Шестопалов не только торговал куриными ногами, он торговал всем подряд, в том числе и спиртными напитками. После прихода в бизнес Давыдовой они стали торговать еще и компьютерами, которые собирали с привлечением Надиных бывших сотрудников из «ящика». Надя Давыдова не просто «села на деньги» в уже выстроенном бизнесе Шестопалова, она с удовольствием развивала и новые направления, такие как те же компьютеры и офисная техника. Особо удачным ее изобретением было создание ремонтно-строительного подразделения. Начали с ремонта крыш и квартир, а потом всерьез занялись промышленно-гражданским строительством. С учетом того, что староста их институтской группы Титов ринулся в политику и подвизался в мэрии, их строительную компанию ждали очень даже интересные перспективы. Шестопалов выделил Давыдовой вполне приличную долю, и они стали полноценными компаньонами. Оба были довольны друг другом, понимали друг друга с полуслова и дружили семьями. Вернее, Давыдова со Степкой дружили с семьей Шестопаловых. Ходили к Шестопаловым в гости и вместе ездили отдыхать. Стас продолжал существовать в жизни Давыдовой как досадное недоразумение, которое при первой же возможности необходимо было устранить.

Когда Стасик был совсем маленьким, он был похож на ангелочка. Он вообще рос очень красивым ребенком. Единственным и неповторимым. Родители души в нем не чаяли, особенно мама. Мама работала заведующей районной санэпидемстанцией, а папа начальником участка в строительно-монтажном управлении. Папа зарабатывал деньги, и не маленькие, а мама имела такие связи, что семье было куда и на что эти деньги потратить. Стасика всегда очень хорошо кормили и одевали. У мамы по поводу питания был настоящий бзик. По ее мнению, ребенок в первую очередь должен быть накормлен, во вторую – обут, в третью – одет. Остальное считалось неважным. Книг в доме не держали, языкам и музыке ребенка не обучали. Некогда было. Зарабатывали деньги и прирастали связями, чтобы было что поесть и во что нарядиться. В результате сытый и обутый Стасик рос сам по себе. Конечно, мама, придя с работы, всегда интересовалась его делами и оценками. Но, странное дело, задав вопрос, она никогда не слушала ответов Стасика. Со временем у него даже выработалась привычка молчать, пожимать плечами или, в крайнем случае, говорить: «Не знаю».

Когда Стасик немножко подрос, у него открылась непреодолимая тяга к музыке. Учительница пения в школе определила, что у него незаурядный музыкальный слух, хороший голос и явно выраженные музыкальные способности. О чем через классного руководителя и было сообщено родителям Стасика. Даже порекомендовали отдать мальчика в музыкальную школу. Родители тогда очень сильно веселились. Будучи выходцами из маленьких провинциальных городков, с трудом пробившись в люди, и не где-нибудь, а в Ленинграде, родители считали, что такими глупостями, как музыка, пусть занимаются еврейские дети. Их же сын должен получить крепкую, надежную специальность, а еще лучше – стать инженером. Видимо, во времена далекой родительской молодости инженеры хорошо зарабатывали и пользовались уважением окружающих. Однако, так как Стасик ни в чем отказа не знал, гитару ему все-таки купили. Купили бы и пианино, просто ставить его было некуда. Оно никак не вписывалось в полированный мебельный гарнитур. Гарнитуром мама Стасика очень гордилась. И гарнитуром, и цветным телевизором, и мягкой мебелью немецкого производства.

Стасик научился играть на гитаре при помощи самоучителя, сам же подбирал модные песни и даже пробовал сочинять разные мелодии. Чуть позже он выпросил у родителей денег на хороший магнитофон и проигрыватель и целые дни проводил с гитарой и в наушниках. По картинкам на иностранных пластинках и музыкальных журналах у Стасика сложилось твердое впечатление, как должен выглядеть и вести себя настоящий музыкант. Музыканты на картинках обычно имели длинные волосы, они сидели в клубах дыма с полуприкрытыми глазами, что-то мечтательно наигрывая на своих великолепных гитарах. В статьях из иностранных музыкальных журналов, которые Стасик с трудом переводил при помощи словаря, говорилось, что известные музыканты много пьют и даже используют наркотики. Мол, таким образом они попадают в нирвану, с помощью которой и сочиняют свои замечательные песни.

