Я глянул на нее и, старательно подбирая слова, продолжил:

— Мы тоже придаем большое значение иерархии стаи. То, что ты сделала вначале, было самым настоящим оскорблением. Теперь она вовсе не заинтересована в сотрудничестве.

— И что же устроит волчицу?

— Может, — с надеждой спрашиваю, — искренние извинения?

Она рассмеялась.

— Да, — навалившись локтями на стол и улыбаясь, ответила Клыкастая, — вы пришли очень издалека и плохо знакомы с моей репутацией. В искренность моих извинений никто не поверит, даже если я просто случайно наступлю прохожему на ногу.

Зря она так. Уж про Клыкастую за три десятидневки я наслушался по самое не могу. Слишком многие ее откровенно боялись. А назойливое внимание собак в городе трудно было не заметить. Они, практически не скрываясь, ходили следом и проверяли все наши контакты. Я даже запретил своим выходить с военной базы, во избежание разных осложнений. И это идиотское выяснение отношений в зале точно с ее подачи. Кажется, пришла к выводу, что ссориться не стоит, можно больше получить в результате нормальных отношений. Вопрос из вопросов: откуда она все знала в первый же день? Не успели приехать, а уже появилась, и не шестерку послала проверить, сама пришла. И то, не каждый день оборотни новых видов появляются, интересно проверить, что они из себя представляют. Очень ей хотелось понять, можно ли нас скушать. С маслом или без, или требуется изображать политес. Единственный вариант — сообщение от Дова с телетайпа. Очень интересно, кто ж сразу побежал не к прямому начальству, а к собакам. И на будущее помнить, что все, сказанное военным, моментально может стать известно Клыкастой.

Она прищурилась.

— Тогда давай попробуем по-другому. Допустим, это будет приглашение не от меня, но от имеющего большой вес в роду?

Я вышел из комнаты, осторожно прикрыв дверь, чтобы случайно не хлопнуть. Расти мне еще и расти до таких высот. Клыкастая пропустила меня через мясорубку, внимательно рассмотрела фарш, отделяя разные виды мяса друг от друга, и… выдавила из меня обещание поставки «Ткани» и демонстрации разных новых образцов. Самое умное — это дать тебе то, от чего давно хочешь избавиться, с видом благодетеля, не назначая цену. Воспитанный проситель чувствует себя обязанным.

Формального договора заключено не было, но соглашение о сотрудничестве теперь имелось. Еще одна забота на мою голову — это не люди, с артефактами тоже обращаться прекрасно умеют. Внимательно надо смотреть, что показываем или продаем. Копировщики нам не нужны, попробуй потом доказать, что тут налицо наглое воровство идеи.

Отобрав у Следака пиво, которым он старательно накачивался все это время, и выпив кружку, вежливо попрощался с барменшей, и мы удалились. Пиво, кстати, так себе. У нас лучше делают. А кольт, отнятый у придурка, я возвращать не стал. Не из жадности, а пусть в другой раз думает, куда тычет. Вполне законный трофей. Надо подарить кому-нибудь, не покупать же специально патроны, а одной обоймы на всю жизнь не хватит.

— Возвращаемся, — спросил Следак на улице, — или в больницу?

— Пойдем знакомиться с новыми кандидатами, — ответил я.

— Вот интересно, — глубокомысленно изрек Следак, бдительно озирая встречных прохожих в поисках врагов, — а как насчет скрещивания у собак с волками?

— Нормально будет, — рассеянно отвечаю, пытаясь понять, что такого интересного увидел только что, — в самом начале, когда только-только Большая Война окончилась, были и такие, прекрасно с волками жили. Наши волки на самом деле скорее волкособаки, только от псов там очень мало. Теперь непременно будет вливание свежей крови. И нам это интересно, и им тоже.

