– Селитра – это белый полупрозрачный солоноватый минерал, состоящий из калийного нитрата.

Они посмотрели друг на друга.

– Ясно вам? – спросил Уильям. – Он собирается разослать солдат искать кали… тьфу, не выговорить… еще и в темноте к тому же. Может, он и видел сон…

– Тихо! – Голос Томаса перекрыл шум сражения. – Если на этот раз я потерплю неудачу, передам командование Стражей тебе!

– А где искать селитру? – вмешалась Майкиль.

– Не знаю.

– А… что значит – не знаешь?

– Будем искать полупрозрачный молочного цвета камень, который и есть селитра.

Уильям по-прежнему неодобрительно хмурился.

– И если мы все эти ингредиенты найдем, тогда что? – спросила Майкиль.

– Тогда мы растолчем их, смешаем, спрессуем и будем надеяться, что вспышка окажется достаточно сильной, чтобы расколоть камень.

На него пристально смотрели три пары глаз. Томас знал, что в конечном итоге его помощники сделают все, как он скажет, ибо разумной альтернативы нет. Но никогда еще ставки не были так высоки.

– Пойми, если мы будем сдерживать Орду, пока готовимся к этому твоему фокусу, мы не успеем эвакуировать деревню, – твердил Уильям. – Если же отступим сейчас, и Орда остановится на ночь, у нас будет полдня форы. Мы уведем людей на север, как планировали.

– Понимаю. Но толку-то? Орда пытается захватить Южный лес, пока мы тут разговариваем. Джеймус отступает. Орда…

– Южный лес? – удивился Уильям. Об этом он еще не слышал.

– Да. Орда возьмет его и двинется на следующий.

Майкиль посмотрела на запад, откуда доносился шум сражения.

– Может, умнее было бы сейчас отступить, сделать этот самый порох, а потом, когда мы убедимся, что он действует, сжечь к чертям всю Орду.

– Если они возьмут Серединный лес… – Томас умолк. Все и без него понимали, что этот лес терять нельзя. – Когда еще нам удастся загнать их в каньон, как сейчас? Если все получится, мы уничтожим разом треть их войска. Но, даже если не получится, мы успеем отдать приказ об эвакуации. – Он взглянул вслед за Майкиль на запад. Его люди гибнут, а он тут развлекается снами. – А вдруг в пророчестве говорится именно об этом?

– Одним метким ударом мы поразим сердце зла, – процитировала Сюзанна слова мальчика. – Это войско ведет Кваронг, а Мартин атакует Джеймуса. – Глаза ее вспыхнули. – Думаешь, получится?

– Скоро узнаем.

Луна в окружении сонма звезд сияла высоко в небе над пустыней. Томас, сидя на коне, разглядывал каньон под собою. Орда остановилась на ночь, тысячи воинов-Паршивых. Половина их уже спала, завернувшись в плащи, остальные готовились ко сну. Костров они не разжигали. Выиграв сражение, они отметили победу торжествующим криком, сотрясшим стены каньона.

Томас приказал отступать, изображая полный разгром. Со скал сняли катапульты и сделали вид, что удирают в лес. В нынешней битве участвовало семь тысяч лесных жителей. Три тысячи пали.

Это и впрямь было поражение, худшее из всех, какие им случалось пережить.

И вся надежда сейчас оставалась на порох, который еще предстояло изготовить.

Стражники ждали в миле к западу, готовые отправиться в лес, как только прикажут. Приказ Томас собирался отдать через час, если за это время селитра не найдется.

Угля уже хватало. В северные пещеры съездил Уильям с отрядом солдат. Они привезли почти тонну колчедана, развели костер в яме и теперь добывали жидкую серу. Вонь стояла до небес, и жуткий запах этот радовал Томаса, как никогда в жизни.

Запах плоти Паршивых.

Но селитра пока не находилась. Белый камень искали при лунном свете тысячи солдат, облизывая все на него похожее.

– Эх, вернуть бы лучников и пальнуть по Орде на прощание, – вздохнула Майкиль.

– Сам бы с удовольствием пальнул, будь у меня стрелы, – сказал Томас и посмотрел на луну. – Через час, если не найдем селитру, уходим.

– Времени в обрез. Даже если найдем, ее еще собрать надо. Потом размолоть, смешать и испытать. А потом…

– Я все это знаю, Майкиль. Это мои знания, помнишь?