Загадочный и молчаливый Стасик с гитарой пользовался огромной популярностью среди девчонок. Но девчонок он побаивался и старался избегать. Он совершенно не знал, о чем с ними разговаривать. Когда родители определили его на учебу в электротехнический институт, он спорить не стал. Стасик с детства твердо знал, что с родителями спорить – все равно что против ветра плевать. Он сдал экзамены и даже без помощи материнских связей поступил в институт. Учился он неплохо, просто связно высказывать свои мысли толком не умел. Так в электротехническом этого и не требовалось. В институте Стасик познакомился с Максом, после чего его жизнь изменилась кардинальным образом. Во-первых, он стал Стасом, а во-вторых, совершенно перестал стесняться своего косноязычия. Он теперь мог спокойно загадочно молчать, так как говорил за него обычно Макс. Макс дразнил Стаса Вяйнемяйненом. Стас поначалу даже обижался, но со временем ему очень понравился этот образ. Быть Вяйнемяйненом было даже лучше, чем загадочным музыкантом. Уж больно хорошо это соотносилось с суровой нордической красотой и молчаливостью Стаса.

Макс перезнакомил его с кучей разных девчонок, девчонки буквально вешались ему на шею, но ни одна из них Стасу не нравилась. Максу тоже все эти девчонки не особо нравились, но он всегда умел воспользоваться их расположением. У Стаса почему-то так не получалось. Конечно, к тому моменту, когда они с Максом познакомились с Давыдовой, у обоих было за плечами не одно разбитое девичье сердце. Давыдову, конечно, углядел Макс. Сначала он приметил ее за стойкой бара. Она озорно смеялась, пересчитывая деньги, а вокруг нее клубилась толпа пацанов. Одни чего-то покупали, другие просто болтали и смеялись. Один все время выныривал из-под стойки бара и что-то дул ей в уши. Макс стукнул Стаса локтем в бок.

– Стас, ты видишь это солнце? – спросил он, закатив глаза.

Стас узнал взгляд, означавший, что Макс принял охотничью стойку. Если бы у Макса был хвост, как у собаки, то тот наверняка в этот момент натянулся бы струной. Стас, наоборот, при взгляде на Давыдову ощутил себя большим и глупым сенбернаром, распустившим слюни прямо до пола.

В этот момент Давыдова бросила свои дела за стойкой, послала окружающим ее парням воздушный поцелуй и вприпрыжку кинулась в толпу танцующих. Когда она выбралась из-за стойки, Стас и вовсе обомлел. Она оказалась еще красивее, чем он мог себе представить. Таких девушек он видел только в иностранных журналах и кино. При этом он почувствовал что-то такое, чего не чувствовал никогда и что описать словами, наверное, не смог бы даже Макс. Макс ринулся следом за Давыдовой, а Стас поспешил за ним. Обычно в таких случаях он не лез поперек Макса, но в этот раз ничего поделать с собой не смог. Уступать такую девчонку Максу было никак нельзя. Вот тогда он впервые пожалел, что не умеет говорить, не умеет шутить, как Макс, и вообще стоит пень пнем. Он только и сподобился, что краснеть, глядя на Давыдову, и глупо улыбаться. Хорошо еще хоть потанцевать с ней удалось. Когда они танцевали и Стас нежно прижимал к себе Давыдову, он вдруг понял, что она совершенно не чувствует музыку. Напрочь. И этот ее недостаток немного примирил его со своим собственным несовершенством.

Потом они с Максом долго ходили за Давыдовой, как нитки за иголкой. Она упорно не отдавала предпочтения ни одному из них. Дружила с обоими. Стас надеялся, что Макс долго этой осады не выдержит, уж слишком он был нетерпелив, но, как ни странно, тот отступать не собирался и даже позабросил всех своих временных подружек.

Когда Стас все-таки отбил Давыдову у Макса, воспользовавшись тем, что тот сломал ногу, он даже не поверил собственному счастью. Более того, он совершенно не знал, что с этим счастьем делать дальше. Ведь цель завоевания Давыдовой, так или иначе, была обозначена Максом. Других целей Стас вокруг себя больше не видел. Еще бы, у него была теперь самая красивая в мире жена и еще у него была музыка. Может быть, в этом и есть смысл жизни?