– Вы ошиблись, святой отец. Я…

– И есть леди Джослин Фок, – закончил Лайм. – Вдова покойного Мейнарда.

На лице Иво появилось выражение недоверия, несвойственное этому обычно высокомерному и самоуверенному человеку.

– А вот сын Мейнарда, – продолжал Лайм, – Оливер Фок.

Оправившись от минутной растерянности, священник посмотрел на испачканного с головы до ног мальчика. На долю секунды в его взгляде мелькнули теплота и нежность.

– Сын Мейнарда? – переспросил он.

– А вы кто? – поинтересовалась Джослин.

Неохотно оторвав взгляд от Оливера, Иво после продолжительной паузы ответил:

– Я отец Иво, дядя Мейнарда.

– Иво? – эхом отозвалась Джослин.

Лайм уловил в ее голосе надежду. Очевидно, Мейнард рассказывал жене о своем любимом дядюшке, и теперь она увидела в нем возможного защитника. Незаконнорожденный племянник ни на минуту не сомневался, что она найдет в его дяде верного и преданного союзника, не сомневался, что если потребуется, Иво будет отстаивать права Оливера на Эшлингфорд до последнего и не приминет ради этого дойти даже до самого Папы Римского.

В душе Лайма начала подниматься безудержная волна гнева.

– Может, мы все-таки войдем в дом, – прорычал он, пришпоривая коня.

Возле господского дома он увидел растерянных и напуганных слуг, беспомощно стоящих в окружении рыцарей, которым он приказал быть настороже. Однако, оглянувшись, рыцарь понял, что опасность исходила не от слуг, а совсем с другой стороны. Ему следовало опасаться деревенских жителей, которые с таким же оружием в руках, каким Джослин пыталась защитить себя и сына, столпились на дороге. Они, вооружившись граблями и вилами, медленно приближались к дому.

– Леди Джослин, – обратился Лайм к подошедшей женщине, – пойдите к своим людям и скажите, что все в порядке. Убедите их разойтись по домам.

Пламя протеста, вспыхнувшее в глазах молодой вдовы, быстро погасло. Так как ее сын по-прежнему находился в руках сэра Джона, ей не оставалось ничего другого, как выполнить приказ незваного гостя. Стараясь не испугать мальчика, она спросила:

– У рыцаря очень красивая лошадь, правда, Оливер?

Малыш согласно закивал.

– Да-а, и больше, чем у Большого папы.

– Верно, она гораздо больше, чем лошадь твоего деда. Я хочу, чтобы ты присмотрел за этой большой лошадью, пока я спущусь вниз по дороге и поговорю с крестьянами. Договорились? Я вернусь очень скоро.

Оливер слегка нахмурился и посмотрел на сэра Джона.

– Ты ведь неплохой человек, правда?

Губы рыцаря невольно дрогнули в слабой улыбке. Не сказав ни слова, он кивнул головой в знак согласия.

А мальчик уже повернулся к матери:

– Договорились, – охотно согласился он. – Так и быть, я присмотрю за лошадью.

Бросив на Лайма предостерегающий взгляд, Джослин направилась навстречу крестьянам.

Повернувшись к сэру Грегори, который служил ему верой и правдой много лет, Лайм только сейчас заметил кровоточащую ссадину у него на щеке, оставленную, несомненно, кинжалом священника. Племянник Иво был уверен, что дядя предпочел бы пронзить грудь рыцаря, а не оставить легкую метку на его лице.

– Сэр Грегори, – обратился он к нему, – я прошу вас сопровождать леди Джослин.

Едва не задохнувшись от возмущения, женщина резко остановилась. Дерзкие слова готовы были вот-вот сорваться с ее губ, но усилием воли она сдержала порыв. Гордо подняв голову и расправив плечи, Джослин с независимым видом двинулась дальше, игнорируя присутствие опасного незваного гостя.

Глаза Лайма Фока. Именно их увидела Джослин, едва переступила порог дома. Скучающим взглядом он окинул ее с головы до ног, затем посмотрел на сэра Грэгори, сопровождавшего женщину к толпе взбудораженных крестьян и обратно.

