Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Эндрю предлагал совершить рейд вверх по реке, несмотря на риск встречи с превосходящими силами противника, но президент наложил свое вето на эту идею. Эндрю было нелегко убедить Конгресс и даже Калина уже в том, что нельзя терять бдительности и сбрасывать бантагов со счетов, что необходимо тянуть железнодорожную линию дальше на восток.

Впервые с тех пор, как они попали на Валдению, Эндрю был принципиально не согласен с президентом, старым хитрецом Калином. Все усилия Эндрю и его сторонников добиться установления военного контроля над возможно большей территорией натолкнулись на ожесточенное сопротивление со стороны Калина и его партии, которые ограничивали финансирование армии и строящейся железной дороги. Это стало ключевым моментом развернувшейся кампании по выборам в Конгресс, которые должны были состояться осенью.

При одной мысли об этом Эндрю снова захотелось выпить, и он потянулся за бутылкой.

— Чертов Конгресс, — пробормотал Кин себе под нос.

Эмил расхохотался.

— Чего ты ржешь? — вскинулся Эндрю.

— Республика, Республика. Это ведь ты ее создал, а теперь, когда тебе не дают поступать по своему усмотрению, ты все это проклинаешь. Знаешь, ты ведь мог назначить себя пожизненным диктатором, и они любили бы тебя за это.

Эндрю уставился на Эмила с таким видом, словно тот только что ляпнул гнусную непристойность.

— Ну, так ведь он и был диктатором во время первой войны, — вмешался Пэт, — прямо-таки Юлием, чтоб его, Цезарем. Шикарный был диктатор, скажу я тебе. Жаль, что он завязал с этим.

Эндрю недоуменно переводил взгляд с Эмила на Пэта, пока наконец те не расплылись в широких улыбках.

— Ты прирожденный республиканец и аболиционист, — заявил Эмил. — Я потому и приехал в Америку со своей родины — из-за таких людей, как ты. Если бы ты вздумал остаться диктатором, я бы тебя отравил.

Эндрю рассмеялся и покачал головой.

— Каждый солдат имеет право ругать командира, когда он один, — сказал он. — Демократия — это лучшая политическая система, придуманная человечеством, но иногда мне от нее реветь хочется. Какая близорукость! Мы ведь выиграли не войну, а битву. Нам угрожают еще две орды, а на западной границе рыщут остатки мерков. Все может начаться снова в любой момент.

— Готов поспорить на что угодно, у нас дома старик Грант и Линкольн содержат армию в полном порядке, — вставил Пэт.

Эмил отрицательно мотнул головой.

— Не думаю, что они оставили в армии и двадцать тысяч солдат. Разве что начались беспорядки в Мексике или южане опять зашевелились. Нет, друзья мои, после того, как закончилась война, вы стали ходячими анахронизмами. Теперь вы имеете дело с политиками и крестьянами, которые считают, что войско нужно только тогда, когда волк уже у их дверей.

— Что-то затевается, — задумчиво произнес Эндрю.

— Бантаги! — воскликнул Пэт, и в его голосе прозвучала надежда. — Признаться, я верю тому, что нам сказал старый Музта, хоть он и чертов тугарин.

Эндрю молча кивнул. Взаимопонимание, возникшее между ним и вождем тугар, было чем-то непонятным для самого Эндрю. «Как странно, — думал он. — Семь лет назад они чуть не уничтожили нас. В войне с мерками тугары сражались на нашей стороне. А теперь, согласно их удивительному кодексу чести, они уважают меня».

Тугары откочевали на восток от границы Республики и осели на никем не занятом участке степи площадью в полмиллиона квадратных миль, занимаясь скотоводством и иногда сбором дани с окрестных человеческих племен, на что Эндрю вынужденно смотрел сквозь пальцы. Но убойных ям больше не было, и Музта посылал ему тревожные сообщения о том, что бантаги что-то готовят.

Открыв заднюю дверь вагона, Эндрю вышел на платформу. Сквозь клубы паровозного дыма в небе проглядывали звезды.

Степь постепенно переходила в небольшие перелески, когда дорога поворачивала на север, огибая малярийные болота и протоки, приближавшиеся на юге к Великому морю. Как и Внутреннее море, которое находилось сейчас в пятистах милях к западу от них, Великое море прикрывало их правый фланг. Если кто-нибудь решит напасть на Республику с востока, море защитит их.

