Мисс Трант вышла из темной конторы на яркое солнце и сразу приободрилась.

— Какие у этих адвокатов жуткие и старомодные кабинеты! — воскликнула она. — Побывать у мистера Труби — все равно что очутиться в романе Диккенса.

— Кошмарище! — содрогнулся Хилари.

Они зашли в кафе, и там он сообщил ей печальную весть:

— Пока ты была у мистера Труби, я свозил машину к автомеханику — узнать, сколько за нее дадут. Около семидесяти пяти фунтов. А я заплатил за нее вдвое больше! Скажешь, не надувательство? Эти ребята так просто с деньгами не расстаются. — Опустившись до столь заурядного образа мыслей и чувств, он пребывал в нем до конца трапезы, и мисс Трант втайне посмеивалась над племянником.

На полпути домой, когда на дороге почти не осталось машин, она попросила его съехать на обочину.

— Можно я порулю? — не без волнения спросила мисс Трант. — Права я получила, когда у Дороти Чиллингфорд был свой автомобиль. Объяснишь, как управиться с этим?

— Легче легкого! Он почти сам едет. А что это ты вдруг? — Он выскочил из машины и обошел ее с другой стороны.

— Ну… если я смогу водить, то куплю у тебя машину, Хилари. Конечно, если ты по-прежнему хочешь ее продать.

— Еще как сможешь! — радостно вскричал Статик. — И конечно, я очень хочу ее продать.

— Я заплачу столько, сколько она стоила. Сто пятьдесят фунтов.

— Вот это да! Честное слово? Точно не передумаешь?

— Точно, — решительно ответила мисс Трант. — Если научусь ее водить.

— Обязательно научишься! — с растущим волнением вскричал Хилари. — Нет ничего проще! Давай покажу, где тут что находится. Машина хорошая, ты уж мне поверь.

И он стал показывать тетушке, где, что и как. Следующий час она просидела за рулем, слушая наставления племянника, а потом так расхрабрилась, что сама поехала домой и по пути обогнала два больших автобуса, фургон и несколько тряских грохочущих грузовиков. За всю дорогу она ни разу не сбрасывала скорость ниже пятнадцати миль в час, а в ворота усадьбы въехала запыхавшаяся и гордая собой. Еще десять минут ей объясняли, как ставить машину в гараж (не настоящий гараж, а старые конюшни) и выводить ее оттуда. Мисс Трант вновь познала ужасы и опасности задней передачи, но Хилари заверил ее, что все будет в порядке.

— Чек выпишу утром, — сказала она племяннику за ужином.

— Вообще мне не к спеху, — ответил он, но сам просиял. — Хотя, конечно, было бы здорово. Утром я бы еще поучил тебя водить (хотя в моих подсказках ты больше не нуждаешься), а потом сел бы на поезд до города. Ты ведь не сердишься, что я так скоро уезжаю? Мне, видишь ли, надо поскорей выловить Карреру-Брауна.

— Не сержусь, — ответила мисс Трант. — Я и сама скоро уеду, может, уже послезавтра. — Собственные слова ее страшно удивили: для нее это была такая же новость, как и для Хилари. На самом деле ее племянник удивился даже меньше.

— Шикарно! — рассеянно воскликнул он, глядя сквозь тетушку. Мисс Трант видела, что в мыслях он уже встречается со Статиками.

Перед сном она в который раз дочитала «Редгонтлета», но книжку на сей раз отложила без вздоха. В темную и таинственную ночную пору она погнала свою маленькую «мерсию» по неведомым дорогам — дорогам, петляющим меж сияющих холмов сновидений.

— Знаешь… — начал было Хилари, глядя на нее из окна вагона, но тут же умолк.

— Договаривай. Знаю что? — Она с улыбкой подняла на него глаза.

Тонкий знаток человеческой природы помедлил с ответом.

— Ты сегодня какая-то… другая. Наверное, дело в машине.

— Пожалуй, — кивнула мисс Трант. — Я чувствую себя немножко сумасбродкой, Хилари. Интересно, каким по счету Статиком я буду?

Поезд тронулся.

— Не меньше чем пятидесятидвухмиллионным! — крикнула она и помахала племяннику на прощанье.

По пути домой она притормозила рядом с бредущей по дороге черной фигурой.

— Ах, что же это? Что? — вскричал мистер Чиллингфорд.

