— Мы тоже не знали, что у нас есть такая высокая кузина, — холодно заметил Уилфред.

— Ну-ка, ну-ка, ребята! — предостерегающе вскричал дядя.

— О, я не возражаю, — поспешно заверила я его. — Я действительно высокая, выше, чем вы все.

Мой дядя направился в дом и пригласил следовать за ним. Он покачал головой и улыбнулся, его глаза озорно блеснули.

— Может, ты и высокая для девушки, но ведь ты не выше, чем Даниэль Хендрикс, э? Но, честно говоря, — продолжал он язвительно, — на всем острове нет человека выше его.

Братья напряглись, услышав его имя.

— Даниэль, ты сказал? — протянул Уилфред. — Как это вы познакомились с нашим Даниэлем?

Я была исполнена решимости не воспринимать их слишком всерьез.

— Я заказывала ему билет сюда, если на то пошло, — непринужденно проговорила я. — Это была моя работа, знаете ли.

— Но… — начал Губерт. Его брат бросил на него недобрый взгляд. — Но, — снова сказал он, — тебе больше не придется зарабатывать себе на жизнь благодаря твоему состоянию. Как тебе повезло!

Я пожала плечами.

— Да, это внесло приятное разнообразие в мою жизнь — стать независимой леди, — согласилась я. — Но не думаю, что мне это будет нравиться всегда!

Я начала воспринимать окружавшую меня обстановку с увеличивающимся почтением. Тяжелая викторианская мебель и многочисленные картины — портреты королевской семьи, сомнительных предков, даже кинозвезд — заполняли все стены. Большие, мощные комнатные растения оккупировали все подоконники, а все столы были аккуратно накрыты прожженными оранжевыми кусками ткани, настолько же уродливыми, сколь и бесполезными.

— Как давно вы здесь живете? — спросила я, при этом мой голос гулко отозвался от стен.

— Несколько лет, — признался дядя Филипп. — Пейшнс следит за порядком. Она все устроила на свой вкус, а мы и не пытаемся ничего исправлять. Кроме того, наши вкусы не так современны, как у вас в Англии.

— Да, — согласилась я. — Хотя, честно говоря, викторианский стиль сейчас в большой моде.

— Но тебе он не нравится? — подсказал он.

— Я так не говорила, — возразила я.

Он засмеялся:

— Тебе не надо ничего говорить. Не важно, моя дорогая, ты можешь делать все, что захочешь с этим местом. Я даю тебе полную свободу производить любые изменения, которые ты захочешь. Ведь это честно?

Мне он нравился все больше.

— Это более чем благородно, — благодарно произнесла я. — Я постараюсь не делать ничего такого, что вам не понравится.

Губерт нагло посмотрел на меня.

— Кто платит, тот и заказывает музыку, — пробормотал он. — Вы быстро учитесь, милая кузина.

Я сглотнула. Я и не поняла, что все изменения должны быть оплачены из моего кармана. Может, я так глупа? — подумала я в замешательстве. Может, сейчас подходящий момент, чтобы обсудить с дядей, сколько я должна платить за мое проживание здесь? Но когда я попыталась приступить к этому вопросу, он только отмахнулся:

— Мы здесь проводим мало времени. Мы все обсудим, когда поймем, как идут дела. Пойдет?

— Отлично, — кивнула я.

Что еще я могла сказать? Конечно, я бы хотела сразу определиться, но все-таки я с облегчением узнала, что они не проводят много времени в городском доме. Разумеется, большую часть времени они должны были посвящать сахару. Как я не подумала об этом раньше? Ответ был очевиден, и это раздражало меня все больше и больше. Это все потому, что мистер Даниэль Хендрикс подумал, что будет уместно разбудить мои подозрения о моей семье. Но я не собираюсь позволять ему более влиять на меня!

Пейшнс вызвалась проводить меня наверх в мою комнату. Лестница была деревянной, как и все остальное в этом доме, годы полировки придали ступенькам черный цвет и такой блеск, что мои туфли покраснели от стыда.

