Огромное, пухлое облако маслянистого дыма поднялось на сотни футов; ветер вверху приплюснул его, и теперь оно накрывало корабль, словно саван. Основанием облака служил сплошной поток пламени, зыблющаяся оранжево-желтая буря.

А внизу, в недрах корпуса, бушевало ацетиленово-сине-белое пламя, раздуваемое врывавшимися в щели потоками раскаленного воздуха, игравшими роль мехов.

Хотя многие пассажиры смогли подняться по трапам, свыше ста человек погибли внизу, застигнутые пожаром в каютах или задохнувшиеся от дыма при попытке бегства. А тех, кто поднялся, огонь гнал к корме, отрезая от палубы со шлюпками.

Попытки экипажа сохранить порядок поглотил воцарившийся хаос. Пассажиры в конце концов были предоставлены сами себе и не знали, что делать. Все шлюпки по левому борту горели, с правого сумели спустить только три, и огонь отогнал экипаж. Одна шлюпка загорелась уже на воде.

Люди начали прыгать в воду, как мигрирующие лемминги.

Падая с пятидесяти футов, многие допускали ошибку, предварительно надув спасательные жилеты, и в результате при ударе ломали шею. Женщины стояли, оцепенев от ужаса; они были слишком испуганы, чтобы прыгать. Мужчины в отчаянии бранились. В воде люди плыли к нескольким шлюпкам, но там экипажи запустили двигатели и стали уходить, опасаясь перегрузки.

В разгар этой драмы подошел контейнеровоз. Капитан остановил корабль в ста ярдах от горящего „Леонида Андреева“ и поспешно спустил шлюпки. Через несколько минут появились вертолеты США и начали поднимать людей из воды.

Лорен как зачарованная смотрела на приближающуюся стену огня.

— Может, прыгнуть? — с некоторой рассеянностью спросила она.

Питт ответил не сразу. Он посмотрел на накренившуюся палубу и определил угол крена примерно в сорок градусов.

— Торопиться не будем, — сказал он спокойно. — Пламя еще десять минут не доберется до нас. Чем больше корабль накренится влево, тем ближе прыгать. А пока предлагаю бросать за борт шезлонги, чтобы беднягам в воде было за что держаться, пока их не подберут.

Удивительно, но первым откликнулся Лаример. Он начал собирать с палубы кресла, массивными руками поднимать их и бросать за борт. У него на лице даже появилось выражение увлеченности и довольства собой. Моран прижался к переборке и молчал; его словно парализовало страхом.

— Постарайтесь не попасть пловцам по голове, — сказал Питт Ларимеру.

— Ни в коем случае, — с вымученной улыбкой ответил сенатор. — Возможно, это избиратели. Я потерял бы их голоса.

После того как все кресла были выброшены, Питт остановился и секунды три осматривался. Жар пламени еще оставался сносным. Еще несколько минут огонь не доберется до тех, кто оказался на корме. Питт сквозь густую толпу снова пробился к левому борту. Теперь волны катились всего в двадцати футах внизу.

Он крикнул Джордино:

— Помоги этим людям прыгнуть за борт. — Потом повернулся и приложил ладони ко рту. — Больше ждать нельзя! — крикнул он испуганной толпе во весь голос, перекрывая рев катастрофы. — Прыгайте, или умрете!

Несколько мужчин услышали его и, схватив за руки протестующих жен, перебрались через поручни и исчезли за ними.

За ними последовали три девочки-подростка; без колебаний они нырнули в зеленые волны.

— Плывите к шезлонгам и держитесь за них, — бесконечно наставлял прыгающих Джордино.

Питт собрал семейные группы и, пока Лорен подбадривала детей, приказал родителям прыгать и держаться за кресла. Потом по одному, за руки опускал детей за борт и отпускал, велев задержать дыхание; родители подхватывали детей.

Огромный огненный занавес подползал все ближе, дышать стало трудно. Теперь было жарко, как перед раскрытой топкой. Примерный подсчет подсказал Питту, что на палубе остается человек тридцать, но опасность совсем рядом.

Рослый полный мужчина остановился и отказался двигаться.

— В воде полно акул! — истерически кричал он. — Мы лучше здесь подождем вертолетов.

— Они не смогут повиснуть над палубой: из-за огня турбулентность слишком велика, — терпеливо объяснил Питт. — Вы либо сгорите дотла, либо рискнете поплавать. Что выбираете? Быстрей, вы задерживаете остальных.

