— Неужели в ваших театрах не принято появляться с волками? — удивленно подняв брови, спросила Иви. — Не думала, что лондонцы придерживаются таких устаревших взглядов.

— К сожалению, придерживаются, — со смехом ответил Брэм.

— Ничего, Сеймоуру не привыкать. В Париже ему тоже не разрешили пойти с остальными в оперу, а в Вене — в Бургтеатр, куда нас повел Лео. — Иви замолчала и пристально посмотрела в глаза Брэму. — Да, Вена... дни, полные волнений и сюрпризов. А поездка в Трансильванию! Там тебе пришлось пережить немало опасных приключений. Ты часто вспоминаешь о них?

— Да, они снятся мне каждую ночь.

— В кошмарах?

— И да и нет, — задумчиво изрек ирландец. — Дракула — вот мой самый страшный кошмар! Он и его жестокие румынские дети. — Брэм вздрогнул. — Вспомнить хотя бы о том, как мы чуть не стали жертвами нечистокровных Упири на кладбище в Сиги-шоаре! После таких снов я всегда просыпаюсь в холодном поту. А безжалостные, зачаровывающие своей холодной красотой служанки Дракулы! Они уже собирались полакомиться нашей кровью, когда на помощь подоспели твои друзья. Звон разбившейся лампы и острые когти вампирши, готовые впиться в мою шею, — это мгновение растягивается в вечность и превращает мой сон и мучительный кошмар, — тихо признался ирландец.

— Думаю, профессор Вамбери и ван Хельсинг тоже частенько вспоминают об этих событиях. Хотя ван Хельсинг, как мне кажется, никогда не страдает от кошмаров и бессонницы.

— Да, я тоже склонен так думать, — сухо засмеялся Брэм, который никак не мог прийти в себя после воспоминаний. — Но иногда мои сны заканчиваются хорошо. Я спасаю тебя, и за это ты даришь мне свою улыбку. Тогда мне хочется, чтобы этот сон длился вечно.

Иви никак не отреагировала на это признание.

— Ты все еще продолжаешь общаться со своими спутниками? — неожиданно спросила она.

Брэм кивнул.

— Профессор Вамбери написал мне месяц назад. Я приглашал его в гости, и он ответил, что будет очень рад снова посетить Лондон. У профессора остались очень хорошие впечатления после пребывания в столице Англии. Он был здесь в середине шестидесятых годов, после очередного возвращения из Азии, и пишет, что тогда ему оказали очень теплый прием.

— И что же? Он приедет?

— Вероятно, нет. Во всяком случае, не сейчас. Он планируем еще раз съездить в Персию. Но уже не под видом дервиша-суннита, как в первый раз, — добавил Брэм. — К счастью, обстановка в стране изменилась в лучшую сторону. Подумать только, профессор был одним из первых европейцев, посетивших восточные страны в то время, когда они еще были изолированы от остального мира!

— Да, а сегодня британцы рассеялись по свету и считают себя владельцами империи, где никогда не заходит солнце, — сказала Иви. Едкий тон вампирши лучше всяких слов давал понять, как она относится к такому положению вещей. — А что твой друг ван Хельсинг?

— Письмо от него пришло буквально на днях. Я очень радуюсь, когда он рассказывает мне о результатах своих научных исследований. По крайней мере тех, которыми он готов со мной поделиться, — ответил Брэм и показал на письмо, лежавшее рядом с ним на маленьком круглом столике.

Иви мельком взглянула на распечатанный конверт и снова обратила внимание Брэма на сборники стихов лорда Байрона. Она взяла томик, который читал ирландец, и положила его на вторую книгу.

— Они же тебе пока не нужны?

— Нет, — покачал головой немного сбитый с толку Брэм. — Ты можешь взять их с собой и почитать на досуге.

— Сейчас у меня нет времени на чтение стихов. Просто я подумала, что раз уж тебе так нравится Байрон, ты обрадуешься, если он подпишет для тебя эти книги.

— Значит, мне не показалось! — воскликнул Брэм и вскочил на ноги. — Ты не шутишь? Лорд Байрон действительно жив?

— Я бы так не сказала, — покачала головой вампирша. — Он умер как человек, но продолжил существование в мире детей ночи.