Когда-то точки выброса эльфы отобрали так, чтобы поселков в тех местах не было. Но земля в котловине давно поделена была, другое дело, что не всегда контролировалась. Части людей сильно не повезло — попали на территорию орков, а те и между собой-то никогда дружно не жили. На первых порах люди еще и не стремились договариваться с соседями, рассчитывая на превосходство в оружии. Но и понять ничего не успели, как получили моментально объединенный фронт оркских князей. Лет пять там беспрерывно стреляли, пока жалкие остатки недобитых людей не ушли к озеру.

С нашей стороны, с севера, часто крысы приходили, здесь старались не селиться. Новый Город попал как раз в дырку между бывшими владениями собак и большим лесом, где живут егеря с рысями. Здешнее начальство очень быстро поняло преимущество сотрудничества. Собаки знали местные условия, а у людей было оружие — вот и объединились. А когда все более-менее утряслось, Клыкастая начала целенаправленно встраиваться в людскую жизнь. Оборотней намного меньше, преимущества людской жизни (хотя бы в технологиях и комфортном существовании) прекрасно видны. Отгородиться все равно не удастся, так лучше взять процесс объединения в свои руки и не пускать на самотек, решила Клыкастая.

Раньше местные племена все больше отбивались от набегов. Не только крысы и орки не прочь были пограбить. Вечно все были готовы к отражению атаки и только в редкие минуты затишья землю пахали и рыбку ловили. Если зайти подальше в район оборотней, там еще местами рвы сохранились и дома совсем по-другому построены, сплошные стены с бойницами. Очень большие проблемы раньше были — население уменьшалось. В последние годы перед приходом людей уже заметно стало. Здесь поселок погиб, там еще пару лет — и не удержаться. Даже обсуждали, не уходить ли на юг.

А собаки-оборотни в новых условиях прекрасно устроились. Они теперь ближайший и самый весомый союзник Нового Города. Четверть кадрового состава армии — оборотни, они имеют доступ ко всей технике и поставкам оружия. Все проходят через призыв — и мужчины, и женщины. Люди могут сачковать — собаки нет. Вот единственное, что никогда на сторону не уйдет через них, — оружие. Прекрасно знают, чем это кончиться может. Зато у каждого дома есть частный ствол, и не один, а еще несколько складов на всякий случай. Собаки вообще очень отрицательно относятся к продаже оружия оркам и гномам, но эльфы никого не спрашивают.

Голосовать им без надобности — в своем квартале сами себе власть, а общегородские улучшения — вроде проводки электричества или постройки канализации — им положены, как и всем. В их район людская полиция не лезет, все проблемы решаются без выноса сора наружу. Всё на грани закона, никогда не заходя за грань. Когда орки с гномами продукцию продать хотят в Городе, они налог платят в специальном подразделении вроде таможни. А собаки ездят по дальним районам и скупают все, что спросом пользуется, но на таможне не платят — считается, что все это они на собственных фермах производят, и с них берут только общегородские налоги. Ферм у оборотней-то на самом деле практически не осталось, несколько дальних поселков — и всё. Почти все оборотни в город перебрались, а землю людям в аренду сдают. Сдавать — сдают, а продавать ни в коем разе. Все документы правильно оформлены и заверены в городском совете.

Об этом знает даже ребенок, но люди предпочитают, чтобы возле них поменьше крутилось разных неприятных типов. Пусть лучше в специальный район идут. Кстати, там никогда не грабят и не убивают. Есть специальная команда, которая моментально отлавливает позволяющих себе лишнее. Иногда их в полицию сдают, иногда сами разбираются, на глазах у посетителей квартала. И никогда никаких свидетелей не бывает.

— Стоп! Ты вывеску видел?

— Какую еще вывеску? — удивленно спросил Следак. — Ты что, незаметно от меня научился читать здешние письмена?

— Рисунок там был, — поворачивая назад и разглядывая стены, отвечаю. — Рысь странного цвета и колба стеклянная со змеей.

— Вот эта, что ли? — показывая на щит над дверью, спросил Следак. — Колба, — он издевательски хмыкнул, — больше на рюмку похожа, а пиявка пьяная.

— Она! — обрадовался я. — Сейчас нанесем визит.

— В больницу уже не идем? — обреченно спросил Следак.