– Да. Из твоих снов.

Он промолчал. Ее сомнения простительны, зато, случись ему погибнуть, этой сильной женщине вполне можно доверить командование войском.

– Если придется бежать, что будет с Собранием? – спросила она.

– Сайфус от Собрания не откажется. Проведет его обязательно, пусть даже на каком-нибудь другом озере.

Она вздохнула.

– И если туда явится Джастин со своими бреднями, Собрание это наверняка запомнится многим и надолго. Поговаривают о поединке.

Томас слышал эти разговоры. Сайфус вроде бы намеревался вызвать Джастина на разбирательство и, коли понадобится, завершить дело поединком, дабы доказать, что никому непозволительно пренебрегать основными догмами Совета. С тех пор как Сайфус ввел такой обычай, Томас был свидетелем уже трех поединков, напомнивших ему гладиаторские бои из древней истории. Все трое покусившихся на догмы проиграли и были изгнаны в пустыню.

– Я бы сама вызвала его на поединок, – продолжила Майкиль.

– Предательство Джастина – самая ничтожная из наших забот на сегодняшний день. Он падет в бою, как и все враги Элиона.

Она посмотрела на запад, в сторону Серединного леса:

– Что будет, если Орда захватит наши озера?

– Мы можем лишиться всего войска, лишиться даже деревьев, но озер мы никогда не лишимся. Пока не исполнится пророчество. Если мы лишимся озер, станем Обитателями Пустыни – против нашей воли. А этого Элион не допустит.

– Пора бы ему в таком случае явиться, – сказала она.

– Ты, верно, не помнишь, а я помню. Он мог бы хлопнуть в ладоши, и все кончилось бы сегодня же ночью.

– Что ж он этого не сделает?

– Может, и сделает.

– Сэр! – окликнул его гонец. – Уильям зовет. Велел сказать, что, кажется, нашел.

– Сюда! Прямо тут все и приготовим.

Томас ухватил большой молоток обеими руками и ударил им по блестящему камню. Отколол кусок.

Камень был полупрозрачный, соленый, и наткнулся на него не кто-нибудь, а Уильям. Селитра это была или нет, выяснить еще предстояло.

Томас сгреб пригоршню осколков:

– Сбивайте этот камень. Весь. – Он повернулся к Уильяму: – Пусть уголь и серу принесут сюда. Камень надо мелко растолочь, а потом смешать все здесь, под выступом. Брось на это хоть тысячу человек, коль понадобится. И чтобы порох был готов через час!

Он метнулся к своей лошади и вскочил в седло.

– Куда ты, командир?

– Проверить, селитра ли это. Колите камень!

Часть солдат принялась неистово крушить скалу бронзовыми молотками, мечами, кусками гранита. Часть взялась размалывать предполагаемую селитру в порошок. Принесли уголь, сложили его неподалеку. Сера в бронзовых чашах, куда ее сливали, уже затвердела. Крошилась она легко.

Мало кто понимал, чем они занимаются. Кто и когда вел таким образом сражение? Но значения это не имело – ведь Томас приказал молоть камень, чтобы получить порох, который сокрушит врага. Не Томас ли научил их когда-то добывать металл, нагревая камни? Не Томас ли умудрился выжить в пустыне, чуть не стал Паршивым и, вернувшись, очистился в озере?

Он вел их в битву сотни раз и всегда выходил победителем. И если он приказал молоть камень, значит, они будут молоть. То, что в сражении с Ордой погибло нынче три тысячи их товарищей, только прибавляло рвения.

Томас, вернувшись, высыпал на большую каменную плиту кучку уже размолотого камня и встал рядом на колени.

– Как будем измерять? – спросила Майкиль.

Уильям, хоть и принимал в деле активное участие, все еще хмурился.

– Вот так. – Томас сделал из кучки белого порошка валик длиной со свою руку и выровнял его по ширине. – Семьдесят пять процентов. Теперь уголь… – Он насыпал рядом с белым валиком точно такой же угольный. – Пятнадцать процентов. Одна пятая от количества селитры. – Разделив уголь на пять равных частей, отмел четыре в сторону. – Десять процентов серы. – Из желтоватого порошка он сделал валик, равный двум третям угольного.