Ибо во сне ее научили тому, что ей следует знать: «Эл-Ит, Эл-Ит, ты не права, это не твой путь, иди назад, Эл-Ит, ты не можешь прийти к нам сюда этим путем… уходи, возвращайся туда вниз, иди, иди…»

Эл-Ит собралась, встала и, шатаясь, побрела назад из хрустального воздуха этой равнины с ее бурно кипящими розовыми небесами в густой синий туман, который ее окружал — или охранял — и двинулась вниз, обратно по длинной дороге.

Эл-Ит знала, что должна сюда вернуться по-другому. Подготовившись. Но как?

По мере того, как она спускалась все ниже, ум ее прояснялся, и она вспомнила о своем друге Йори. По какой-то причине у нее больно сжалось сердце. Эл-Ит просто обезумела от беспокойства… мысленно она видела, что он умирает, мертв: конь ждал ее, звал, хотел попрощаться, — и вот за очередным поворотом дороги она вышла из синей страны, свет сменился на обычный, и тут она увидела Йори — он лежал на придорожной траве. Она побежала к нему и успела — он с трудом поднял голову, по-дружески взглянул на хозяйку, мол, прощай, Эл-Ит, — и умер.

Она посидела рядом с ним на теплой чистой траве этого высокогорного перевала. Почувствовав неожиданный порыв ветра, подняла голову, не сомневаясь, что это пролетает орел, — но огромная птица уселась на дереве почти над ее головой. Оглядевшись, Эл-Ит увидела орлов и других хищных птиц, они расселись на скалах и деревьях и даже на земле.

Подождав, пока остынет тело ее друга, Эл-Ит убедилась, что душа его отлетела, и тогда поднялась на ноги и обратилась к птицам:

— Ну, давайте, забирайте Йори и верните, верните его на нашу землю. — Сказав это, она, не оглядываясь, пошла одна вниз по перевалу.

Когда Эл-Ит добралась туда, где воздух стал мягким, — уже совершенно знакомым воздухом ее страны, — она отыскала небольшой ручеек и уселась на берегу. И вспоминала, как давным-давно — или так ей теперь казалось, — они с Йори вот так же сидели вместе в ожидании у ручья, и у нее заболело сердце. Сердце вообще стало сплошным комком боли, потому что Эл-Ит не переставая думала о Бен Ата, который — как она предполагала — уже обручен и вскоре женится на этой своей новой даме.

А она осталась совсем одна.

Всю ночь Эл-Ит просидела там, изумляясь блеску звездного неба, вспоминая небо Зоны Два, которая так близка, доступна, всего за несколькими поворотами дороги, но там на небе звезд нет вообще, так ей показалось из короткого знакомства. А если звезды там и есть, то совсем другие. Другой формы и облика. Нет, конечно, там должны быть звезды, ведь мы все сделаны из звезд, они нами управляют — пусть Эл-Ит их не увидела, но они должны там быть… Теперь Эл-Ит поняла, что пробыла там довольно долго: она поднималась на перевал вместе с Йори ранней весной, когда повсюду была свежая трава, птицы строили гнезда, а теперь уже наступила зима, травы пожухли, вода в ручье превратилась в лед.

В Зону Два Эл-Ит внесла с собой здравый смысл Зоны Три и, конечно, Зоны Четыре, чьей подданной теперь была. Тем не менее она пыталась понять, оценить — найти подход к тому невероятно утонченному миру, но, увы… Кто скажет, что Эл-Ит могла бы там увидеть, будь у нее другой настрой, будь у нее более тонкая психика? Какими кажутся те бушующие розовые небеса кому-то другому, уроженцу той страны? Возможно, вовсе даже не бурлящей летящей массой пламени пурпурно-перламутрового цвета. А вдруг, то, что она видела, было именно звездами, просто ее глаза оказались не настроенными их увидеть! Эти звезды Зоны Два — когда-нибудь Эл-Ит их все-таки увидит, так же, как сегодня видит свои, тут, над головой, — дружеские, знакомые звезды ее собственной жизни, холодные, морозные, огромные, зимние звезды Зоны Три.