В сумерках мимо него проплывали деревянные избы и пиршественные дома асгардских деревень. Германцы были неплохими воинами, но им явно не хватало дисциплины, установленной Эндрю в русских и римских полках. Гансу понравились бы эти тевтоны, происходившие, как подозревал Эндрю, из Римской Германии.

Позади него распахнулась дверь.

— Возвращайся в вагон, а то простудишься и помрешь, — прозвучал голос Эмила, — Воздух-то холодный.

— Неужели в самом деле помру? — полюбопытствовал Эндрю.

— Как пить дать помрешь, — не моргнув глазом, заверил его старый доктор.

— Ладно, ладно, сейчас вернусь.

— Что, продолжаешь думать о Гансе?

— Хорошо бы, он был здесь.

— Если тебя это утешит, я думаю, он всегда здесь.

— Такое мог бы сказать отец Касмар.

— Да нет, я не это имею в виду. Я хочу сказать, он в тебе. Ганс обучал тебя, он учил большинство ребят из Тридцать пятого. Ты и твои солдаты изменили этот мир.

Старший сержант Ганс Шудер — квинтэссенция Армии Потомака. Армии, создавшей Республику в этом мире. А Республика — это зеркало, в котором мы вечно будем видеть нашего Ганса. Всегда вспоминай это, полковник Кин, когда будешь чувствовать себя, как сейчас.

— Опять философствуешь, — улыбнулся Эндрю.

— А что еще остается старому еврею вроде меня? — пожал плечами Эмил.

— Я знаю, что скоро что-то случится, — тихо сказал Эндрю. — У меня были странные сны. Как тогда, с Тамукой.

Эмил пристально посмотрел на Эндрю.

— У меня такое ощущение, будто кто-то пытается прочитать мои мысли, как Тамука во время последней войны. У некоторых воинов орды есть эта способность, но у того, кто следит за мной сейчас, она развита очень сильно, гораздо сильнее, чем у других. Его разум иной, он… — Эндрю сделал паузу, подыскивая правильное слово, — он современный. Да, именно так, современный. Он думает по-другому, и это, друг мой, пугает меня.

Лицо Эмила было мрачным как никогда.

— Если уж ты напуган, Эндрю, значит, нам всем пора испугаться.

— Батальон, смирно!

Генерал-майор Винсент Готорн придирчиво оглядел строй солдат, замерших перед ним, и остался доволен увиденным. Бойцы 5-го Суздальского, «гвардейцы Готорна» стояли вытянувшись в струнку. После установления торговых связей с Асгардом Республика получила доступ к синей краске, и теперь ее армия носила традиционную форму своих воинских наставников: светло-синие брюки, темно-синие мундиры, застегивавшиеся на четыре пуговицы, и черные фетровые шляпы с опущенными полями. При виде своего полка, одетого в любимые цвета янки, сердце Винсента забилось быстрее. Он поднял глаза на реявшее на ветру продырявленное пулями знамя, на котором были золотом вышиты названия жестоких боев, в которых сражался полк.

Рядом с «гвардейцами Готорна» располагался отряд моряков, носивших синие штаны, синие блузы в белую клетку и белые шейные платки. Перед строем своих людей, гордо выпятив грудь, стоял Буллфинч в роскошном двубортном синем кителе. Из-за черной повязки, прикрывавшей потерянный в морском бою глаз, красавец адмирал сильно смахивал на пирата.

Выпустив облако пара, поезд остановился. Военный оркестр встретил командующего подобающим моменту приветственным громом всех своих инструментов и тут же разразился «Боевым кличем свободы».

Винсент, сопровождаемый Буллфинчем, подошел к последнему вагону и, замерев по стойке «смирно», приветствовал Эндрю, ступившего на платформу. Эндрю со счастливой улыбкой на лице отсалютовал сначала боевому знамени, а затем своим молодым друзьям. Вместе с Пэтом и Эмилом он двинулся вдоль строя; старый доктор разглядывал солдат с таким видом, будто устраивал им медосмотр.

— Орлы! — громко похвалил гвардейцев Эндрю, так что его услышал каждый. — Старина Пятый, как всегда, на высоте!

Позади строя он заметил множество людей, с любопытством взирающих на происходящее. Там были сотни железнодорожников, докеров, судостроителей и фабричных рабочих, которые трудились на восточной границе зоны влияния Республики. Спустившись с железнодорожной платформы, Эндрю широко улыбнулся Винсенту.

10
{"b":"170670","o":1}