А как же ее законный супруг Джарнти? Неужели он отнял у своего лучшего генерала жену? До появления Эл-Ит такие мысли были бы невозможны для Бен Ата. Он не сидел бы часами в бездействии на краю неубранной постели, от которой исходил одурманивающий запах кожи и волос Эл-Ит, размышляя, что такое жена, что такое муж… что значат эти слова? Надо же, как он изменился, превратившись из жестокого солдата, похотливого варвара — именно так он себя теперь оценивал, — не задумываясь, хватавшим какую-нибудь несчастную бабенку, чтобы ее поиметь и никогда больше о ней не вспоминать, и в человека женатого. И все это благодаря Эл-Ит. А сейчас он проводит ночь с Дабиб, женой Джарнти, которая его любила и полюбила его маленького сынишку не меньше, чем своих родных детей, — детей Джарнти. До чего же все сложно. И зачем ему надо жениться на королеве Зоны Пять? Здесь была какая-то тайна, слишком много тайн. Бен Ата не в силах был это все уразуметь. Будь рядом Эл-Ит, он бы ее об этом спросил, и она бы засмеялась и облила бы его презрением, а потом бы объяснила, если не словами, то глазами и телом.
Ох, Бен Ата измучился до глубины души, был растерян и опустошен. Пока он предавался горестным раздумьям, Дабиб уложила ребенка спать, принесла Бен Ата ужин с солдатской кухни, поставила тарелку перед ним и встала рядышком, сложив на груди руки. Ему было стыдно проявлять слабость в ее присутствии.
— Что же мне делать, Дабиб? — спросил он ее, и она ответила:
— Надзирающие подсказали тебе, в прошлый раз, с Эл-Ит, они и сейчас обязательно подскажут. Жди и наблюдай.
Она осталась с ребенком на всю ночь в покоях Эл-Ит, пока Бен Ата в тоске бродил по комнатам, и так продолжалось несколько дней. Мысленно он был с женой, размышляя о том, как ее встретили в родной стране, и, конечно, думал о ее «мужчинах» и «мужьях», которые, несомненно, предъявят на нее свои права. И все же к Дабиб он так и не подошел. Они втроем, вместе с Аруси, жили в павильоне и ждали указаний. Которые все не приходили.
А военные действия между тем вовсю разворачивались: пришла депеша от Джарнти, что обстановка на границе с Зоной Пять требует его присутствия.
Бормоча, что, видимо, он только на это и пригоден, Бен Ата облачился в свое солдатское обмундирование и поскакал к границе.
Но все он делал без души, по обязанности. По дороге король смотрел на бедные деревеньки и унылые города и все думал, как бы изменить страну к лучшему.
Прибыв в лагерь, разбитый вдоль границы, Бен Ата для порядка устроил смотр войскам и удалился в свою палатку. Отличная была у него палатка: ослепительно белая, расшитая золотом; с двумя отсеками — в одном он спал, а в другом — в импровизированной гостиной — стояли письменный стол, хорошее крепкое кресло, которое сопровождало его уже во множестве кампаний, и сундук. У входа не было охраны: Бен Ата гордился тем, что может обойтись без оной.
Поздней ночью он облачился в черный плащ, известный всем как одеяние короля, — он даже пошутил как-то в разговоре с Джарнти, что честь отдают не ему, а плащу, — и отправился в одиночестве бродить по лагерю. Ряды солдатских палаток казались бесконечными: они покрывали длинный высокий гребень, нависший над границей враждебных соседей. Часовые один за другим замирали и бдительно присматривались, а затем, узнав короля, вытягивались во фрунт и замирали, пока он не пройдет. Конца не было этому лагерю… сколько же человек спит тут, сейчас, готовых к бою, который, по всей видимости, должен был состояться завтра, хотя Бен Ата убей не мог вспомнить почему.
Из-за чего вообще, собственно, разгорелась эта конкретная война? Ах да, конечно, спорная территория: она тянется от этого гребня до вон того, на котором что-то темнеет — как будто скопление мух. Солдаты Зоны Пять не ночевали в уютных палатках, они завернулись в плащи — сделанные, кстати, из звериных шкур. Им не готовили нормальную солдатскую на походной кухне, а вместо этого вручали мешочки с сухофруктами и сушеным мясом. Бен Ата поймал себя на том, что завидует их командующему: он не заморачивается заботами о подвозе провианта, о полевой кухне; и у них нет там всей этой кутерьмы — устанавливать и разбирать палатку, регулярно кормить солдат и мыть алюминиевые миски трижды в день… Но все это чушь, жители Зоны Пять — настоящие варвары, какая у них может быть армия, если в ней даже женщины воюют наравне с мужчинами; хотя, встречаются иногда бабы похлеще мужиков…
И так Бен Ата бродил между бесчисленными палатками в мягком свете луны, унылая фигура… и унылое настроение… Он вспоминал все то, что знал о Зоне Пять, чтобы создать себе хоть какое-то представление об этой женщине, на которой он, как предполагалось, вскоре должен жениться.