Джордино сделал два шага, напряг могучие руки и поднял толстяка. В его взгляде не было ни враждебности, ни злобы; он отнес мужчину к поручню и бесцеремонно выбросил за борт.

— Пришлете мне открытку! — крикнул он вслед.

По-видимому, это подействовало на тех пассажиров, которые продолжали упираться. Один за другим — Питт помогал престарелым парам — они покидали горящий корабль.

Когда никого не осталось, Питт посмотрел на Лорен.

— Твоя очередь.

— Без коллег нет, — с женской решительностью сказала она.

Питт взглянул вниз, желая убедиться, что вода близко. Лаример так слаб, что вряд ли сможет перебраться через поручень. Джордино помог ему, а Лорен прыгнула, держа за руку Морана. Питт с тревогой смотрел, пока они благополучно не оказались в воде и не начали отплывать от судна. Он восхищался мужеством Лорен: та подбадривала Ларимера, одновременно держа за воротник Морана.

— Помоги ей, — попросил Питт Джордино.

Его друга не нужно было уговаривать. Он исчез, не сказав ни слова.

Питт бросил последний взгляд на „Леонида Андреева“. Воздух дрожал от жары, из всех отверстий вырывались языки пламени. Крен достиг пятидесяти градусов, и от гибели теплоход отделяло всего несколько минут. Правый винт уже показался над водой, в вдоль ватерлинии клубились облака белого пара.

Уже собравшись прыгнуть, Питт неожиданно замер от удивления. Краем зрения он увидел руку: кто-то махал из иллюминатора каюты в сорока футах от него. Без колебаний он поднял мокрое грязное одеяло, набросил на голову и в семь прыжков преодолел расстояние до каюты. Кто-то внутри просил о помощи. Питт всмотрелся и увидел полные ужаса женские глаза.

— О боже, помогите!

— Сколько вас?

— Я и двое детей.

— Передавайте детей.

Лицо исчезло, и сразу же Питту через иллюминатор подали мальчика лет шести. Питт поставил его между ног, накрыв его и себя одеялом, как палаткой.

Затем последовала девочка трех лет. Невероятно, но она спала.

— Дайте руку, — сказал Питт, в глубине души сознавая, что это бесполезно.

— Мне не пролезть! — воскликнула женщина. — Отверстие слишком узкое.

— Вода в ванной есть?

— Нет.

— Разденьтесь донага! — с досадой приказал Питт. — Используйте косметику. Смажьте все тело кремом для лица.

Женщина кивнула, показав, что поняла, и исчезла внутри.

Питт повернулся и, держа детей под мышками, побежал к поручню. С огромным облегчением он увидел внизу Джордино, который плыл рядом и смотрел наверх.

— Эл! — крикнул Питт. — Лови!

Если Джордино удивился, видя, как Питт держит за шиворот двух детей, он ничем этого не выдал. Он без усилий, как футбольные мячи, принял детей и крикнул Питту:

— Прыгай. Судно уходит под воду!

Не отвечая, Питт побежал назад к каюте по левому борту.

Он понимал, что попытка спасти мать — акт отчаяния. Но он был за гранью осознанных поступков; казалось, действует совсем другой, незнакомый человек.

Воздух стал таким сухим и горячим, что пот высыхал, не показавшись из пор. Горячая палуба обжигала ноги сквозь подметки. Питт споткнулся и едва не упал: по кораблю пробежала дрожь, и палуба еще сильнее накренилась влево. Агония судна, перед тем как перевернуться и уйти под воду.

Питт оказался у наклонной стены каюты; он просунул руки в иллюминатор. Две руки обхватили его запястья, и он потянул. Плечи и грудь женщины протиснулись через отверстие.

Питт еще раз сильно дернул и протащил бедра.

Пламя лизнуло ему спину. Палуба уходила из-под ног. Держа женщину за талию, Питт прыгнул за борт в тот миг, когда „Леонид Андреев“ начал переворачиваться, его винты, взбивая воду, поднялись к солнцу.

Яростный поток воды подхватил их, как кукол в водовороте, и потащил вниз. Питт отталкивался одной рукой и ногами, пытаясь всплыть; он видел, как зеленая поверхность над ним медленно становится голубой.