Когда я поняла, что на этой планете нет ничего, кроме этих убогих хижин, и что здесь я не увижу никаких городов, летающий автомобиль остановился рядом с одним из строений, и мне навстречу вышел Клорати. Это было одноэтажное здание с плоской крышей. Территория вокруг поросла низкорослой жесткой сероватой травой, которая была широко распространена на этой планете. Когда я вошла в дом, снаружи опять воцарилась тьма.

Мы с Клорати оказались в прямоугольной комнате. Ее стены и потолок были выкрашены в белый цвет, который ласкал глаз после тусклых красок суровой природы. Комната была освещена рядами настенных светильников, которые автоматически включались и выключались при смене дня и ночи.

Поскольку мы были одни, я подумала, что могу рассчитывать на откровенный обмен мнениями, — ведь друзья ведут себя именно так, — но мои надежды не оправдались. Впрочем, в этом была и моя вина — я сразу заняла оборонительную позицию и была не расположена к беседе, поскольку чувствовала тошноту и легкое головокружение.

В комнате стояли несколько низких стульев и стол. Оконные и дверные проемы были снабжены чем-то вроде рулонных штор, которые были подняты. Клорати сразу сказал:

— Не опускай их, так ты быстрее привыкнешь.

Я подчинилась. На столе была еда — стандартный галактический набор. Клорати сказал, что, если я поем, мне станет лучше, но я не могла проглотить ни кусочка. Он принялся за еду, а я наблюдала за ним.

Мы сидели друг напротив друга за низким столом. Клорати был весел и раскован, я же держалась официально, стараясь сохранить лицо.

Я подумала, что специалистам по контрастам — а наша империя никогда не могла пожаловаться на недостаток последних — было бы любопытно увидеть меня и Клорати вместе. Клорати, сильный, мускулистый, с бронзовой кожей, и я — «хрупкое создание» со светлыми локонами и «прозрачной» или «болезненно-бледной» кожей. Такими эпитетами меня награждали как друзья, так и враги. Подобные контрасты издавна были лейтмотивом многих произведений сирианского искусства и служили неиссякаемым источником эстетического наслаждения, особенно в сочетании с сексуальными сценами или непристойностями. Должна признаться, что даже я находила в этих произведениях нечто забавное. Но в ту минуту мне хотелось одного — лечь и уснуть. Внезапно я действительно заснула, а когда проснулась, за окном наступил день, и я увидела куда более любопытное зрелище, чем представляли собой мы с Клорати. Неподалеку виднелась другая хижина, а рядом с ней — два гиганта вдвое крупнее Клорати и втрое крупнее меня. Один из них был абсолютно черным, другой — шоколадно-коричневым. Оба были абсолютно голыми. Я привыкла видеть гигантов в одежде, поскольку встречала их преимущественно на конференциях, где участникам полагалось одеваться по всей форме независимо от местного климата, чтобы не оскорбить своим видом других. Гиганты выглядели впечатляюще — я никогда не встречала таких богатырей. Вокруг суетились какие-то странные создания, которые едва доставали им до пояса и напоминали хилых, прозрачных насекомых.

Когда я выглянула в окно, все вокруг поглотила тьма, и почти сразу в небе появились две луны, большая и маленькая, озаряя все вокруг ярко-желтым светом. Мне показалось, что, когда я увидела их из окна автомобиля, они были другого цвета. Почувствовав смертельную усталость, я снова заснула, а когда проснулась, снаружи было светло. Во дворе Клорати беседовал с группой «насекомых». Впрочем, для нашей галактики подобные существа не были чем-то из ряда вон выходящим.

На самом деле они были довольно крупными — ростом выше меня, — но казались невысокими и прозрачными из-за хрупкого сложения и серебристо-серой окраски. Их вытянутые куполообразные головы были безволосыми. В первую очередь в глаза бросались их руки. На каждой было по десять очень длинных пальцев, которые непрерывно двигались, напоминая пучки щупалец. У каждого из них было по три круглых ярко-зеленых глаза с вертикальными черными зрачками и подобие ноздрей — несколько отверстий в центре плоского лица, три-четыре или даже больше. Нос как таковой отсутствовал. Рот тоже.