По спине Джослин невольно пробежал холодок беспокойства. Она слышала, что хорошая чистокровная лошадь украшает любого мужчину. Но это вряд ли можно было отнести к брату Мейнарда. И без огромного величественного боевого коня, на котором молодая вдова увидела его впервые, он выглядел впечатляюще. Нельзя сказать, что Лайм Фок был очень высоким, однако он крепко и уверенно стоял на мускулистых ногах, а его широкие, скрытые под накидкой плечи выделяли его среди окружающих. Его фигура притягивала к себе взгляд.

Но даже красота незваного гостя вызывала у Джослин чувство ненависти. Смерив Лайма презрительным взглядом, она оглядела зал в поисках сына. Ей не потребовалось много времени. Мальчик стоял рядом со своим дядей, который, как башня, возвышался над ним, и восхищенно смотрел на него.

Ее охватило безумное желание позвать сына и сжать его в своих объятиях. Но вместо этого Джослин, несмотря на старенькое, испачканное в земле платье, гордо вскинула голову и двинулась в глубину зала. За ней по пятам следовал сэр Грегори, несомненно, для того, чтобы доложить господину о ее разговоре с крестьянами. Ей очень хотелось призвать на помощь деревенских жителей, но страх за жизнь сына не позволил открыть им причину появления в Розмуре вооруженного отряда рыцарей.

«Нет, Лайм Фок еще не победил», – попыталась убедить она себя, заметив отца Иво, который грелся у камина. От Мейнарда она знала, что священник долгие годы хранил верность ее мужу, и хотя он искренне удивился ее появлению, в его глазах молодая вдова прочла обещание поддержки и помощи.

– Мама! – радостно воскликнул Оливер.

Игнорируя присутствие незваных гостей, мать шагнула к сыну и взяла его маленькую ручку, которую он протянул ей. Боже, какое счастье вновь прикоснуться к своему малышу! Совсем недавно на долю секунды ей показалось, что она больше никогда не ощутит тепло его крохотных пальчиков. Наклонившись к Оливеру, Джослин спросила:

– Ты присматривал за лошадью рыцаря?

Кивнув головой, мальчик затараторил, захлебываясь от восторга:

– А дядя Лайм разрешил мне подержать его меч!

Услышав, как сын назвал человека, который собирался отобрать у него то, что принадлежало ему с рождения, Джослин невольно вздрогнула. Дядя? Да этот мужчина, возможно, и убил Мейнарда ради достижения своих целей!

– Правда?

– И кинжал я тоже держал.

Даже почувствовав на себе взгляд Лайма, женщина продолжала не замечать его.

– Он великий рыцарь, – не унимался Оливер.

Джослин выразительно выгнула бровь.

– Это он так сказал? – уточнила она, покосившись на брата Мейнарда.

– Нет, мне сказал сэр Джон. – Мальчик показал пальцем на мужчину, стоящего поблизости, того самого, который перехватил его по дороге к лесу.

– Понятно, – смущенно пробормотала женщина. Выпрямившись, она краем глаза заметила, как Лайм повернулся к сэру Грегори.

– Я хочу пить, мама, – попросил Оливер так громко, что, к сожалению, заглушил разговор мужчин.

«Впрочем, мне не о чем беспокоиться», – подумала Джослин. Вряд ли что-нибудь из сказанного рыцарем могло вызвать гнев Лайма Фока. Повернувшись, она жестом подозвала одну из служанок.

– Клэр!

– Слушаю, моя госпожа, – мгновенно отозвалась девушка.

– Принеси немного молока с медом для Оливера. – Вспомнив, что на ней в данный момент лежат обязанности хозяйки дома, молодая вдова добавила: – И эль для мужчин.

– Уже послали, то есть я хочу сказать, что уже послали за элем, – пояснила Клэр. – А молоко я сейчас принесу сама.

– Послали? Но кто?

– Сэр Лайм распорядился.

Ну, разумеется, он. Кто же еще мог вести себя в чужом доме столь бесцеремонно?!

– Прекрасно, – проговорила сквозь зубы Джослин, еле сдерживая негодование.

– Я есть хочу, – жалобно захныкал Оливер.

Время ужина еще не наступило, но женщина решила поскорее начать и закончить его.

– Скажите повару, чтобы приготовил холодное мясо и сыр, – приказала она. – И пусть подогреет хлеб. А слуги тем временем передвинут столы и скамьи от стены в центр зала.

– Слушаюсь, моя госпожа. Что-нибудь еще?

– Нет, этого достаточно.

Почтительно поклонившись, Клэр повернулась и пошла к выходу.