— Залезайте и сами увидите! — ответила мисс Трант, и еще до того, как они въехали на холм, священник принял ее приглашение на чай и разузнал все о машине.

— Хочется немедленно отправиться в путь, — призналась мисс Трант, разливая чай.

Мистер Чиллингфорд опустил очки и поднял брови.

— Совсем одной?

— А что?

— Ну, не знаю. В самом деле, почему бы и нет? — Он рассмеялся, а следом рассмеялась мисс Трант, и они показались себе лучшими друзьями на свете. Правда, в следующий миг мистер Чиллингфорд столь глубоко погрузился в размышления, что весь обсыпался крошками орехового кекса.

— Ну? — не выдержала мисс Трант.

— Простите. Ох, ну и дел я наворотил! Мне кажется, вам стоит начать с Или. Только подумайте! Вы будете спускаться с холмов к центральным графствам Англии, все ниже и ниже на восток, пока не окажетесь на самом дне низины. И тут перед вами вспорхнет к небу колоссальная башня — грандиозное зрелище, моя милая Элизабет, грандиозное! Вы ведь не видели Илийский собор? Наверняка нет. Дивный восьмиугольник. Все здание пропитано каким-то варварским очарованием. Обязательно начните с Или! — Он так раззадорился, что опрокинул чашку в блюдо с бутербродами.

Мисс Трант наконец осенило (все это время она смотрела на него с веселым недоумением):

— Ах, так вы про тур по английским соборам!

— Именно. Разве вы не хотели их осмотреть? И правда, как глупо вышло. Это же была моя затея. Я рассказал вам о своей мечте и решил, что вы тоже загорелись. Старый эгоист! Еще ведь подумал, что вы заглянете к моему старому приятелю, Кэнону Фотергиллу из Линкольна. Ну, если начнете с Или, конечно. А это прекрасное начало, скажу я вам. Впрочем, что это со мной, вы ничего начинать не собираетесь. Дурак! — Он печально хохотнул.

— А вот и собираюсь! — решительно заявила мисс Трант. — Я начну с Или, как вы и предлагаете. И обязательно зайду к Кэнону Фотергиллу из Линкольна, если он пустит меня на порог. А вы скажете мне адрес.

Мистер Чиллингфорд вскочил из-за стола, разбрасывая крошки орехового кекса.

— Сбегаю домой за своей старой картой. Взглянуть на нее лишний раз — как бальзам на душу. В свое время я и сам проделал этот маршрут — на велосипеде, представляете?

Однако мисс Трант предпочла достать свою карту, и следующие пятнадцать минут они просидели за ней. Мистер Чиллингфорд засыпал мисс Трант названиями городов, улиц, гостиниц, нефами и трансептами и в этом безудержном волнении смел со стола молочник. Он взял карандаш и бумагу, покрыл две страницы дорожными указаниями, ненароком запихнул их в карман и обыскал всю комнату, после чего объявил, что потерял записи. Мисс Трант захотелось помчаться к себе и скорее собрать сумки.

— Выезжаю утром!

— Я бы на вашем месте обождал, — урезонил ее священник. — Завтра воскресенье. Не поймите меня неправильно, я не считаю, будто делать что-нибудь в воскресенье — грех. Тем более почитать Господа лучше в Или, нежели слушая меня. Но все-таки я советую вам выехать в понедельник. В начале недели меня так и тянет в путь.

И именно в понедельник утром мисс Трант отправилась в дорогу, а все суматошное воскресенье провела в сборах, написании писем и раздаче поручений Пертонам. Перед самым отъездом она пять минут поболтала с мистером Чиллингфордом, махнула ему на прощанье, рискованно обернувшись на повороте, и покатила с холма вниз, на восток от Хизертона. Солнечные лучи золотили долину; утро было свежее и хрустящее, как орешек; дороги выписывали приглашения, даже провода над ними маняще гудели, зовя в распростертые впереди голубые дали; каждый поворот колеса приносил мисс Трант чувство полной власти над своей жизнью, а от каждого мильного столба, приближающего неизвестное и восхитительно сумасбродное, ее охватывала приятная дрожь. Неужели она и впрямь едет через всю страну в Или? Да, да, можно поехать куда угодно, в любой уголок страны! Вот эта самая дорога ведет к первому собору, но куда еще? Мисс Трант не знала и с удовольствием нежилась в своем неведении, дымчатом, сияющем и золотистом, как само утро.