Нет, не прервется — природа предусмотрела и такой вариант. Создание с тонкой талией и радужными крылышками, оказавшись одиноким, все же отложит яйца, правда, немного. Но отношение такой матери к детям резко отличается от поведения оплодотворенных самок. В этом случае мать совершенно не отходит от своих немногочисленных детей, лелеет их, ощупывает усиками, облизывает. Эти повадки удивительно схожи с заботами о первом потомстве молодой матери муравьихи. Мелиттобия печется о своих детишках до той самой поры, пока они не окуклятся и не превратятся во взрослых насекомых, среди которых непременно родится особь мужского пола — сын. И вот через несколько минут долгожданный сынок делается… супругом. И оплодотворенная несушка резко увеличивает кладку яиц, быстро засевая ими почти нетронутую живую обездвиженную жертву. А если такой мамаше одиночке оставить одно единственное яйцо, то из него разовьется самец. Это блестяще доказал в своих опытах С. И. Малышев.

Не уникальное ли это явление в животном мире во общее: при критической ситуации насекомое самка так «программирует» все таинства, происходящие не то в ее яичниках, не то в уже снесенном яйце, что происходит по меньшей мере волшебство: на свет появляется только супруг. И не какой нибудь худосочный, а вполне нормальный, бравый, активный мелиттобий мужского пола, что резко увеличивает численность потомства. Не окажутся ли крошки мелиттобии благодарным материалом для генетических и многих других биологических исследований?

Нельзя ли попытаться использовать мелиттобий в биологических методах борьбы с вредителями сельского хозяйства? В моих пробирках и чашках мелиттобий, лишенные традиционных жертв, успешно обездвиживали личинок и куколок муравьев, ос помпилов, паразитических мух, жуков навозников и даже куколок бабочек. Не удастся ли разведенными в лабораториях мелиттобиями «засевать» поля и огороды, пораженные вредителями? Ведь другой крохотный наездничек — трихограмма уже широко применяется для уничтожения яиц вредных насекомых.

Лабораторные мелиттобии заражают куколку бабочки.

Однако мелиттобии были и остаются пока паразитами диких пчел, ос и шмелей — насекомых, являющихся нашими признанными друзьями и помощниками. А их враги — наши враги.

Но зачем крайности, и нужно ли ставить вопрос так прямо: вредны или полезны мелиттобий и разные там эвхаритиды? Нужно ли изучать их только по этим примитивным грубым меркам?

…Кладу чашечку Петри с мелиттобиями на столик бинокуляра и снова забываю обо всем на свете: передо мной, как вчера и раньше, открывается удивительный вечный неведомый, невообразимо сложный мир. Мне его сразу не понять — разве что подгляжу некоторые явления да сделаю несколько набросков со своих крохотных моделей.

Но даже просто созерцать его — этот мир живых существ нашей планеты — наслаждение, ради которого я не оторвусь от окуляров до поздней ночи. А может быть, и до самого утра.

^{Исилькуль, Омская область, 1965–1973 гг.}

«Шмелиные Холмы», описанные выше, теперь не одиноки. В стране уже действует и расширяется сеть микрозаповедников и заказников для насекомых. Такие участки для охраны, накопления и изучения мелких животных, по ученому мезофауны (членистоногих, моллюсков, червей, грубо говоря, всех тех, кто крупнее коловратки и меньше пичуги), организуются при школах, институтах, совхозах. Новая форма охраны природы получила признание общественности, одобрена Министерством сельского хозяйства СССР и виднейшими учеными. Вот что писал академик М. С. Гиляров, председатель Научного совета по проблемам биогеоценологии (науки о взаимосвязях живой и неживой природы) и охраны природы Академии наук СССР в статье «Важнейшая проблема современности» в 1975 г.

Вот краткая опись микрозаповедников и заказников для насекомых в нашей стране. Я счастлив, что прямо или косвенно приложил руки к их организации. Прямо — это и писание всяких «челобитных», и помощь в постановке оград, и натрафаречивание объявлений на щитах, и многое иное; косвенно — «подбитие» своих коллег, и взрослых, и юных, на организацию таких участков и помощь им в меру сил.