Брэм все еще не мог осознать услышанное.

— Лорд Байрон — вампир! Если бы мне об этом сказал кто-нибудь другой, я бы ни за что не поверил!

— Однако это правда. Лорд Байрон — уважаемый представитель клана Вирад. Он обитает в одном из судебных иннов Лондона среди вампиров, которые из-за своей профессии не уделяют должного внимания поэтическим произведениям, предпочитая заниматься изучением сухих законов. Тем не менее в библиотеках Внутреннего и Среднего Темпла можно найти и то и другое.

И глазах ирландца загорелись жадные огоньки, однако его интересовало вовсе не содержимое библиотек Темпла.

— Невероятно! Мне бы очень хотелось с ним познакомиться.

— Значит, ради встречи с Байроном ты готов пожертвовать собственной кровью? — насмешливо спросила Иви.

— Хочешь сказать, что я рискую жизнью? Неужели лорд настолько кровожаден?

— Не думаю, — снова покачала головой вампирша. — Мне кажется, тебе стоит как-нибудь заглянуть в Темпл ближе к вечеру. Там очень интересно, и я обещаю, что ты выйдешь оттуда целым и невредимым.

— В таком случае я с радостью побываю в Темпле, — нерешительно ответил Брэм. — Но что я скажу, если наткнусь на кого-нибудь из Вирад? Не могу же я появиться там просто так, без причины.

— Разве ты раньше не работал в дублинском управлении юстиции?

— Работал, как и мой отец.

— Отлично, в таком случае ты легко найдешь общий язык с юристами Темпла. Можешь сказать, что тебе хотелось бы присоединиться к их корпорации, — с мягкой иронией проговорила Иви. — Они принимают туда не только барристеров.

— Да, можно сделать и так, — задумчиво произнес Брэм.

Иви кивнула ему и внезапно исчезла, как будто растворилась в воздухе. Брэм подбежал к окну и выглянул на улицу. Взгляд ирландца заметался по сторонам, но смог уловить лишь тень волка, скрывшегося за ближайшим поворотом.

Брэм снова закрыл окно, задернул шторы и вернулся к своему креслу. Погруженный в раздумья, он не замечал ничего вокруг.

Почему Иви предложила ему посетить Темпл? Зачем она рассказала, где обитают Вирад? Разве эту информацию не полагалось хранить в тайне? Да, Брэм сказал, что ему хотелось бы познакомиться с лордом Байроном, но ведь Иви сама подтолкнула его к этой мысли.

С каждой минутой размышлений эта встреча казалась Брэму все более и более странной. Необъяснимое поведение Иви настораживало ирландца. Неужели вампирше действительно понадобилась его помощь, чтобы попасть из Дублина в Лондон? Почему она появилась в его доме? И почему ее вдруг заинтересовало, как чувствует себя Латона? Брэм восхищался Иви, почти боготворил ее, но совершенно не понимал. Она была вампиршей, и не просто вампиршей, а магическим существом, в жилах которого текла древняя кровь друидов! Разве могла она интересоваться жизнью простых смертных? Нет, мысли Иви занимали лишь великие события.

Может быть, в этом и крылась разгадка ее непонятных поступков? Что, если это было лишь частью большой игры, смысла которой Брэм пока еще не понимал? Но если Иви была игроком, то кем был Брэм? Одной из фигур на шахматной доске? А Латона? Тоже? По спине ирландца пробежал неприятный холодок, а внутри все словно сжалось. И какими же фигурами они были? Простыми пешками, которыми жертвуют в первую очередь?

Брэм очень надеялся, что нет. Ему хотелось быть кем-то более важным. Но и это не гарантировало, что он окажется в числе уцелевших. Ферзем в этой игре, несомненно, была Иви. Но кто же тогда был королем? Рука Брэма потянулась к письму, которое он получил сегодня днем, но на столе было пусто. Может быть, оно упало на пол? Нет, на полу его тоже не было. Брэм перерыл всю комнату, но так и не смог его найти. Ирландцу не хотелось думать о единственном возможном объяснении этой загадочной пропажи. Он со вздохом закрыл глаза и попытался вспомнить все, о чем говорилось в письме, которое профессор Абрахам ван Хельсинг прислал ему из Амстердама.