Роуз коротко рассказала о событиях последней недели. Коул слушал и время от времени качал головой, то ли осуждая, то ли поддерживая свою эксцентричную подругу.

— Итак, ты втюрилась в Энтони, не успев расстаться с мужчиной, за которого всерьез собиралась замуж? — спросил Коул, когда она закончила. — Какая запутанная история. Держу пари, что ты уже мечтаешь о том, как пойдешь к алтарю под руку с Энтони.

— Нет, на этот раз ни о чем подобном я не думаю, — огрызнулась Роуз.

— Не верю. Ты предсказуема, Роуз. Как только на горизонте появляется мужчина, которому ты мало-мальски нравишься, ты начинаешь строить планы. Вот в чем твоя беда, дорогуша, ты зациклена на мечте стать замужней женщиной. Неудивительно, что все твои «женихи» бегут от тебя, как от огня. Ты ненормальная, Роуз!

— Ты меня еще и оскорбляешь?! — Она задохнулась от возмущения. — Да что же это такое?! Чем я заслужила такое к себе отношение?!

— Я устал от твоих игр. Я устал от тебя. Тебе пора повзрослеть. Пора, Роуз! Больше я не желаю слышать такие слова, как «свадьба», «белое платье», «клятва верности»... Меня уже тошнит от твоих выходок. Тебе нужно лечиться! Обратись к психиатру! Из-за твоего сумасшествия страдают люди! Я страдаю, Роуз!

Ей было очень обидно, тем более что она понимала, что почти каждое слово, сказанное Коулом, было правдой.

— Я всего лишь, как и все люди, хочу быть счастливой, — тихо произнесла она. — Я никогда никому не мешала, мечтая и фантазируя. Ни ты, ни Ирэн ни разу не сказали мне прямо: Роуз, пора остановиться!

— Детка, милая, да я сто раз тебе это говорил, — Коул с искреннем сочувствием взглянул на нее, — но ты же не слушала! Не желала слышать! Я понимаю, тебе было тяжело. Ты совсем одна. Приходишь домой с работы, а тебя встречает только твой мопс. Однако ты сама отвадила всех друзей. Остался только я — самый стойкий. И то только потому, что мы с тобой дружим с пеленок. А где все остальные? У тебя нет ни одной подруги. В клубы ты ходишь только со мной. По магазинам тоже. Изредка берешь с собой Ирэн, но ведь ты общаешься с ней исключительно по одной причине: она моя невеста. Тебе не интересны другие люди, если они не мужчины. Разве это нормально? Роуз, признай, что ты больна. В этом нет ничего постыдного. Тысячи людей страдают более серьезными психическими расстройствами.

— Почему ты упорно пытаешься доказать мне, что я чокнутая?! — воскликнула Роуз.

— Потому, что я вижу: у тебя серьезные проблемы. Больше я не стану молчать.

— Сейчас меня беспокоит только одно: где я отыщу Энтони? Я не должна была убегать от него.

— Ну вот, ты снова игнорируешь сказанные мною слова. Твоя ссора с Энтони — следствие твоих поступков. Не об этом нужно беспокоиться. Помириться с ним — плевое дело. Однако я могу предсказать, что будет дальше. Ты опять примешься за старое, начнешь давить на Энтони, намекая, что ему пора сделать тебе предложение. Он хорошенько подумает, взвесит все «за» и «против» и непременно тебя бросит.

— Почему же непременно? Других вариантов нет, по-твоему?

— А ты считаешь, что они есть? За скольких мужчин ты собиралась замуж? Я без труда могу насчитать пятерых. И все они как один отказались от тебя. Ты всегда была невменяемой. Тебе плевать было на этих людей, ты мечтала о свадьбе. Если бы Ирэн от меня нужно было лишь пышное торжество, я бы никогда не сделал ей предложение. Потому что я хочу, чтобы она любила меня, а не возможность стать моей супругой.

— И все же ты решил устроить праздник, — иронически произнесла Роуз, — хотя еще месяц назад уверял меня, что никто не заставит тебя это сделать. Так что изменилось, Коул?

— Мое отношение к свадьбе. Я всегда прятал Ирэн от папарацци, от своих клиентов, от коллег. Не знаю, чего я боялся. Может быть, того, что она увидит меня с другой стороны. На людях я веду себя иначе, чем наедине с ней. Однако я вдруг понял, что она видела все мои стороны. Ирэн — мой идеал, свет в окошке, муза. Я горжусь ей. Я обязан Ирэн всем, что имею. И мне вдруг страшно захотелось похвастаться ею перед остальными. Пусть все видят, что я беру в жены самую чудесную женщину на свете.

