красавцем. Проницательный взгляд вампира смущал Клариссу. Однако девушку поразила не столько внешность незнакомца, сколько его гордая осанка и элегантный костюм, должно быть, сшитый одним из лучших портных Лондона. Вампир казался еще более благородным, чем представители клана Дракас.

— Откуда вы родом? — спросил незнакомец. — Я знаю, вы приехали вместе с наследниками. Будь вы одной из Вирад, я бы уже давно познакомился с вами. Такая удивительная красота сразу бросилась бы мне в глаза!

Вампирша почувствовала, что краснеет, и опустила глаза.

— Спасибо, сударь. Меня зовут Кларисса Тодеско... Нет, так меня звали раньше, когда я еще жила в Вене. Теперь я просто Кларисса. Или мне следует говорить Кларисса де Носферас? Не знаю. Я ведь нечистокровная.

— Да? Я так и подумал. В противном случае вы сейчас упражнялись бы вместе с другими наследниками, не так ли?

Кларисса кивнула. Похоже, вампир не собирался уходить, хоти она прямо сказала ему, что она всего лишь тень. Кларисса не понимала, почему этому обаятельному вампиру вздумалось пообщаться с простой служанкой Носферас. Был ли он одним из Вирад? Лицо вампира казалось очень знакомым, словно девушка уже несколько раз видела его портрет.

Он предложил Клариссе взять его под руку и немного прогуляться. Немного помедлив, вампирша согласилась и теперь шла рядом с незнакомым вампиром, не замечая даже, в каком направлении он ее ведет. Тихий голосок внутри Клариссы нашептывал ей, что для девушки нет ничего более неприличного, чем прогуливаться в компании незнакомца. Но ведь она больше не Кларисса фон Тодеско, которой и шагу нельзя было ступить без компаньонки или горничной. Теперь она вампирша!

— Можно поинтересоваться, кто вы? — робко спросила Кларисса.

Вампир учтиво поклонился и немного старомодно шаркнул ногой.

— Джордж Гордон Ноэл Байрон, уважаемая сударыня.

— Лорд Байрон? — озадаченно уставилась на него вампирша. — Поэт? Быть этого не может! Вы меня, наверное, разыгрываете!

— Зачем бы я стал вас разыгрывать? — спросил слегка задетый вампир.

— Не знаю, — растерянно пожала плечами Кларисса. — Но как вы можете быть вампиром? Я читала несколько ваших стихов и слышала о вас от учителя. Я думала, вы умерли от лихорадки в Греции. — Она задумалась. — В 1825 году или около того.

Лорд Байрон и Кларисса спустились по лестнице в сад и, прогуливаясь вдоль широкого газона, дошли до изгороди, сразу за которой во времена тамплиеров текли мутные воды Темзы, а теперь была широкая набережная.

— В 1824-м, — поправил девушку вампир. — И я действительна чуть не скончался от лихорадки, однако нашел способ избежать столь печальной участи.

— Не хотите ли вы сказать, что стали вампиром добровольце? — не веря своим ушам, спросила Кларисса.

— Да, так и было. Но почему это вас так удивляет, сударыня?

Кларисса растерянно покачала головой.

— Я просто не представляю, как человек может добровольно обречь себя на ночное существование!

Лорд Байрон остановился и задумался.

— А почему нет? Мне кажется, эти ночи не сильно отличаются от прежних, когда я еще был человеком, разве что выбор блюд стал — скажем так — намного более однообразным. Мы и тогда бодрствовали ночью и отдыхали днем. Утро существовало лишь для любителей охоты. Остальные предпочитали хорошенько отоспаться и выбирались из постели не раньше полудня. Поколения дворян и богачей проводили жизнь в праздности. Труд был знаком лишь черни, с которой мы не имели ничего общего. Люди нашего круга уже тогда вели ночной образ жизни и только и делали, что пили, флиртовали, играли в азартные игры и танцевали. Правда, танцы обошли меня стороной.

— Вы не танцуете?! — воскликнула Кларисса, вспомнив о вальсе с Лучиано, когда они кружились по комнате в доме на Рабен-штайг.

Венская ночь, которая началась так печально — ведь Кларисса не могла пойти с наследниками на придворный бал — и закончилась огромной радостью, когда Лучиано вернулся, чтобы потанцевать со своей возлюбленной.

— Нет, — немного резко ответил лорд Байрон. — Тогда не танцевал.

Кларисса вспомнила, что где-то читала о больной ноге Байрона, и невольно посмотрела на элегантные сапоги с отворотами, в которых вампир твердой походкой ступал рядом с ней. Глаза лорда Байрона гневно сверкнули, и Кларисса поняла, что он догадался, о чем она думает. Сгорая со стыда, девушка начала бормотать извинения, но Байрон отмахнулся.

— Вы правы. Я не танцевал из-за этой чертовой ноги, которая сразу же сделала бы из меня посмешище. Зато в верховой езде мне не было равных, можете не сомневаться.

— А теперь она вам больше не мешает? Я думала, что после превращения...

—...вампир каждую ночь просыпается таким же, каким он был в день своей смерти? — закончил мысль Клариссы лорд Байрон. — Да, это правда. Превращение в вампира не избавляет от физических изъянов, но с каждым годом ты становишься все сильнее, начинаешь двигаться гораздо быстрее и проворнее и постепенно перестаешь чувствовать боль и усталость. Человеку трудно даже представить, что это значит.

Кларисса улыбнулась.

— Вы рисуете такие радужные картины, лорд Байрон! Трудно поверить, что вы сейчас говорили о вампирах.

— Да? — наморщив лоб, спросил поэт. — Почему же?

— Потому что вампиры — проклятые существа!

— Что значит проклятые? — спросил позабавленный этим заявлением Байрон. — Бедные черти, которые называют себя людьми, но работают в нечеловеческих условиях на фабриках и ютятся в крошечных каморках, надрываются в портах или попрошайничают на улице, чтобы не умереть от голода, а затем заливают свое горе джином, — вот кого я называю проклятыми и покинутыми Богом! Я же чувствую себя в своем новом теле просто великолепно!

Кларисса задумалась над словами поэта.

— Но ведь сейчас вы всего лишь тень, нечистокровный, вынужденный подчиняться воле чистокровных Вирад. Вам это не мешает? Ведь вы были лордом, аристократом, потомком древнего могучего рода, вращались в высших кругах общества и окружали себя толпами слуг.

— Слуг у меня полно и сейчас, — заверил лорд Байрон изумленную Клариссу. — И все Вирад обращаются со мной с должным уважением. Я не был, я по-прежнему остаюсь лордом, аристократом и потомком древнего рода!

Кларисса все еще немного недоверчиво смотрела на вампира. Но зачем ему ее обманывать?

— Вы знали, на что идете? Я имею в виду, когда решили добровольно стать вампиром.

Поэт задумался.

— Да, в той мере, в которой человек способен представить себе вампирское существование. Я заинтересовался ночными существованиями задолго до своей смерти. Думаю, это произошло в 1816 году, когда я и несколько моих друзей встретились на Женевском озере и одной чудной ночью решили, что каждый из нас должен написать роман о зловещих созданиях. Там были Джон Полидори, Клэр Клэрмонт и супруги Шелли. Вы, наверное, слышали о Мэри 1пд1шн, в замужестве — Мэри Уолстонкрафт Шелли.