1. Заказник для охраны шмелей и других насекомых в Исилькульском районе Омской области на территории совхоза «Лесной». Утвержден Омским облисполкомом в декабре 1972 г. Площадь 6,5 га. Здесь проведен цикл ценных экспериментов по усилению естественной шмелиной популяции. Научные кураторы участка — Сибирский научно исследовательский институт химизации сельского хозяйства и Омский областной Совет Всероссийского общества охраны природы.

2. Заповедник для насекомых энтомофагов и опылителей в Рамонском районе Воронежской области. Утвержден Рамонским райисполкомом в декабре 1973 г. Площадь 1,5 га. Научный куратор — Всероссийский научно исследовательский институт защиты растений.

3. Заказник для охраны шмелей и других полезных насекомых на территории Государственного лесоохотничьего хозяйства «Байкал» Иркутской области. Площадь 6 га. Организован охотничьим хозяйством в мае 1976 г. по инициативе Иркутского государственного университета, являющегося куратором участка и проводящего там исследования.

4. Микрозаповедник полезной фауны и флоры в Новосибирской области на землях Сибирского научно исследовательского института кормов. Организован Сибирским отделением Академии сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина в 1976 г. Площадь 3 га. Огорожен, оборудован, снабжается искусственными гнездовьями для насекомых. Научные кураторы — Сибирский научно исследовательский институт химизации сельского хозяйства (я работаю теперь здесь в музее защиты растений) и Сибирский институт кормов.

5. Микрозаповедник станции юннатов Новосибирского академгородка Сибирского отделения Академии наук СССР. Организован в 1976 г. Площадь 0,05 га. Охраняется микрокомплекс полезных насекомых и растений.

6. Школьный микрозаповедник полезной фауны и флоры Бутаковской средней школы Знаменского района Омской области. Организован в 1976 г. Площадь 7 га. Охраняются колонии одиночных пчел, шмелей и других полезных насекомых, все растения. Возможно, за это время и в других уголках страны появились участки для охраны насекомых и другой наименьшей братии. Я буду только рад, если собьюсь со счета. Хочется только отметить активнейшую деятельность по организации школьных микрозаповедников энтузиаста биолога, заведующего кабинетом биологии Омского института усовершенствования учителей Василия Емельяновича Шрама, задавшегося целью устроить поначалу хотя бы по одному школьному заповеднику в каждом районе области, а впоследствии в каждой сельской школе. Пожелаем же омичам больших Успехов в этом важном деле, а другим — воспользоваться их ценным опытом.

— В 1972 г. я был приглашен на работу под Воронеж, во Всероссийский научно исследовательский институт защиты растений. Центральное Черноземье, чудесный край я (по рождению крымчанин, а по стажу сибиряк) полюбил, что называется, с первого взгляда. Здесь близ уютного и зеленого поселка Рамонь располагался тот институт, в котором мне предстояло работать. И лишь чуть сошел снег, пошел я бродить по окрестностям, знакомясь с шестиногими их обитателями, а главное присматривая участок, где можно было бы устроить микрозаповедник. Увы, Центральное Черноземье давно все распахано, и уцелевшая здесь живность отступила главным образов в овраги, которых здесь немало. Но в оврагах и логах либо пасут скот, либо, к стыду сказать, их используют под свалки. Чего только не найдешь в ином овраге: колеса и кузова старых автомашин, негодную домашнюю рухлядь, строительный мусор, разлетающиеся по ветру горы архивных бумаг. И тут же многочисленные колонии многих видов одиночных пчел, ос бембексов, муравьев амазонок (тех самых, что совершают набеги на дальние муравейники с целью похищения чужих куколок), издавна здесь селившихся и вынужденных мириться с осквернением и захламлением их исконных обиталищ, пока есть еще хоть какая то возможность подползти или подлететь к родной норке.