До чего же не вовремя эта война… Сколько все-таки у него солдат… Зачем ему такая многочисленная армия?.. Он вспоминал разговоры на эту тему, которые вел с Эл-Ит. И с Дабиб, кстати, тоже.
«Нет нужды отправлять посольство в нашу страну. Разве у вас тут, в Зоне Четыре, нет всех тех же ремесел и искусств, что у нас? Просто вы их не практикуете. Вы их не развиваете. Да это и невозможно, ведь все ваши мужчины в возрасте от восемнадцати до шестидесяти только и делают, что играют в войну?» — Это, разумеется, говорила Эл-Ит.
«Но, Бен Ата, разве ты сам не понимаешь? В деревнях и городах совсем не осталось мужчин. Одни старики, женщины, инвалиды и дети. Мальчиков воспитывают женщины. А когда им исполняется десять-одиннадцать лет, их забирают в военные школы — где они попадают в общество таких же мальчишек. Их там настраивают против родных матерей и сестер. Ты же ведь наверняка и сам это видишь, Бен Ата? Неизбежно мальчики настроены против женщин, иначе и быть не может: женщины их воспитали на свой лад, а им надо стать мужчинами, — в них так много женского… Ты создал в нашей стране нацию солдат. Мужчины относятся к женщинам не ласково, а презрительно и жестко!» — Это уже речи Дабиб.
«Послушай, Бен Ата, ведь твоя страна очень богата. В ней всего не меньше, чем у нас, — а воды сколько! Но ведь к природному богатству необходимо приложить человеческий труд».
«Возможно, так и есть, Эл-Ит».
«Что значит "возможно", Бен Ата! Да так оно и есть! Как ты не понимаешь! Вашим женщинам одним не справиться, а мужчины вечно играют в военные игры. И поэтому ваши богатства так и остаются в земле и в горах, и еще в головах тех, кто прекрасно знает, что нужно делать. Почему бы тебе не обратиться к умным людям? Если человек догадался отрезать для лямки шлема полоску кожи от плохо выделанной шкуры, этот человек наверняка сумеет сделать и седло, раз уж вы настаиваете на применении седел. А если какая-то женщина сумела сварить терпкое пиво для лагерных пиров, значит, у нее умелые руки и интуиция ей подскажет, как изготовить прекрасные вина и ликеры. Да, это так, Бен Ата, — у твоей страны есть большой потенциал».
«Ну да, это вам там все дается просто и легко, вот вы и разжирели от безделья». — И началась ссора.
Ладно, допустим, завтра он отправит по домам — ну, скажем, — половину своих солдат? Люди отправятся во все концы его бедной страны и займутся… чем? Земледелием, искусствами и ремеслами. Вчерашние солдаты отремонтируют крыши, выкопают канавы, вспашут поля как следует. Урожай наполнит амбары, и женщины начнут делать запасы на зиму… и больше он не увидит этих скукоженных несчастных лиц, когда отправится в поездку по стране. Да, завтра же он обсудит эту идею с Джарнти — хотя как это сделать… вряд ли стоит ждать поддержки в этом вопросе от боевого генерала, который с шести лет состоит на воинской службе. Нет, эту идею надо подать под каким-то иным соусом. Сделать вид, будто роспуск половины армии каким-то образом в перспективе пойдет ей на пользу… — так рассуждал Бен Ата, шагая к своей палатке, которая красиво белела в темноте, возвышаясь на небольшом пригорке.
Бен Ата вошел, поплескался в тазу с водой, уселся, завернувшись в плащ и вытянув вперед ноги. Сидел, думал. Думал он об Эл-Ит. Сейчас ему казалось, что она раскрыла перед ним сокровища мысли и опыта, которыми он мог воспользоваться, обратить в свою пользу, — но выпустил из рук эту возможность. Как много она знала! Как многому могла его научить — а теперь все ушло. Потому что сердце подсказало Бен Ата, что это конец, что, когда она вернется на свои шесть месяцев, их отношения будут другими. Нет, конечно, нет! Его вынудили жениться на Эл-Ит, и он сперва возненавидел эту идею, но в итоге полюбил королеву Зоны Три, а теперь без нее не может — нет, он вовсе не ропщет, кто же жалуется или ропщет на решения Надзирающих, им виднее, — но когда он предположительно женится на той, другой женщине, наверняка история снова каким-то образом повторится. Так что ему не стоит ждать, что Эл-Ит прискачет к нему обратно и они вновь заживут вместе с сыном в павильоне. С этим все кончено.
