— Истэ, — Тугапу указал на птаху. — Посмотри на нее!

Истэ уставился на птицу. А потом у него из глаз полились слезы: его горе начало таять, как по весне тает лед.

Это была просто птичка. Совпадение. Стояла весна — время вить гнезда, и оперение всех птиц делалось ярким, а красные медведи и другие хищники уходили.

Истэ верил, что его жена вернулась, и он уже не тот одинокий, дошедший до помешательства человек. Он снова может жить и найти себе спутницу. Когда он был один, ему оставалось лишь верить в призрака.

Он посмотрел на Лину. Их взгляды встретились. У него были большие карие глаза, в которых читались грусть и надежда.

— Эйкэ, Истэ, — сказала Лина. — Здравствуй и прощай.

Окардэ шел вперед по горной тропинке. Ночной холод Эмдэ окружил Лину — она не замерзала только потому, что двигалась очень быстро. Окардэ сказал ей, что знает дорогу, как свою собственную лодку. Лина верила ему, но голод и усталость брали свое.

Йайу осталась с Истэ, чтобы омыть его лицо и приготовить для него еду; это было заключительной частью обряда. Тугапу на своем косматом пони отправился в дорогу. Шаман направлял лошадку так, чтобы она шла рядом с Линой. Девушка ощущала горячее дыхание пони у себя за спиной.

— Что ты скажешь торговцам? — спросил ее Тугапу.

— О Заоблачном граде — ничего, — твердо ответила Лина.

— Я знал, что ты поступишь именно так, — отозвался старый шаман.

— Я не стану упоминать ни обряд яркого крыла, ни ваш алмаз. Да они сами вряд ли спросят об этом. По мнению торговцев, археоисторики — это люди, ищущие то, чего не существует, и никогда не находящие ничего стоящего.

— А ты нашла то, что искала?

Лина думала об этом в течение всего трудного пути. Наверное, она действительно обнаружила что-то, способное оправдать потраченную премию Университета. Но объявить об этом публично? Тогда ученые всех мастей, которые ничем не лучше торговцев и геологов-авантюристов, бросятся исследовать построения Заоблачного града. Наконец она сказала:

— Нет. Я не знала, что Первый Народ был здесь. Я искала старые здания, оставшиеся с тех времен, когда наши предки пришли сюда.

— Сейчас это просто, — сказал Тугапу. — Люди путешествуют среди звезд так же легко, как рыбаки плавают по озеру в лодках.

Ночь была ясной, а на небе блистали звезды, похожие на алмазы с накидки Тугапу. Возможность космических перелетов должна была стать вершиной развития цивилизации, длившегося двенадцать тысяч лет. Вершиной ли?

— Мне кажется, рыбаки находят то, что ищут, и возвращаются домой счастливыми, — выдохнула Лина.

Окардэ перебил их, указывая на вершину горы:

— Наверху трудно говорить.

И они продолжили взбираться по крутому склону в тишине. Вскоре Тугапу, решив пощадить пони, спешился. Подниматься вверх за Окардэ, шагающим довольно быстро, было для Лины пыткой. Кроме того, холод усилился, и проникающий в легкие девушки воздух причинял ей саднящую боль. Ее ноги налились свинцом, а ступни ломило.

Путешествие от берлоги Истэ до торгового поста не было утомительным для аборигенов, знавших дорогу. Но в одиночку Лина никогда бы не дошла так далеко. Помощь дает надежду.

Окардэ подал всем знак остановиться, чтобы немного передохнуть. Пока Лина переводила дыхание, она могла рассматривать смутные очертания всей горной гряды, простиравшейся до далекого озера, едва различимого отсюда — блестящего зеркальца, отражающего свет звезд.

Эта картина казалась ей знакомой. Она уже видела ее раньше, именно под таким углом. Конечно, из окна флаера!

Во мгле виднелись полуразрушенные стены, образующие полукруг, в центре которого был только склон.

Или только воздух.

От неожиданно сверкнувшей догадки у Лины голова пошла кругом. А что, если не горстка людей, как сегодня, а тысячи устремляли свои мысленные взоры ввысь, следя за таким же алмазом? Тогда на Этом месте им открывался Заоблачный град; именно там, где немые стены словно указывали на присутствие чего-то подлинного.