И этими своими новыми глазами Эл-Ит вскоре она увидит то мерцающее, холодное пламя, что подпитывается этой синей основой, которую единственную пока она в состоянии воспринять… и она увидит…

Эл-Ит сидела на берегу холодного ручья, под сверкающими звездами, обхватив руками колени, чтобы хоть немного согреться. В конце концов она задремала или впала в транс, и перед ее глазами, на краешках ресниц заплясали призраки и символы, которых она никогда не встречала в жизни. И Эл-Ит казалось, что в этом сне перед ней предстали невидимые сущности Зоны Два — как же много их тут было! И насколько они все разные! И до чего же прекрасные, и какие незнакомые! — она знала их всех, или нет? Казалось, стоит только протянуть к ним руки и попросить: «Это я, Эл-Ит, Эл-Ит, впустите меня к себе…»

Но барьер между ними был прочным, и этим барьером была сама сущность Эл-Ит — топорная, неповоротливая.

Каких только призраков она не насмотрелась в ту ночь! Некоторые показались ей знакомыми, словно Мурти или ее дети. Другие явились прямо из старых сказок, из песен, из легенд: сказители тоже описывали их так, будто были лично с ними знакомы! А может, и были, думала Эл-Ит, раскачиваясь под звездами взад и вперед, чтобы хоть немного согреться: жгучий холод пронизывал ее до мозга костей. В сказаниях иногда говорится: «И тут явился карлик с огромным горбом… или прекрасная девушка, сотканная из ветра…» — в этом месте слушатели обычно думают, что это такая фигура речи, но на самом деле все эти сказители — или их предшественники — видели все своими глазами: и непропорциональных уродливых карликов, которые живут высоко в горах, и представителей расы настолько утонченной, что эти люди легко могут проходить сквозь стены, и таких, которые чувствуют себя как дома в пламени или в потоке ветра… И вот еще что. Пожалуй, эти сущности настолько воплощены в самосознании низших зон, что материализуются при воспоминании о них или когда о них рассказывают сказители — вот и к ней они сейчас явились, словно живые, предстали перед мысленным взором Эл-Ит как воплощенное совершенство, такие далекие, — вот она их видит, но не может дотронуться. Среди них были незнакомые животные из старинных легенд, были и знакомые. Кто знает, а вдруг, когда Эл-Ит наконец окажется снова в Зоне Два, подготовившись трезво и должным образом, она встретит там своего верного Йори, но уже в ином, измененном облике… так размечталась Эл-Ит в ту холодную ночь, когда сидела сгорбившись, свернувшись в клубочек на заиндевелой траве.

И тут я должен сделать отступление и объяснить вам кое-что, — конечно, я не могу говорить только от своего имени, ибо буду выступать и от лица других сказителей тоже. Вот Эл-Ит сидела на траве и видела сны о нас, сказителях, творцах песен, задумывалась — а видим ли мы в действительности то, о чем рассказываем… и что бы мы на это сказали?

А ведь Эл-Ит в тот момент, когда дрожала от холода, обхватив руками колени, а в ее голове толпились причудливые сущности, и сама была сказителем, творцом баллад, летописцем. Скажете, ничего подобного — она же королева. Неужели, по-вашему, каждый из нас, кто называет себя летописцем или творцом песен, королевой или фермером, не может одновременно быть страстным любовником, нежной матерью, другом животных? Мы — это видимое и зримое воплощение целого, которое состоит из отдельных частей. Да, Эл-Ит была королевой почти всю свою жизнь… и сущность Зоны Три выразилась в ней в этом облике… королевы. Но в то же время она была матерью, другом, любительницей животных. А когда Эл-Ит отправили в Зону Четыре, что в нашем понимании равносильно вторжению Зоны Три туда, там она представляла собой жену Бен Ата, королеву той страны, защитницу Йори, друга Дабиб… Хорошо, но о чем говорят все эти ипостаси, аспекты, проявления? Только об одном: все мы в разные моменты жизни есть то, чего от нас потребовала необходимость. Я здесь откровенно рассказываю о том, что было самым главным уроком моей жизни, излагаю истинную суть того, что я познал. Я не только летописец Зоны Три, вернее я летописец лишь отчасти, поскольку разделяю с Эл-Ит ее статус королевы, когда описываю ее. Я вместе с ней становлюсь женщиной (хотя вообще-то я мужчина), когда пишу о ее женственности; то же самое относится и к Дабиб. Я выполняю роль Бен Ата, когда мысленно призываю его и пытаюсь вызвать к жизни его образ. Я… но в данный момент я тот, кто…