У Роуз задрожали губы. Она не ожидала, что Коул способен на такие глубокие чувства.

— Как трогательно... — прошептала она.

— Это настоящая любовь, Роуз. Реальная, истинная и совсем не идеальная. Мы с Ирэн не совершенны, зато чувства наши искренни. Мы принимали друг друга такими, какие мы есть. Со всеми нашими достоинствами и недостатками. Когда ты наконец снимешь розовые очки, которые носишь с самого детства, то увидишь, что тебя окружают обычные люди, среди которых, без сомнения, находится и твой суженый. Однако ты не заметишь его, если продолжишь смотреть на мир через толстенные линзы.

— Эти очки защищают меня от боли, — сказала Роуз.

— Защищают ли? По-моему, ты постоянно испытываешь боль. — Коул встал, подошел к ней и обнял за плечи. — Роуз, заклинаю, проснись! Твой сон затянулся и уже стал походить на кошмар. Реальность не так уж ужасна, как тебе кажется.

Она отстранилась от него и попятилась.

— Спасибо, что пытаешься помочь мне, но я не считаю, что необходимо что-то менять.

— Но, Роуз!..

— Это мой выбор, — перебила она его. — Лучше нам прекратить общение, если ты этот выбор не примешь.

— Не приму, — покачал головой Коул. — Но и от тебя не отстану. Я вылечу тебя, Роуз, хочешь ты этого или нет.

Она загадочно улыбнулась и пожала плечами.

— Попытайся, если тебе это нужно для собственного успокоения. И все же предупреждаю тебя: ничего не выйдет.

Роуз послала Коулу воздушный поцелуй на прощание и ушла. Выйдя из подъезда, она вынула из сумочки телефон и швырнула его в мусорный бак. Туда же полетели записная книжка и органайзер. Зыбучие пески все же поглотили Роуз. То, чего она так боялась, свершилось: мир изменился, иллюзия растаяла. Роуз могла бы легко сотворить новую, но поклялась, что не станет этого делать. Коул прав: необходимо научиться обходиться без фантазий. Однако для того, чтобы все получилось, нужно было расстаться со своим прошлым, сжечь мосты, что Роуз и сделала.

Вернувшись домой, она открыла шкаф, вытащила оттуда свой свадебный наряд, включая туфли и фату, и засунула все это в большой черный мешок. Затем Роуз принялась очищать от свадебного хлама кладовку. Уже через час ничто не напоминало о том, что в этой квартире живет женщина, которая грезит о свадьбе.

Вещи Роуз отнесла на помойку, а затем разместила на женском форуме объявление, что по такому-то адресу кто-то выкинул целую гору свадебных аксессуаров.

— Может, хоть кому-то это добро пригодится, — прошептала Роуз, закрывая крышку ноутбука. — Но уж точно не мне.

Последнее, что она сделала в этот день, — позвонила квартирной хозяйке и сказала, что съезжает. Роуз, вечно бросавшаяся из одной крайности в другую, полностью порвала со своим прошлым.

13

— Я, кажется, дала вам четкие указания! Неужели вы не способны запомнить их? За что я вам плачу деньги? Слово даю, я уволю вас сегодня же вечером, если вы не пошевелитесь!

Высокая блондинка с гладко причесанными и собранными в тугой пучок на затылке волосами шла по залитой солнцем улице. Она была одета в офисный костюм: узкий пиджак, белая блузка, юбка-карандаш, удобные туфли. В одной руке молодая женщина держала сотовый телефон, который прижимала к уху, в другой — кожаный портфель с серебристыми пряжками. Единственным украшением оказались очки в тонкой оправе, поверх которых блондинка иногда строго смотрела на прохожих, будто была недовольна их поведением. Мало кто узнал бы в этой деловой даме вертихвостку и кокетку Роуз Дойл. И тем не менее это была именно она.

— Остолопы! — сердито фыркнула она, опуская телефон в карман пиджачка. — Совсем от рук отбились.

Она вошла в холл небоскреба, поднялась на предпоследний этаж, промчалась по длинному коридору и ворвалась в свой кабинет. Офисные служащие жались к стенам, уступая ей дорогу. Они давно усвоили, что, если Роуз Дойл раздражена, лучше не попадаться ей на пути.