Лина понемногу начинала понимать, и от этого ее сердце забилось быстрее. Эмдэ была местом паломничества. Поэтому здесь существовало так много разбросанных в беспорядке стен. Тысячи людей селились на склонах гор и строили стены, чтобы защититься от ветра и разделить территории, занимаемые разными маленькими группами. Они жили во временных постройках, которые уже давным-давно разрушились. Пилигримы проделывали трудный путь через звезды, длившийся нескончаемые века, не для того, чтобы построить город, а для того, чтобы восхищаться видением города в небе.

Лина шла, не замечая ничего вокруг.

— Тугапу, — спросила она, тяжело дыша, — означает ли рай — я хочу сказать Начало и Конец — то, что надежда существует? Для тех, кто умер, и для тех, кто живет сейчас?

— Да, и для тех, и для других. — Тугапу иногда останавливался, чтобы перевести дыхание, но упрямо продолжал идти вверх по крутому склону. — Первый Народ знал это.

С неба упала звезда. Она светилась все ярче и ярче, пока наконец не достигла вершины горы. Приземляющийся корабль осветил неуклюжие строения торгового поста, стоящие перед посадочной полосой. Возможно, этот корабль только вчера стартовал с планеты, расположенной на расстоянии десяти звездных систем отсюда.

Крутой подъем внезапно прекратился. Тугапу вел пони под уздцы. Тот тяжело дышал. В свете приземляющегося корабля лицо шамана казалось мрачным и старым: он не мигая смотрел на машину, постепенно разрушающую уклад жизни его народа.

— Теперь мы можем отправляться домой. Ты знаешь, куда идти, женщина.

Лина выпалила:

— Да, знаю. Внешний мир похож на Истэ — он одинок, печален и безумен. Ему необходимо увидеть Заоблачный град.

Шаман посмотрел на нее внимательным, пронзительным взглядом:

— Каким образом?

Лина почувствовала, как у нее к горлу подступает комок. Она могла предположить, какие ужасные картины пришли на ум Тугапу: торговцы — или ученые, — разворовывающие секреты Заоблачного града, словно бериллиевую руду из горных шахт.

— Чтобы от этого был толк, нужно поступить так, как мы поступили сегодня. Нужно, чтобы наши мысли соединились. Нужно просто смотреть и видеть. Я уверена, что это получится. Только не сразу. Мне предстоит еще очень многое узнать о вашей цивилизации, прочитать десятки книг. — Девушка с надеждой посмотрела на Тугапу. — Если я вернусь, вы поведаете мне старинные сказания Эмдэ?

Шаман молчал.

Лина догадалась, о чем он думает.

— Не сейчас, Тугапу. Заоблачный град — это не шахта в горах для добычи бериллия. Теперь я это понимаю.

Тугапу улыбнулся.

— Ты такая молодая, и это хорошо. Чтобы все завершить, нужна долгая жизнь. Мой путь почти окончен, поэтому возвращайся скорее.

Лина почувствовала, что ее судьба, словно стрелка компаса, повернулась, указав на Заоблачный град. Лина обратила взгляд к Окардэ, поблагодарила его за помощь. В ответ он вытянул руки вперед ладонями вверх, что (как подсказал микрочип) означало уважение.

Затем Тугапу поднял руку, благословляя ее:

— Эйкэ, Териктэ.

Лина с изумлением вспомнила, что шаманы — такие, как Тугапу — никогда не имели детей. Но они иногда выбирали себе преемников.

Бренда Купер, Ларри Нивен

ЛEД И ЗЕРКАЛО

Лед хрустел у нее под ногами — оглушительно громко в неподвижном безмолвии. Резкое солнце Трина играло на гранях бесчисленных ледяных кристаллов, и всюду плясали радуги. Она была слишком измучена, чтобы по достоинству оценить представление… но, черт, это было красиво! Голубое небо, солнце, ослепляющее даже сквозь синие стекла очков — удивительная и отчасти пугающая картина. Страшно подумать, сколько на самом деле нужно затрат, чтобы согреть этот мир.