К счастью, рядом не было Клорати, и я могла разглядывать «насекомых», не опасаясь, что кто-то видит мою реакцию. Я никогда не могла преодолеть инстинктивное отвращение к созданиям, не похожим на представителей нашего вида. Это очень мешало моей работе в Колониальной Службе. Попытки преодолеть эту слабость давались мне куда труднее, чем изучение языков и диалектов или необходимость приспосабливаться к непривычным условиям вроде резкой смены дня и ночи на Планете 11.

Из окна я видела, что Клорати оживленно рассуждает о чем-то, но не могла понять, как его собеседники разговаривают без помощи рта. Спустя некоторое время к группе присоединились два гиганта, которых я уже видела раньше, а Клорати вошел ко мне.

На его лице не было и тени враждебности.

Не говоря ни слова, он подвинул низкие стулья к окну, и мы сели рядом и стали наблюдать за гигантами и «насекомыми».

Разглядывая их щупальца, которые словно струились в воздухе, я мысленно произнесла это нелестное прозвище. Клорати сказал:

— Ты не права. Это одни из самых высокоразвитых существ на наших территориях.

— Более развитые, чем гиганты? — В моем голосе невольно прозвучала насмешка: слишком уж разителен был контраст между благородными и красивыми исполинами и серыми насекомыми.

— Они дополняют друг друга, — последовал ответ.

Чуть подавшись вперед, Клорати внимательно посмотрел на меня своими янтарными глазами, зная, какой силой обладает его взгляд.

Я не удержалась от вздоха — усталость и раздражение делали свое дело. Я чувствовала себя не в своей тарелке, и причиной этого был не химический состав атмосферы, хотя в ней присутствовало меньшее количество кислорода, чем то, к которому я привыкла, а внезапная смена дня и ночи. Стоило солнцу сесть, в небе появлялась багрово-оранжевая луна, а следом тут же всходила ее зеленоватая товарка. Зрелище, которое все время было у меня перед глазами, тоже не радовало. Щетка сероватой травы, два черных гиганта и группа блеклых, нелепых созданий. В жутковатом свете багровой луны кожа гигантов приобретала кровавый оттенок, а фигуры «насекомых» делались едва различимыми, заметными оставались лишь пучки непрерывно движущихся щупалец. Я встала и отвернулась от окна.

— Похоже, Колония Одиннадцать не для меня. — Я попыталась сказать это шутливым тоном.

Он промолчал, и я спросила:

— А что думаешь ты?

— Я провел здесь уже много времени.

— Зачем?

— В настоящее время эта планета важна для наших текущих потребностей.

Я поняла, что за этими словами скрывается информация, за которой я охотилась. Но я чувствовала себя усталой и разбитой. В голове у меня была лишь одна мысль — если за целую жизнь я не смогла преодолеть естественного отвращения к существам, которые не похожи на меня, пришло время бросить все и уволиться!

— Физические различия не так уж велики, — заметил Клорати.

— Они общаются с помощью щупалец?

— Нет. Щупальца — это своего рода чувствительные элементы. С их помощью они определяют изменение окружающих условий.

— Значит, они используют телепатию?

В Сирианской империи не было видов, которые общались с помощью телепатии, но мы слышали, что такие встречаются, и думали, что они наверняка есть на планетах Канопуса. Я высказала свое предположение, намереваясь съязвить, но Клорати кивнул:

— Да. Они используют телепатию. Гиганты разговаривают так же, как и мы, а этот вид общается иначе. При этом они отлично ладят между собой.

— Но у них нет рта. — Я невольно передернулась.

— Ты не заметила, что у этой планеты есть одна удивительная особенность?

— Нет. Я заметила лишь одно: здесь меня постоянно тошнит, и поэтому я хочу уехать как можно скорее.

Я снова выглянула в окно. В небе появились обе луны, но солнце осталось. Отражая солнечный свет, две луны, окруженные ореолом светящихся газов, слабо сияли зеленым и желтым светом.