— Вы, должно быть, отменная хозяйка! — сделала я комплимент Пейшнс.

— Я есть, милая, я есть! — согласилась она. — Это правда, что у вас есть деньги? В этом доме нужны деньги. Вы увидите, как у нас тут…

— Я полагаю, что сахар в последнее время не приносит больших доходов? — мягко поинтересовалась я, стараясь выглядеть как можно деликатнее.

Пейшнс так и взорвалась смехом:

— Сахар? Боже, боже, кто это вбил вам в голову?

— Я не знаю, — смутилась я. — Мне просто казалось, что мой дядя имеет отношение к сахару. Разве не так?

— Думать, что так. Сезон короткий, — мрачно добавила она. — Нужно больше, чем урожай сахара, чтобы поддерживать наш очаг. Думаю, хорошо, что вы приехать! Вам, конечно, радуются в этом доме!

Она распахнула дверь и вплыла в комнату, которую выбрала для меня. Она явно была довольна результатами своего труда. Я еле сдержала удивление, увидев, какой приятной и женственной она сумела сделать эту комнату. Железная кровать была старинная, выкрашенная белой краской и покрытая хлопчатобумажным покрывалом самых мягких оттенков зеленого, розового и белого. Везде были расставлены цветы, которые скрывали скудость простой деревянной мебели. Большинство этих растений я никогда прежде не видела, но интенсивность окраски и запах цветов были экзотическими и даже пугающими для того, кто только что приехал из заснеженной Англии.

— О, сколько вы доставили себе хлопот! — благодарно воскликнула я.

— Нет хлопот. Вы добро пожаловать. Вы устраиваться, мисс Милла. Этот Уилфред принесет ваши сумки, и я все распакую самым лучшим образом. Вы совсем не беспокоиться!

Было так приятно, когда за тобой ухаживают. Никогда прежде со мной так не возились, но Пейшнс была так рада, что в доме появилась еще одна женщина, что она, казалось, была готова совсем забаловать меня. Ее счастливая болтовня не смолкала, пока я обследовала мой новый дом. Я обнаружила, что в моем распоряжении находится маленькая ванная комната, с ванной и умывальником из мрамора — остатки, как я предположила, с лучших времен. Туалет из фарфора был украшен большими голубыми розами, наверное, он был расписан вручную, а может, и нет, но в любом случае розы были потрясающе красивыми. Может, подумала я, что-то и есть в этом викторианском стиле.

— Я вижу, что вы вычистили все ковры и покрывала наверху, — сказала я Пейшнс.

Та кивнула своей огромной головой:

— Конечно да. То, что внизу, не моя забота. Я только слежу за цветами и все. Я полирую и скребу. И там внизу есть такие красивые вещи.

— В самом деле! — согласилась я и была вознаграждена широкой, теплой улыбкой.

Она осталась весьма довольна собой и остановилась у дверей в ожидании Уилфреда, который должен был принести мои чемоданы. Через каждую секунду она наклонялась над лестницей, чтобы ускорить события, но, так как ничего не происходило, я решила, что все уже привыкли к ее зычным окрикам и приноровились более или менее не замечать их.

— Я приехала сюда с хозяйкой, — проговорила она спустя некоторое время. — Она теперь умерла. Самое красивое существо, на которое вы могли смотреть! Я очень любила ее. — Она пожала плечами.

—

Я здесь только из-за нее. Не могу оставить ее мальчиков на кого-нибудь незнакомого. Но мы так скучать по ней! Мисс Милла, она была главной в этой семье. Я это говорю, и я знаю, что это так!

К счастью, до того, как я успела вступиться за свою часть семьи, появился Уилфред с моим багажом. Он плюхнул его у дверей и облокотился о стену, ничего не говоря, а только наблюдая за мной. Какой же он был красавец! Смотреть на него было сплошное удовольствие — у него было довольно бледное лицо с квадратной челюстью, огромные серые глазами, которые казались слишком женственными для такого мужественного лица.

— Я тут подумал, кузина, — наконец сказал он, — что ты, наверное, хотела бы выйти из дома и осмотреть наш маленький город?